Борис Пугачев - Игры желтого дьявола

– Поживем – увидим. Предположим, ваша фантазия реализовалась. Где я на все это найду время? У меня несколько предприятий, коллективы…

– Я ждал-с этого вопроса. Мы анализировали вашу деятельность. Не обольщайтесь. Через год-два она станет либо нерентабельной, либо бесполезной-с… Либо все наши потуги бессмысленны, и ваша отчизна погрязнет в пучине тоталитаризма и диалог станет затруднительным.

– Не могу с этим согласиться.

– А я не смею вас убеждать-с. История рассудит-с. Я же вам говорил-с, что всегда имеется возможность отменить все наши договоренности. Не будет времени, не будет желания-с или обстоятельства-с… Ваша воля делать как посчитаете нужным-с.

– Проехали… В ключе вами сказанного… У меня будут обязательства?

– Смотря что вы под этим понимаете.

– Скажем по-другому: служебные обязанности.

– Есть некоторые временные рамки, устные договоренности. Не более.

– Не очень конкретно. Давайте попробуем подойти с другой стороны. Ведь обязательно есть штатные сотрудники. Какие-то офисы. Кто платит?

– Извольте-с, поясню. Все это осуществляется на частные пожертвования. Они невелики. Этак с полмиллиона долларов в год. Функционирование обеспечивается не деньгами-с, а возможностями членов – лидеров бизнеса, средств массовой информации, науки, профсоюзов. Их мнения или просьбы нельзя измерить деньгами.

– Понятно. Что-то типа лоббирования.

– Я бы так не сказал. Скорее рекомендации…

– Обязательные для исполнения.

– Помилуйте! Вовсе нет-с.

– Оставим это. Те задания, которые я буду получать, необходимо беспрекословно выполнять?

– Полноте, вы не в армии. У нас общественные началас. Вы не наемный сотрудник-с.

– Хорошо. Как много членов в организации?

– Действующих – несколько сотен, но надо понимать, что членство прекращается с получением государственной должности, а связь с организацией остается. Поэтому численность не все характеризует-с.

– Хитро! А я буду членом организации?

– Возможно-с со временем. Пока вы войдете в одну из международных исследовательских групп-с. Причем в качестве участника «внешнего круга».

– Что это значит?

– Ваша отчизна-с пока не рассматривается как регион для устойчивого анализа-с. Не обижайтесь, как и Африка…

– Не понял. Африка – третий мир. Мы держава с давней историей. Всегда были неотъемлемой частью европейской культуры.

– Сегодня крайне трудно-с понять или предсказать будущее России. Станет ли она партнером-с или врагом-с. Мы заинтересованы в интеграции в единый мировой демократический процесс. Именно это и есть основная цель нашего с вами партнерства. Однако мы не считаем, что такая интеграция состоит в слиянии или поглощении культур. У вашей огромной и самостоятельной страны должен быть свой путь, но без противостояния и враждебных действий-с.

– Стране – роль послушного первоклассника, а мне – соглядатая. Может не прокатить.

– А пусто-с, милостивый государь. Вы посол доброй воли-с из самой, на взгляд еще очень многих, преисподней. От вас в том числе будет зависеть, как мир воспринимает Россию. Однако-с мы забегаем вперед-с. Вам предстоит еще беседа на эту тему-с. Я за несколько дней сообщу место и время встречи. Кстати, вы обмолвились о планируемом контакте со специалистом-светотехником. Если так-с, то с кем вы намереваетесь переговорить?

– Это один из сотрудников ВНИСИ. Мы познакомились в Венесуэле на выставке.

– Да-да! Вспоминаю-с такой эпизод вашей биографии. Очень вовремя вы это затеяли. Там намечается интересная презентация-с. Рекомендую поспешить. Мы о вас замолвим слово-с.

– Спасибо, не надо. Меня и без этого хорошо знают.

– Я не об институте. Да впрочем, не важно-с. Действуйте по своему усмотрению-с. В случае необходимости-с обращайтесь. Все наши возможности к вашим услугам-с.

– Спасибо. Непременно воспользуюсь. Я, вероятно, вас замучил. Назвался груздем – полезай в кузов. Кстати, у меня есть возможность организовать для вас культурную программу в Москве…

– Премного благодарен-с. Я посмотрел репертуар театров. Все еще на гастролях. В следующий раз я обязательно воспользуюсь вашим любезным предложением-с. Сейчас разрешите мне откланяться. Я больше не смею злоупотреблять гостеприимством-с.

Родик оторвался от чтения бумаг и посмотрел на часы.

Аудиенция, которой Алпамыс придавал столь существенное значение, должна была состояться через час. За пятнадцать минут до назначенного времени договорились встретиться у метро «Павелецкая». Времени было в обрез, и Родик торопливо покинул офис, предупредив Михаила Абрамовича, что сегодня не вернется, но будет по возможности звонить.

Подъезжая к метро, он еще издали заметил Алпамыса. Остановившись около него, открыл дверь и пригласил в машину. Однако Алпамыс сделал вид, что это относится не к нему, и нарочито прогулочным шагом двинулся к трамвайной остановке на Новокузнецкой.

Родик, подумав о конспирации, усмехнулся и, припарковавшись, последовал за своим провожатым, стараясь держаться от него на максимально возможном удалении. Попетляв по безлюдным переулкам, они вскоре вошли в неухоженный подъезд старинного трехэтажного особнячка. Поднявшись на второй этаж, Алпамыс отпер дверь, и они очутились в просторной прихожей, стены которой изобиловали дверями. Устойчивый запах строительных материалов свидетельствовал о недавно проведенном ремонте и нежилом использовании помещения.

Алпамыс уверенно открыл одну из дверей и жестом пригласил Родика войти. Комната была по-домашнему обставлена мягкой мебелью, которая не вязалась с подвесным потолком и декоративными элементами из гипсокартона, характерными для того, что в последнее время называли евроремонтом.

– Родион Иванович, сделайте одолжение, присаживайтесь. Чай, кофе?

– Спасибо. Ничего не надо, – поблагодарил Родик, устраиваясь в одном из кресел, стоящих около небольшого, затейливо инкрустированного столика округлой формы.

В это время в комнату вошла пожилая женщина, держащая в одной руке пепельницу, а в другой – дымящуюся сигарету. Родик сделал попытку встать, но она требовательно сказала:

– Сидите, сидите. У нас деловая беседа, а не светский прием.

– Я не вижу принципиальных отличий, – вставая, возразил Родик.

Женщина не спеша поставила пепельницу на столик, положила в нее сигарету и протянула Родику руку:

– Евгения Григорьевна.

Родик, априори полагавший, что с ним будет беседовать мужчина и поэтому не ожидавший встречи с пожилой дамой, замешкался, думая, как ответить. В конце концов он ограничился рукопожатием и представился: