Денис Драгунский - Нет такого слова (сборник)

Она говорит, записывая в блокнотик:

– Значит, во-первых, такой-то кофе, во-вторых, такой-то сэндвич, а в-третьих, я не женщина !!!

– А кто же вы тогда? – Я даже растерялся.

– Я девушка !!!

– Но вы, как бы сказать, особа женского пола… – говорю я. – Я не хотел вас обидеть. Вы же сказали мне: мужчина . Вот и я обратился к вам тем же манером.

– Я не женщина, а девушка !!! – повторяет она.

Я говорю:

– Ну, раз вы не женщина , то почему меня называете мужчиной ?

– А что вы, мальчик, что ли ?!

– Ну, если вы не женщина, – засмеялся я, – то вы в принципе не можете знать, кто я, мужчина или мальчик . Может, я как раз мальчик и есть? Она повернулась и убежала. Заказ мне принесла уже совсем другая женщина, или девушка, или транссексуалка, или уж не знаю кто. Ситизен оф зе Рашен Федерейшн.

Это, кстати, второй раз в моей жизни такой диалог.

Первый раз было в конце семидесятых. Ремонт в квартире, работают три малярши, я прихожу и приношу им еду. Принес докторской колбасы, сварил макароны, нарезал и поджарил колбасу, зову всех к столу, раскладываю по тарелкам. Одна малярша говорит: «Ой, я столько не съем!» Я говорю: «Ну, что вы! Молодая здоровая женщина чтоб три куска колбасы не осилила?» Она действительно была рослая такая, крупная.

Вчера в Москве было что-то вроде захвата заложницы, хотя на самом деле семейная ссора. По радио говорили: «Девушка была его гражданской женой». Одна приятельница рассказывала про свою знакомую: «Старая дева, живущая в фиктивном гражданском браке».

– Простите мою дерзость, я бы хотел пригласить вас… вернее, так… – он явно играл неловкого смущенного юношу, этот взрослый, умный, сильный человек. – Вернее так: я вас приглашаю сегодня вечером поужинать. Правда, я совсем не знаю здешних ресторанов, но мы найдем хорошее местечко, да? Вы мне подскажете?

Она подняла на него глаза.

Да, да, да! Они пойдут ужинать. Это будет очень хорошее местечко, веранда над рекой, тихая музыка, букет цветов, официант раскупорит бутылку дорогого вина, потом прогулка по набережной. Да, да! Она пойдет с ним в гостиницу. Да, она будет любить его, безоглядно и счастливо, так, как юная сотрудница областного филиала может любить представителя головного столичного офиса!

Он пообещает ей все. Она ему поверит. Он уедет. Она забеременеет. Ее выгонят из дому. У нее совсем нет денег и негде жить. Она приедет к нему в столицу. Вот она, с большим пузом и тощим чемоданчиком, стоит в подъезде его дома, около лифта. Консьерж не пускает ее. Наконец он, ее любимый, тот, ради кого и все такое, – спускается. Оглядывает ее и цокает языком: «Я не думал, что ты совсем сумасшедшая ». Конец первого действия, но не конец драмы, потому что она встретит свою троюродную сестру, которая любовница главаря мафии. Благородный главарь скажет ей «бедняжка!» – и даст денег на квартиру и хороший роддом. А про соблазнителя скажет «подлец!» – и велит своим людям отомстить негодяю.

Она лежит, окруженная врачами. У нее уже схватки. Сестра звонит ей по мобильнику и говорит, что правосудие свершится сегодня, у входа в дорогой ресторан. Она вырывается из роддома, из последних сил бежит туда. Вот она, в белой больничной одежде, стоит за фонарем и видит, как светские львы и львицы, топ-менеджеры и крупные акционеры, звезды кино и эстрады входят в светящиеся двери. Наконец появляется он, такой же прекрасный, умный, сильный, – и она понимает, что любит его и все ему прощает. Но убийца уже поднял револьвер – она бросается наперерез, она закрывает его собою, – но пуля уже вылетела и впивается ей в сердце.

Свистят сирены, выбегают врачи и сыщики. Она умирает, но успевает родить.

Все плачут. Даже жесткобородый главарь мафии смахивает слезу. А он – тот, из-за кого и все такое, – рыдает и принимает на руки сверток с новорожденным.

Она навсегда остается с ним в виде большого портрета, перед которым никогда не вянут розы и никогда не гаснут свечи – тяжелые, полупрозрачные, перевитые золотыми шнурами со звездами.

– Когда зайти за вами? – спросил он.

– Сегодня, кажется, среда, – сказала она. – Мы с мужем идем в оперный театр.

Соврала, конечно. И правильно сделала.

Немолодой, бедно одетый человек последним прошел через таможенные воротца. Весь багаж его был – обтрепанный портфель.

Он оглядел зал прибытия и улыбнулся. У него не хватало зубов. Он был худой и смуглый. Похож на араба. Но на самом деле европеец, покрытый коркой Востока.

Его никто не встречал, разумеется.

Он достал бумажник. Вытащил иностранную банкноту. Поискал глазами вывеску банка.

И вдруг увидел женщину лет сорока.

У нее в руках был плакатик с его именем и фамилией.

Он шагнул в сторону и спрятался за стеклянным киоском. У него была довольно редкая фамилия. Но все равно, наверное, совпадение. Женщина была стройная, высокая, стандартно красивая. В полуофициальном костюме.

Он вышел из своего укрытия, быстро подошел к ней. Представился.

– Здравствуйте! – она протянула руку. – Наконец-то вы прибыли! – У нее была теплая и сильная рука. – Как долетели? Не устали?

– А вы уверены, что встречаете именно меня? – сказал он.

– Уверена, – сказала она, счастливо улыбаясь. – Вы заказали встречу. Эскорт-леди.

– Я? – изумился он.

– Вы, вы… – она достала из сумочки квитанцию. – Вот. Двадцатого сентября одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года… Номер вашей карточки…

– Боже, – сказал он. – Сейчас двенадцатый год… Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать одно, – она говорила совершенно серьезно. – Если заказ оплачен, он должен быть выполнен.

Они медленно пошли к выходу.

– Занятно, – сказал он. – Вы хоть знаете, почему я немножко опоздал?

– Я все знаю. Ваш самолет захватили. Вы оказались в плену. Вас никто не стал выкупать. Ни совладельцы вашего бизнеса, ни… – замялась она, – вообще никто. Потом вы еще четыре года жили в этой стране. Я знаю, что вас почти никто не ждет.

– Безо всякого «почти», – сказал он.

– Я вас ждала, – сказала она.

– Вы? Почему?

– Потому что, если заказ оплачен, он должен быть выполнен! – чуть не крикнула она. – Я на работе! Вы оплатили эскорт-леди, но не оплатили лимузин с шофером. Я сама за рулем. В заказе написано: «Отвезти домой». Я везу вас домой.

Они вышли из здания терминала, прошли на автостоянку.