Анна Бергстрем - Девушка со шрамом. История неправильного человека

Торопливо передвигаюсь по аллее парка, где в любое время дня на спинках лавочек восседают подвыпившие любители тяжелой музыки. Пока я ухожу в глубь парка, взгляд то и дело наталкивается на длинноволосых брутальных красавцев, одетых в кожаные плащи. «Готы бессмертны!» – шучу я, пожирая глазами статных представителей популярного молодежного течения, к которому я и сама имела отношение несколько лет назад. Представители готической субкультуры встречаются на Чистых прудах чаще всего, это излюбленное место их сборищ и по сей день. Правда, сейчас в Москве стало гораздо меньше готов. И если их и можно случайно где-то встретить, то только здесь. Можно сказать, что сегодня готика превратилась в экстравагантный пережиток прошлого. А жаль. Как же я скучаю по тем временам! Но жизнь не стоит на месте. Судьбу не поставишь на паузу, подобно любимому кино. Бессмысленно терзаться перманентной ностальгией.

– Хватит загоняться, Фрида! Живи сегодняшним днем! – говорит мой ангел-хранитель, беззаботно отбрасывая рукой розовые кудряшки со своих бирюзовых глаз.

Вижу много новых лиц и все чаще натыкаюсь на фриков. Повсюду целуются парочки. Завидую белой завистью. То и дело замечаю смазливых малолеток, которые внезапно вызывают во мне дикую потребность в сексе. Надеюсь встретить хоть одного старого знакомого, чтобы вспомнить прошлое, тоска по которому отдается ноющей болью в области сердца. Жадно впиваюсь глазами в каждый встречный силуэт. Немного выставляю вперед грудь. Слегка виляю бедрами. Нагло сосу «чупа-чупс». Ощущаю на заднице заинтересованные взгляды. Слушаю плеер на средней громкости, засунув наушник в одно ухо, чтобы услышать, если меня окликнет кто-то из своих.

Замедляю шаг около небольшой компании фаерщиков. Молодые ребята ритмично крутят зажженные пои, работая на публику под знакомый трек из раздолбанного магнитофона. Уличные укротители огня всегда вызывали у меня трепет. В глазах человека, приручившего стихию, читается настоящая свобода. Счастливые лица фаерщиков, ловко управляющихся с горящими приспособлениями, достойны восхищения. Освещенные языками пламени, они будто светятся изнутри и страстной одухотворенной сосредоточенностью даже напоминают лики святых. Юные служители опасного искусства одеты в потрепанную одежду, на их коже отчетливо заметны следы прежних ожогов, налет гари и копоти, но, глядя на них, понимаешь, что значит истинная красота. Человек сливается в одно целое с огнем, двигаясь в неземном танце – это ли не высшая степень гармонии?

В центре композиции из четырех парней работает хорошенькая девушка с горящими веерами. Ее миниатюрная фигурка изгибается в разные стороны, будто молодое деревце на ветру. Ее длинные волосы продолжают и подчеркивают каждое движение тела. Она кружится босиком, уверенно держа горящую арматуру. Девчонка улыбается то толпящейся публике, то парням-фаерщикам, то сама себе, абсолютно не боясь огня. «Хороша, чертовка!» – отмечаю я про себя и опускаю сто рублей в коробку на краю площадки, где работают ребята. Девушка благодарно кивает головой, а один из парней подмигивает мне. Когда мне было пятнадцать, я тусовалась на Арбате с компанией панков. Мы пели под гитару и этим зарабатывали себе на карманные расходы. Я знаю, как много значит даже копейка, которую люди опускают в коробку уличного артиста. И для кого-то такая коробка – единственный заработок.

Насмотревшись на фаерщиков, останавливаюсь у фонтана и задумчиво курю. Обещаю себе наконец научиться танцевать с горящими веерами. У меня был ухажер-фаерщик по имени Снитч. Он увидел во мне укротительницу огня и сделал для меня веера. Позанимавшись два месяца и разбив дома люстру, я даже выступила один раз на вечеринке, исполняя номер с огнем. От неумения сильно обожгла живот и руку. Двигалась хоть и несмело, но сексуально. Снитч сказал, что и гостям, и ему понравилось. А потом не сдержался и попытался трахнуть меня от восторга, прямо в туалете клуба. Забавный был случай. Надо достать эти веера с балкона, побороть в себе страх и все-таки подружиться с огнем. У меня получится.

Бросаю в фонтан десять копеек. Желание должно исполниться. Какие-то парни спрашивают, есть ли у меня гашиш. Посылаю их к черту. Замечаю под лавочкой полосатого котенка. Иду к нему. Сажусь на скамейку рядом с каким-то алкашом и начинаю тискать пойманного полосатика. Алкаш просит десять рублей на бухло. Достаю из сумки апельсин и отдаю мужику. Говорю, что спиртное сажает иммунитет. Алкаш недоумевает, но мгновенно уничтожает апельсин. Спрашивает, нет ли еще… Котенок издает жалобное мяуканье. Жрать, наверное, хочет. Алкаш говорит, что где-то рядом есть магазин. Беру пушистика на руки и отправляюсь на поиски магазина. Покупаю молоко. Кормлю котенка. Утолив голод, котяра начинает урчать.

На улице изрядно темнеет. Посмотрев на часы, понимаю, что опаздываю на работу. Чмокаю пушистика в нос и лечу к метро, как ужаленная в задницу. Внезапно встречаю знакомого фрика. Он предлагает мне попить пива и пообщаться за жизнь. Ну почему он не появился хотя бы полчаса назад? Радостно обнимаюсь с ним, до треска костей, пачкаю его щеки ярко-розовой помадой. Фрик отмечает, что я снова похудела. Интересуется фирмой моей краски для волос. Называет меня «сладкой тростиночкой». Обещает найти меня завтра в Интернете, предлагает как-нибудь сходить потанцевать под Боя Джорджа в гей-клуб. Черт! Ну почему я сегодня на работе?!

Я снова включаю в себе невозмутимость, когда прибываю в злополучное место. Яркая вывеска гласит: «Ночной стрип-клуб».

– Здарова, суки! – слышится резкий голос одной из заходящих в гримерку танцовщиц. – Опа, наша ненормальная уже здесь? Фрида, здарова!

– Привет, – спокойно говорю я и достаю из своего отделения в общем шкафу черные лаковые ботфорты, на гигантском каблуке.

– Ой, ну что ты такая кислая, я прям не могу, – продолжает доставать меня девушка в короткой малиновой юбке, ковыряясь в зубах длинным ногтем. – Что, неудачно у кого-то отсосала?

И так каждый раз. Не спрашивайте меня, почему, приходя на работу в клуб, я постоянно пытаюсь не сорваться. Здесь тяжело работать, если ты не совсем потерян для общества. Специфика нашего коллектива, мягко говоря, сложная. Все эти пошлые иногородние девицы изрядно действуют на нервы своими неприличными разговорами и примитивными шутками. Но я все-таки терплю и работаю в этом месте.

Одержимая танцем, сложность которого сравнима с акробатикой, я тайком от знакомых и родственников прошла кастинг в один из скандально известных стрип-клубов Москвы. Там я начала учиться танцевать на шесте. Такой поступок был своего рода преступлением. Я беспокоилась, что вскоре пойдут слухи, уничтожая мою репутацию, и эта информация дойдет до отца, который считает меня святым человеком.