Алиса Ренар - Изольда

Девушка удивленно посмотрела на женщину в странном ярко-фиолетовом наряде, совершенно не идущем ей и потрясающе неуместном в больничных стенах, и вдруг узнала ее, хотя они виделись один раз в жизни, да и то – больше двадцати лет назад! В то время жена Нурлана была довольно стройной девушкой с простоватым лицом и деревенскими замашками: она так орала на маленькую Изольду, что малышка едва не описалась от ужаса, и мать, закрыв дочке уши, унесла ее домой, подальше от Нурлана и его горластой супруги!.. Но Изольда навсегда запомнила, как смотрела на них в тот день жена Нурлана; точно такая же острая ненависть и сейчас горит в этих темных раскосых глазах.

Переведя взгляд на мать, Изольда недоуменно нахмурилась: такое ощущение, будто между женщинами идет молчаливый диалог, исполненный какого-то грозного смысла. Но если жена Нурлана выступает в роли беспощадного обвинителя, то мать добровольно играет роль преступника, пойманного на месте преступления и уличенного в убийстве!.. С какой это стати она так испугалась? Сидит белая как полотно, беззвучно шевелит бескровными губами и с мольбой смотрит на фиолетовую даму.

Однако подумать о причинах поведения матери девушка не успела: суровая женщина дрожащим от ярости голосом велела им уйти. Сейчас же! Она так громко кричала, что из кабинетов стали выглядывать обеспокоенные врачи, какая-то молоденькая медсестричка попыталась успокоить разбушевавшуюся даму, но была изгнана с позором. И даже когда мать, схватив Изольду за руку, быстро потянула ее прочь от палаты, Амангалиева не успокоилась; спускаясь по лестнице на первый этаж, девушка все еще слышала ее гневные крики, разносящиеся по всему зданию больницы.

– Убирайтесь из нашей жизни! Сколько можно сосать нашу кровь! Мало горя вы причинили Нурлану? Оставьте его в покое, наконец! Дайте Нурлану спокойно прожить свою жизнь, не трогайте его, проклятые! Убирайтесь прочь, кровопийцы!..

Тяжело дыша, Зинаида Ситникова одолела лестницу и, расталкивая попадающихся ей на пути людей, выскочила из больницы; она так и не выпустила руку дочери, и Изольда, чертыхаясь, вынужденно бежала следом за матерью. На каменном порожке женщина наконец остановилась и отдышалась.

– Иза, пошли домой, нам здесь нечего делать. – Мать поплотнее запахнула вязаный кардиган и, стянув ворот рукой, так и осталась стоять, прижав кулачок к груди и с мольбой глядя на дочь. – Я не хотела, чтобы все так вышло… Эта сцена… Пошли домой, пожалуйста!

Достав из сумочки оставленную Ленкой пачку «Вог», Изольда выудила длинную сигаретку и, сунув ее в рот, жестом попросила у проходящего мимо парня огонька; закурив, она с наслаждением выпустила изо рта дым и только после этого взглянула на мать.

– Да, сцена была что надо. – И снова светлое и легкое облачко дыма, наблюдать за ним приятно, а выдыхать его так естественно, словно Изольда никогда не бросала курить! – Но знаешь что я тебе скажу, мама? Все это очень странно и непонятно. Именно потому мы остаемся! – бросив едва начатую сигарету на каменные ступеньки, девушка жестко раздавила ее каблуком и обернулась к матери: – Пойдем.

– Куда? – Женщина наморщила лоб и непонимающе уставилась на свою заплаканную, но все равно удивительно красивую дочь. – Ты же видела, жена Нурлана выгнала нас, мы не можем больше появляться там, она ненавидит нас!..

