Борис Пугачев - Игры желтого дьявола

Возвращаясь домой, Родик вспомнил стихийно возникший разговор с Михаилом Абрамовичем о перспективах светотехнического бизнеса. Он вновь мысленно прокрутил всю логическую цепочку и не нашел в ней существенных изъянов. Решение о ее реализации практически сформировалось, и Родик, наскоро поужинав, начал составлять письмо Экерсону с напоминанием о его обещаниях посодействовать в общении с фирмами, производящими светильники. Зашел он издалека, но закончил указанием конкретных фирм. Он перечитал письмо и остался им доволен. Получалось, что он радеет за более широкий охват российской элиты и свой имидж. Ему было ясно, что Экерсон прочитает между строк, но фиговый листок, прикрывающий личные интересы Родика, выглядел вполне прилично и казался необходимым. Морально же Родик успокаивал себя тем, что выполняет работу для Комиссии совершенно бесплатно и такая небольшая услуга с ее стороны вполне оправданна.

Через день он передал письмо курьеру, с которым опять встретился на складе, куда приехал под предлогом продолжения разговора о сворачивании торговли продуктами и способах их распродажи. Михаил Абрамович, продолжая вяло возражать, все же высказал негативное видение такой перспективы. Родик не стал с ним спорить, полагая, что он и без того вскоре поймет и примет его позицию.

Родик вошел в офис и столкнулся с Александром Павловичем. Они не виделись уже несколько месяцев, общаясь лишь по телефону, когда требовалось координировать деятельность по завершению покупки завода и продаже военной одежды.

Родик непроизвольно отметил произошедшие в нем разительные перемены. Куда-то пропала скованность и тот налет социалистической провинциальности, которые бросались в глаза даже при последней встрече, когда производили денежные расчеты по приобретению акций и погашению задолженностей завода по зарплате. Теперь появились уверенный взгляд и солидная осанка. Одежда тоже стала другой. Дешевый мешковатый костюм отечественного пошива, рубашку с топорщащимися углами воротника и невзрачный галстук он сменил на темно-синий клубный пиджак с блестящими пуговицами, джинсы, яркий желтый галстук и светлую рубашку в клеточку. Эти предметы одежды хотя и несколько дисгармонировали, но были куплены явно не на рынке, о чем свидетельствовал не снятый с рукава шильдик с галочкой из двойной радуги, являющийся логотипом какой-то известной фирмы, названия которой Родик не помнил.

Весь его облик ассоциировался с чем-то виденным в зарубежном кино, а его внешнее сходство с Адриано Челентано, усиленное входящей в моду чрезмерно короткой, почти под ноль, стрижкой, довершало комическое впечатление.

Наблюдения и эмоции Родика вылились в удивленную «похвалу»:

– Хорошо выглядите, Александр Павлович. Куда-то собрались?

– Только к вам. Вот с Михаилом Абрамовичем обсуждали перспективы. Все изменения в устав провели. Так что ваше предприятие теперь почти единовластный собственник…

– Разрухи, – продолжил за него Родик. – Надо эти осколки социализма как-то инвентаризировать. Я разговаривал с Георгием Эммануиловичем, он сказал, что прислал к вам своих специалистов, но из-за отсутствия строительной документации они не смогли осуществить в необходимом объеме проектные работы. Теперь требуется обследование. Это долго и дорого, а у нас сроки жесткие.

– Все утеряно. Часть строилась при царе Горохе, а потом в послевоенные годы хозспособом. Вот и результат.

– Причины всегда есть. От этого не легче. Оборудование планируется, как вы знаете, зарубежное. Там гарантии, а они завязаны на соблюдение соответствующих инженерных требований. Не ломать же корпуса. Кроме того, эта работа записана в планах правительства Москвы. Сроки срывать нельзя.

– Моссовет ликвидировали, а Георгия Эммануиловича в Мосгордуму не выбрали. Это не повлияет на финансирование? – вмешался Михаил Абрамович.

– Думаю, что нет. Он человек мэра. А мэр – человек президента. Его Руцкой одним из первых снял. Тот проявил, как и в девяносто первом, преданность. Он теперь прочно сидит. Я такое по Таджикистану знаю. У него какие-то серьезные завязки. Огромные госзаказы. Я интересовался. Думаю, что Мосгордума для него уже слишком слабая организация. Он пойдет выше, а пока для этого зарабатывает деньги, – ответил Родик и продолжил: – Так вот, Александр Павлович, мне кажется, что вы чрезмерно увлеклись продажей военной одежды. Это, конечно, дает вам возможность и себя хорошо одевать, но…

– Родион Иванович, я не злоупотребляю.

– Об этом речи нет, но вопросы заводика вы запустили. Вернее, ничего не делаете. Если так дальше пойдет, то мы окажемся у разбитого корыта и в бешеном убытке. Вы затраченные деньги на покупку акций отрабатывать собираетесь?

– Понятно. Что мне делать?

– Срочно все необходимое для установки производственной линии. Выходите на прямой контакт с Георгием Эммануиловичем, а на этой неделе давайте проведем инвентаризацию. Мы с Михаилом Абрамовичем и нашим главным бухгалтером примем участие. Вы все подготовьте и дайте нам знать, когда приезжать. Два-три дня вам на это. А сейчас давайте займемся отчетами по продажам военной одежды. Что-то я не вижу денег…

Разговор прервал телефонный звонок.

– Черт, поговорить невозможно. Отключить, что ли, его? Я уже от этих всех полупустых разговоров скоро сбешусь. Как какое-то дело начинаешь, так его как прорывает. Тут еще и пейджеры появились. Их еще читай, – возмутился Родик.

– Это тебя они нервирует из-за того, что напоминают о нашей самой крупной неудаче, – заметил Михаил Абрамович.

– Ты бы, Миша, лучше трубку поднял, – парировал Родик. – Скоро даже дети телефоны в карманах носить будут. Вот тогда вообще работать станет некогда.

Телефон смолк, но тут же запиликал опять.

– Возьми уже трубку, – зло выпалил Родик. – Все равно не успокоятся. Может, что важное.

Михаил Абрамович поднял трубку и, выслушав, передал ее Родику:

– Это тебя. Сестра Питкина.

– О-о-о. Еще ее не хватало… Да, слушаю. Что вы говорите? Беда… Попробую кого-нибудь подключить. Как с вами связаться?.. Записал. Перезвоню.

Родик повесил трубку и сообщил:

– Витю арестовали. Обвиняют в том, что у солдата взятку взял. Он в военной прокуратуре, а застукали его с поличным.

– Плохо. И его жалко, и бизнес наш полетит, – отреагировал Михаил Абрамович. – Надо помогать.

– Это ясно. Однако у нас связей в военной прокуратуре нет. Надо через кого-то выход искать. Давай так… Ты с Александром Павловичем все подробно просмотри. Если я быстро не управлюсь, то вечером доложишь. А то мне сегодня еще в салон к Валентину успеть надо. Оставляю вас. Пойду в переговорную обзванивать знакомых. У нас в клубе несколько известных адвокатов числятся. Буду их подключать. Тут времени терять нельзя. Вот жадный, мерзавец. Деньги мешками гребет, так еще и солдат обирает. Свой, правда, мерзавец. Надо выручать.