Борис Пугачев - Игры желтого дьявола

– А зарплату-то когда выплатят?

– Продашь акции – получишь зарплату, а без этого и не жди. Касса пуста. Сама знаешь, бусы наши никто не покупает. Их на складе скопилось почти на три миллиона. Буду зарплату ими выдавать. Тебе около трех тысяч штук причитается.

– Ой, куда мне столько?

– Продашь – хлеба купишь.

– Родненькие, что же это такое делается. Я отродясь бусами не торговала. Ой… три тысячи. Где ж я их сложу-то?

– Продавай акции, пока такая возможность есть. Мы спонсора уже больше года ищем. Еле уговорили нашу рухлядь и долги забрать.

– Что же они тут делать-то будут?

– Большое современное производство предполагается, – вмешался Родик. – Прожекторы, столбы уличного освещения. Рабочих мест создадим больше, чем раньше, в первую очередь для жителей поселка. Условия труда изменим. Все механизируем на современном уровне. Будете в белых халатах ходить.

– Ой, продешевить боюсь. Может, еще доплатите?

– Это невозможно. В документах прописана такая цена. Дороже никак нельзя. Не забывай, что зарплату получишь. Вон какие деньжищи огребешь, – продолжил нажим Александра Павлович. – А не хочешь – иди. У других купим. Держи бумажку под подушкой. Через два дня уговаривать будешь, но никто за нее и копейки не даст.

– Это точно. Покупка сегодня закончится. Нотариуса на один день пригласили, – подтвердил Родик. – Те, у кого акции останутся, будут либо участвовать на свои средства в строительстве, либо их акции обесценятся за счет изменения капитализации.

– Ой, не понимаю я, о чем вы говорите-то. Запутали совсем.

– Все просто. Недавно твою улицу щебенкой засыпали. С каждого дома деньги взяли. Здесь так же. Ты же хочешь акционером остаться. Вот и будешь вместе со спонсорами свою долю в перепрофилировании завода оплачивать. Так в законе говорится. А не сможешь, так под суд попадешь как должник, – пояснил Александр Павлович.

– Отродясь в долгах не была. Правду, что ли, говорите?

– Ты что, на посиделках? Ты в официальном кабинете. Я еще директор твой.

– Извините, Александр Павлович. Давайте покупайте. Вот он сертификат ентот.

Подобный разговор происходил со всеми сорока двумя акционерами. К концу дня удалось купить около трех тысяч пятисот акций. Девять человек наотрез отказались от продажи. Родик рассудил, что этого достаточно. Все устали и решили оформить договор между товариществом Родика и акционерным обществом к концу недели, надеясь, что кто-то еще одумается.

По дороге домой Михаил Абрамович поинтересовался:

– Что-то мне с деньгами неясно. Ты говорил, мы в шесть с половиной миллионов уложимся, а тут еще минимум три миллиона надо.

– Ты не понял. Я же тебе говорил, что Александр Павлович отдаст свои акции без оплаты. «ОРИОН» – это, я тебе пояснял, его товарищество. Он просто на себя выкупать акции стеснялся. Больше денег не дадим. Даже еще и заберем, после уточнения прибыли по одежде и в случае, если эти упрямцы не одумаются. Александр Павлович объяснит, что с «ОРИОНом» мы по безналу решили расплатиться, а в обществе сделают перерасчет. Ему еще должны останутся. Он поизображает несчастного для пущей важности, а потом по бумагам все ему вернем.

– Так бы и объяснял.

– Не обижайся. Я не умышленно. Вчера времени не было, а сегодня посчитал, что ты все знаешь. Я же по голове ударенный. Мне простительно, а ты бы мог сам догадаться. Ведь про «ОРИОН» давно известно. А вообще поздравляю нас с успехом. Мероприятие на пять провели.

– Но ведь не все купили…

– Достаточно. Более девяноста процентов. Можем делать, что хотим.

– А долги Бутовскому комбинату?

– Это надо с Георгием обсуждать. Я обещал только акции выкупить. Да и то семьдесят процентов. Разберемся.

– Не нравится мне все это…

– Опять! Что теперь обсуждать? Дело сделано. Точка невозврата пройдена. Остается двигаться вперед.

Ответа от Евгении Григорьевны Родику пришлось ждать больше двух недель. За это время он извел Абдужаллола массой вопросов, но тот ничего вразумительного ответить не мог и даже не считал нужным строить гипотезы. Он предлагал подключить милицию, но Родика это не устраивало. Наконец курьер привез конверт. Родик, убедившись в том, что его никто не вскрывал, извлек листок с машинописным текстом. Суть послания состояла в предложении встретиться в антракте вечернего спектакля театра «Современник». Родик пошарил в конверте и вынул билет. Он был на среду. На обороте значилось «Трудные люди». Он был на премьере постановки в прошлом году с Лидой. Ему очень понравился спектакль, в котором Гафт и Ахеджакова создали, несмотря на тривиальный и избитый сюжет, глубокие трагикомические образы. Лида даже умудрилась пустить слезу, по поводу чего Родик долго над ней подтрунивал. Какое-то непривычное тепло разлилось у него в душе, и перед глазами возник Лидин образ. Захотелось опять ее увидеть. Воспоминания на некоторое время отвлекли его от тревожных мыслей, но, как только он перевел взгляд на распечатанный конверт, они опять овладели им: «Вероятно, Евгения Григорьевна не настроена на серьезный разговор. О чем можно поговорить в антракте? Да и что я могу рассказать? Ну дали по голове. Может, хулиганы. Время смутное. Почему я должен сразу все негативные события ассоциировать с Комиссией и бежать к «мамочке» жаловаться и хныкать? Стыдно мне, молодому мужчине, наваливать свои проблемы на плечи пожилой женщины. Трусость, паникерство и лондонские мотивы. Наговорили всякой мути. Особенно Алпамыс расстарался. Еще и в письме намеков наделал. Все же жив во мне страх советского режима. Надо со старушкой эту тему если и затронуть, то вскользь. Скажу, что хотел по поводу клуба с ней посоветоваться. Это действительно требуется. Что я должен дальше делать, совершенно неясно. Ну, общаюсь, ну, задаю вопросы, что мне присылают. Люди отвечают примерно то, что и без них ясно. Как-то все неконкретно…

Из раздумий его вывел кладовщик:

– Родион Иванович, у нас портфель никто не терял?

– А что?

– Да звонил тут мужчина… Нашел какой-то портфель, а в нем счета с нашего склада. Наверное, на них телефон указан. Вот и набрал.

– Я терял. Вернее, у меня украли. Там могли быть счета…

– Во-о-о! Тогда срочно звоните. Вот номер.

Трубку быстро подняли, и Родик услышал грубый мужской голос:

– Говорите…

– Добрый день. Мне передали, что вы нашли мой портфель.

– Твой или нет – не знаю. Что там было?

Родик описал содержимое.

– Похоже, что твой. Можешь забрать. Не бесплатно, конечно.

– Не волнуйтесь. Я отблагодарю. Где мы встретимся?

– Оружейный магазин напротив гостиницы «Россия» знаешь?

– Это в здании Морского ведомства?

– Насчет ведомства не в курсе. Почти напротив церквушки. Сообразил?