– Вот именно, мама, она нас ненавидит. И всегда ненавидела, так ведь? – Насмешливо улыбнувшись, Изольда нетерпеливо схватила мать за руку и потащила ее за собой в холл точно так же, как минутой раньше мать ее тянула к выходу. – И это очень, очень странно! Если бы она возненавидела нас только сейчас, я бы все поняла, так и должно быть, я и сама себя ненавижу за то, что сделала… Но ведь эта женщина и раньше кричала на нас, я помню! Мама, я никуда отсюда не уйду, пока не поговорю с ней. Странно все это. И очень мне не нравится.

– Я никуда не пойду, пока ты не скажешь мне то, что я хочу от тебя услышать!

Малика сложила руки на груди и посмотрела на Арсения с таким упрямством, что парень невольно вздохнул. Пока он не произнесет заветную фразу, воз не сдвинется с места, они так и будут стоять возле закрытой двери ресторана, тупо глядя друг на друга. Просто беда какая-то.

– Ну хорошо… Я тебя люблю. Ты довольна? – Эти слова он произнес резче, чем собирался, но, в конце концов, Малика вынудила его признаться в любви, а Арсений терпеть не может принуждения – ни в чем! Хотя, с другой стороны, он виноват, и знает это, а она видит, что парень осознает свою вину, и бессовестно тем пользуется.

– Нет, не довольна. Я хочу, чтобы ты сказал это громко, глядя мне в глаза! – Малика иронично улыбнулась и склонила голову набок. – Давай же, я жду!

Вздохнув, Арсений шагнул к девушке и оказался так близко к ней, что его ноги соприкоснулись с ее бедрами; обхватив ладонями худенькие плечики, парень быстро притянул Малику к себе и впился ей в губы долгим поцелуем. Оторвавшись от ее нежного рта, он медленно провел губами по ее щеке, поцеловал в бровь, в ресницы, в висок, в мочку уха и, наконец, зарылся носом в ее светлые кудряшки.

– Я тебя люблю! Я без тебя не могу жить! – крепко прижав к себе девушку, Арсений легко покачал ее в объятиях, как ребенка, и насмешливо улыбнулся. – Это те самые слова, которых ты ждала? Теперь едем?

Отстранившись от Зарецкого, Малика серьезно посмотрела на парня, словно обдумывая ответ и не зная, к какому решению прийти, но губы выдали ее, растянувшись в радостной улыбке.

– Едем! Только не к тебе, а ко мне, потому что мне завтра очень рано вставать. Кстати, и у тебя полно дел. У тебя назначена важная встреча, помнишь об этом?..

Ну вот, началось. Тихонько фыркнув, Арсений торопливым шагом направился к своему «БМВ», стараясь не глядеть на семенящую рядом Малику. Пусть себе раздает руководящие указания, главное, она больше не сердится и не вспоминает про его проколы. Трудный день закончился. Завтра будет такая же суета и морока. Ему придется принимать сотни решений, делать то, что не нравится, общаться с неприятными людьми и выполнять приказы отца. Но все это – завтра, а пока ночь – можно, ненадолго забыв о проблемах, насладиться покоем и тишиной. Просто стать самим собой, не терзаясь ненавистью ко всему миру и ни о чем не тревожась!

– Хорошо, я объясню тебе, почему ненавижу вас. Обеих! Тебя и твою… мать! – последнее слово жена Нурлана произнесла отрывисто, с презрением, словно выплюнула что-то несъедобное, и тут же впилась глазами в лицо Изольды. Ощутив исходящую от женщины волну ярости, девушка внутренне сжалась, но не отвела взгляда. – И говорить я буду только с тобой, а не с этой… убийцей!

Недоуменно подняв брови, Изольда посмотрела на обеих женщин. Опять происходит какая-то ерунда. Одна обвиняет, а вторая и не думает защищаться, у одной глаза пылают праведным гневом, а вторая безропотно сносит все оскорбления! Амангилиева назвала мать убийцей, а та только вздрогнула, нервно обхватила себя руками, однако опять промолчала, даже не взглянув на дочь и женщину, оскорбившую ее!

Читать дальше