Анна Бергстрем - Девушка со шрамом. История неправильного человека

– А по MTV сегодня концерт «Металлики» крутили! Что-то их вокалист петь разучился совсем, так выл, ужас какой-то, – невпопад говорю я, в надежде создать иллюзию непринужденности.

– У тебя все в порядке? – перебивает меня отец.

– Да, а что? – откровенно вру я и прячу взгляд.

Сегодня душа хочет забиться поглубже в свою раковину. И если быть честной, мне грустно и одиноко. Я опускаю взгляд в тарелку. Надеюсь, папа не заметит, что тушь для ресниц размазана. Не хочу показывать ему, что я недавно плакала.

– Доченька, может, это все из-за твоего внешнего вида? Для меня ты всегда самая лучшая, я же твой отец. Но для остальных твой стиль наверняка вопиющее безобразие. – Папа снова принимается за свое и начинает вертеть в руках крышку от сахарницы.

– Папочка, я же говорила, это не вопиющее безобразие, а эксклюзивный креатив, потому что я – фрик. А хочешь – называй меня Чебурашкой.

– Почему Чебурашкой?

– Да так… Неважно…

Я вспоминаю, как впервые в жизни увидела фрика. Мне было четырнадцать лет. Родители отпустили меня на первый в моей жизни рейв – в компании друзей семьи. Впервые попав на ночное мероприятие, я очутилась в самом сердце танцпола, где сотни пульсов танцующих людей сливаются в единое сердцебиение с ритмичными волнами звука, накрывая пространство сказочной эйфорией. Там, среди ярких лучей лазера и вспышек стробоскопа, я встретила необычное существо. Андрогинное нечто, одетое в розовый меховой костюмчик, таинственно изгибалось в такт музыки, балансируя на огромных платформах. Посмотрев на меня глазами, спрятанными за цветными контактными линзами, существо приветливо взмахнуло ресницами. Его волосы напоминали множество разноцветных змеек, а вместо пальцев были длиннющие серебряные шипы. Кто это был – парень или девушка, так и осталось для меня загадкой. Моя детская психика была покорена столь неземным явлением, сущность которого была загадочна и прекрасна. От фрика исходило буквально вселенское добро, и, вглядываясь в его умиротворенное лицо, я ясно понимала, что именно так и выглядит настоящее счастье. «Хочу быть такой же!!!» – решительно сказала я себе.

С той ночи прошло много лет. Теперь я сама хожу на платформах, в моем гардеробе можно найти одежду всех цветов радуги, я обожаю накладные ресницы, но получаю лишь осуждение и злобу в ответ на попытки сделать мир немного счастливее.

– Ну, в наше время были стиляги… и на нас смотрели косо за то, что мы нарушали общественную мораль, – мечтательно начал вспоминать папа. Удивительно, как ему удается сохранять такой молодой голос в свои семьдесят с лишним лет. Напрашивается вывод, что, когда душа молода, человек медленнее стареет. Огонек, всегда горящий в глазах отца, выдает в нем все того же обаятельного юношу, который слушает джаз, презирает зануд и очаровывает женщин.

– Видишь, папа, ты тоже знаешь, что такое быть не как все. Почему ты задаешь мне странные вопросы?

– Конечно, мы носили яркие пиджаки, цветные галстуки, манерно зачесывали волосы, и общественность осуждающе называла нас пижонами… Меня беспокоит, что по сравнению с нашей модой ты выглядишь просто как… аномальное явление! – жалуется папа, деликатно подбирая слова. И начинает задумчиво водить пальцем по узору на скатерти, снова погружаясь в себя.

Наверное, я и правда попала сюда с другой планеты. Фрик, странный для большинства. Романтик и одиночка, идущий против течения жизни. Возмутительный парадокс, антисоциальный элемент, полная аномалия! Людям непонятно, почему можно быть «не как все», раз все живое подчинено стандартам. Обществу кажется, что непривычное несет какую-то угрозу. И это способно довести до слез.

– Послушай, папочка, я мало, чем отличаюсь от тебя. Стиляги и фрики – почти одно и то же! Стиляги – дети андерграунда, который был много лет назад. Я знаю, что для своего времени, вы были вызовом обществу, – объясняю я, изо всех сил желая доказать, что люди во все времена устроены одинаково.

– Ты права. Злые языки яростно осуждали наш образ жизни. В то время всем с детства внушалась цель «работать на благо Отечества». Вот и казалось, что городские пижоны, одетые в наряды сумасшедшей раскраски, несут идею «праздности», – смеется папа, соглашаясь с моими доводами.

– А сегодня фрики называются возмутителями спокойствия, потому что мы отличаемся от всего, что привыкли видеть люди. Скажи, а к чему призывал образ жизни стиляг?

– Стиляги, дочка, были стихийным протестом против принятых в советском обществе стереотипов поведения. Мы вели, так сказать, подпольную войну, – хвалится папа, разглаживая усы, а его глаза восторженно сияют.

– Так вот и фрики, папочка, по сути, выражают то же самое! – Я чуть не смахнула тарелку с едой со стола. – Я же не зря причислила вас к андеграунду.

– Андеграунд… А что это такое? В нашем сленге не было таких слов, – интересуется папа, открывая коробку с чаем.

– Ну… понимаешь… Термином «андеграунд» обозначают направления искусства, которые не поддерживают классические пути. Это эстетическое бунтарство, что ли…

– Ясно. Ты права, мы бунтовали против обыденности советской реальности. Танцевали буги-вуги и слушали джаз, а вы?

– А мы выбираем жизнь с привкусом рок-музыки… – мечтательно отвечаю я.

– Все это замечательно, но зачем же так радикально менять себя? В наше время девушки были как девушки: юбочки, каблучки, платьица… Ты очень симпатичная. Чего тебе не хватает? Соседка как-то раз решила, что на этаже появился инопланетянин: ирокез, серебряная безрукавка, фиолетовые брюки, эти жуткие белые линзы в глазах… Аномалия, да и только! – недоумевает отец, растерянно выкладывая печенье на блюдце.

Улыбнувшись в ответ, я пытаюсь подобрать нужные слова, чтобы лучше объяснить папе, что фрики – это самое необычное течение в андеграунде. Мы не аномалия, мы Эксклюзив Вселенной. Мы – оппозиция стандартам.

Добро пожаловать в наш мир! Прически из разноцветных синтетических волос, накладные ресницы, всевозможные тени для макияжа. Выбирай себе любую экспрессию! Яркие наряды из искусственной кожи, мех, сетка, латекс, винил. Все, что угодно, лишь бы это было необычно и красиво. Наша обувь – тоже целое произведение искусства, будь то высоченные каблуки или агрессивные платформы. Мы украшаем себя, сохраняя гармонию духовной свободы.

Татуировки и пирсинг – доступный способ модифицировать тело. Не бойся совершенствовать себя. Люди, становясь старше, сожалеют о своей «ускользающей красоте». А мы уверены, что с годами можно стать интереснее. Время – не помеха единству наших ценностей. Вот почему фрик-культура объединяет людей абсолютно разных поколений, каждый из которых воплощает свою «Причудливую красоту».