Николай Климонтович - Скверные истории Пети Камнева

В первый раз позвонил я. И подгадал так, чтобы у них в Китае было время послеполуденное, и Петя наверняка в самый разгар жары валялся бы в номере. Я угадал, он сразу взял трубку. После ничего не значащих дежурных слов Петя вдруг произнес фразу, трагический смысл которой я тогда не сразу понял. Он сказал: по мне не останется пустоты, как после тени . И тут же добавил: но я, как Товит, ходил путями истины и правды . Я промолчал, что тут было сказать.

Во втором разговоре, когда позвонил мне он сам, Петя заявил шутливо: самое прекрасное в жизни мужчины это обаятельное предсмертие. И я, помнится, укорял его за покойницкое остроумие.

Позже, вспоминая об этих двух последних разговорах, я думал, что точнее было бы сказать, что Петя ходил многими путями – ходил в поисках чести. А когда я положил трубку, меня, помнится, посетило странное чувство, что он говорил со мной из какого-то неимоверного далека, нет, не в географическом смысле, конечно, но точнее сказать не могу.

В его компьютере сохранился и такой пассаж. Нет, китайцы не станут нас захватывать – вопреки воплям наших патриотов. У нас холодно, экологически неуютно и грубо. Они будут действовать тоньше. Они будут так тонки и приветливы, что мы не заметим, как сами их к себе пригласим. Потому что если и есть в мире страна, мощно устремленная в будущее, то это все еще бедный по западным меркам Китай. За пятнадцать лет, преодолев разруху, оставленную «культурной революцией», эта страна мощно рванула вперед. На поверхности лежит простое объяснение: в Китае не стали делать перестройку, снимая портреты бывших вождей и низвергая кумиров, а потом вешая изображения новых, но умно и решительно взялись за экономику. Они поставили лошадь впереди телеги, справедливо решив, что надстройка над базисом подождет. Но есть одна более глубокая вещь: нетронутая древняя культурная традиция. Мао не только не взрывал храмы, но не тронул ни одной конфессии, и почитается благодарными соотечественниками одной из реинкарнаций Будды. А «перевоспитывал» с помощью хунвейбинов он лишь партийных профессоров марксизма, впавших, по его версии, в оппортунизм. Причем публичное перевоспитание отнюдь не венчалось публичными расстрелами. В этом не было необходимости, потому что в отличие от большевистской «ленинской гвардии», которую умучил Сталин, у китайских партийных бонз не было счетов в швейцарских банках. И, наконец, коммунистическая диктатура продержалась в Китае не семьдесят лет, но всего лишь тридцать. Разница в два поколения. И китайцы не выводили путем кровавой селекции новый тип homo soveticus, но оставались китайцами. Пусть часть из них была партийными китайцами… Надо отметить, что Петина способность увлечься с первого взгляда в этом случае застит ему глаза: с его тропического курортного острова судить было об огромном, мрачном и темном Китае все равно как сложить себе представление о брежневской безотрадной России, сидя в люксе гостиницы Жемчужная в Сочи…

В Петиных личных вещах, присланных Лизе консульством – Ольга ведь не успела стать законной женой, – Евангелия не оказалось. Но были три других книги: рассказы Пу Сун Лина Лисьи чары , эротический роман Ли Юя и томик Дао де цзин . Я очень удивился, что все это нашлось, по-видимому, у Пети в домашней библиотеке, книги были потрепаны, но он никогда не говорил со мной о китайской словесности. Разве что пару раз цитировал Конфуция, но это были обиходные цитаты.

Среди Петиных пометок была и такая запись. Китайцы продают что ни попадя праздношатающимся европейским курортникам, торгуя с восточной настырностью и изобретательностью. Всем, что у них есть. Слоны, значит, слонами. Обезьяны – обезьянами. Змеи – змеями: из змеиного яда изготавливают лекарства от артрита и остеохондроза, от разлития желчи, а также мази от ожогов и морщин. Отвары местных трав хороши в случае атеросклероза. Торгуются сушеные фаллосы морских котиков, а также соленый салат из половых органов кобр – все это необходимо для увеличения мужской силы. И, конечно, жемчуг морской, речной и поддельный. Шелк, фарфор, акульи плавники, драконы, буддизм, цирк, пекинская утка и свинина по-сычуаньски, веера, корень женьшеня, воздушные змеи, иглоукалывание, массаж и контрафактные часы с поддельными авторучками «Монблан» в придачу. Крестьяне в островерхих соломенных шляпах несут на коромыслах корзины тропических фруктов, моторикши – сплошь отчего-то женщины – приглашают подвезти до ресторана, велорикши увозят с городских улиц мусор. В сумерках у отеля из темноты сада выходят молоденькие завитые, крашенные хной китаянки : ваша хОча секс. С веранды ресторана доносятся звуки рок-н-ролла – он тоже китайского происхождения, как шелковые штаны и проститутки: китайский тональный язык может быть приспособлен для имитации английских звуков значительно убедительнее, чем русская речь …

Эти наброски так и не превратились в слитный текст, а ведь это был бы забавный дорожный очерк. Я думал об этом, когда перебирал то, что от Пети осталось. Перебирал не только в уме, но – вещественно: пачки писем от его возлюбленных, писанных еще в те поры, когда не было электронной почты, груду фотографий довольно смазливых дам, мне не знакомых; на оборотной стороне некоторых снимков без излишней фантазии было начертано всегда твоя или всегда готова ; здесь же я обнаружил и два-три своих изображения, на одном мы сняты вместе с Петей, но убей не могу вспомнить где. На Пете легкий темный пиджак и рубашка апаш, позади нас какие-то кусты московской потрепанности. Попался мне и квиток с тем, что в США называется social security number. И, скорбя и всхлипывая над этой жалкой кучей никому не нужных теперь свидетельств Петиной краткой жизни, я вспомнил еще одну фразу, что он успел мне сказать по телефону перед своей смертью: что ж, я прожил счастливую жизнь, у меня все получилось…

Я первым узнал о смерти Пети. Узнал потому, что в его мобильном телефоне мой звонок значился последним. И позвонил Лизе. Конечно, это было малодушием по отношению к Ольге, но сначала, ошеломленный, я не смог себя заставить сообщить ей об этом горе. Принести ей весть, которая, при ее болезни, могла просто убить ее.

Версию самоубийства я отметаю. Петя не раз говорил, что в молодости самоубийство бедной всеми оставленной девочки Насти произвело на него такое впечатление, что он потом годы думал об этом. И у него как бы выработался иммунитет к самой мысли наложить на себя руки. Петя пришел к убеждению, что это не выход. Христиане правы – самоубийство это грех. Перед собой. Правда, говорил Петя, изуверство не хоронить самоубийц без отпевания: слабых, отчаявшихся, не нашедших в себе сил, не дождавшихся помощи извне и не видящих впереди просвета . Это правило – одно из самых отвратительных ханжеских установлений, принятых в церковной практике, добавлял он. Это так же омерзительно, как инквизиторский запрет хоронить актеров в ограде кладбищ: ведь это следует признать абсурдным, если, конечно, верить в бессмертие души, которое якобы гарантирует обряд, когда тело покойника обойдут с кадилом. А если не обойдут? В религиозных предрассудках на редкость ярко проявляется низость человеческая . Это не я, это Петино.