Игорь Симонов - Уровень опасности

Ахмед столько раз говорил, что его никогда не возьмут живым, что вся эта история стала обрастать легендами. Однако рабочих вариантов было три: или все это блеф, или он обмотан взрывчаткой, или где-то в пределах секундной досягаемости у него вшита ампула с ядом. Точно никто не знал. Поскольку Ахмед не раз доказывал, что он человек серьезный и слов на ветер не бросает, то склонялись к третьему варианту, который впоследствии и оказался достоверным. Одна ампула была вшита в воротник кожаной куртки, еще несколько – в прочие предметы небогатого гардероба, но ни одной из них воспользоваться не удалось, и это была первая в длинной череде горьких мыслей пришедшего в сознание и скованного по рукам и ногам Ахмеда: он не выполнил одно из главных своих обещаний.

Зато Катя в этот вечер сдержала свое давнее обещание. В Лондоне года три уже жила подруга – не подруга, знакомая – не знакомая. В общем, в начале Катиной карьеры в Москве они вместе тусовались, и знакомая эта, в отличие от Кати, за своего банкира замуж вышла, родила ему двух детей и в силу разного рода обстоятельств вместе с банкиром и детьми переехала жить в город Лондон. Целый год искали правильное жилье, два года ремонтировали, поэтому теперь было самое время заниматься презентацией трехэтажного особняка, расположенного на очень хорошей улице очень престижного района. Подруга-знакомая уже показала его всем, кому стоило показать в первую очередь. Катя, может, и во второй не состояла, но оказалась в городе, вечер у обеих был свободным, и после осмотра всех комнат, на который ушла как раз одна бутылка шампанского, они решили поужинать.

– Тут такой ресторан новый открылся, – почти с английским акцентом сказала подруга-знакомая.

– Нет, – помотала головой Катя, – пошли в «Набу», если там места есть.

– Ну, это просто невозможно, всех вас всегда в «Набу» тянет, других, что ли, нету.

– Позвони, – сказала Катя, – спроси, есть столик?

Столик нашелся, и вечер в целом прошел неплохо за вкусной едой, хорошим вином и ни чему не обязывающей болтовней. «Ну про себя-то расскажи», – периодически заводила подруга-знакомая, но Катя выдерживала паузу, и ответ уже не требовался, потому что столько всего еще можно было обсудить, хоть даже просто вокруг посмотреть. «А это знаешь кто?» – с покровительственной улыбкой спрашивала подруга-знакомая, и тут же начинался новый рассказ. Так все и шло к десерту, пока в зал не вошли знакомые московские девчонки в сопровождении незнакомых восточного типа мужчин.

– Слушай, – сказала одна из них, обращаясь к Кате, – видела тебя в прошлом месяце в «Марио» в Жуковке. Такой с тобой был, Брэд Питт, блин, – это уже обращаясь ко всем: – Махала, махала рукой, даже подойти хотела, но потом думаю – а может, это любовь? – она заразительно засмеялась, приглашая остальных присоединиться. – Ты это, Катюш, если у вас там чего не сложится, телефончик дай, я тоже такого хочу.

– Мы все такого хотим! – хором закричали девушки.

– Хорошо, – спокойно сказала Катя, – если что не так, дам телефончик.

– Вот, подруга настоящая! Все, мы идем, а то сейчас говна не оберешься.

– Я тоже пойду, – сказала Катя.

– Ты что?! – возмутилась подруга-знакомая. – А в клуб?

– Голова чего-то болит.

– Ну а мне-то что, блин, делать?

– Не знаю, домой иди, детям сказку почитай.

– Какую сказку? Спят они уже.

– Тогда не знаю. Попроси счет.

Оказавшись минут через пятнадцать в гостинице, Катя первым делом увидела мигающую красную лампочку «сообщение» на телефоне, нажала все необходимые кнопки, но в сообщении говорилось лишь, что мисс Брагина, оставив на двери табличку «Не беспокоить», лишила housekeeping возможности приготовить постель ко сну. Что было наименьшим из всех возможных огорчений. Будь от этого польза, Катя бы еще на много дней вперед расставила вокруг себя таблички «Не беспокоить», очень уж пакостно было на душе. Катя и представления не имела, частью какой игры она на этот раз является. Она не знала, кто такой Алексей или как его там звали на самом деле и какое преступление он совершил или должен совершить или, наоборот, к какому геройскому подвигу его готовят вдали от посторонних глаз. Она не думала обо всем этом, входя в игру с уже известными правилами, но игра оказалась сразу такой увлекательной, а потом будто вовсе даже и не игрой, а настоящей счастливой жизнью, которой, конечно же, Катя знала уже, что не бывает, но вдруг, ведь ему всего двадцать четыре года, ну что он такое сделал или должен сделать… Она один раз чуть было не спросила курирующего офицера, но вовремя одумалась. Во-первых, нельзя задавать такие вопросы, а во-вторых, очень неприятным может оказаться ответ.

Катя начала плакать еще в ванной, очищая кожу на лице одними жидкостями и увлажняя другими. Плакала, пока долго чистила зубы электрической щеткой, плакала, когда сказала себе, что нужно прекратить, потому что глаза завтра совсем опухнут, но при мысли, что на эти опухшие глаза некому завтра будет смотреть, а от прохожих и солнечными очками можно укрыться, плакалось еще сильнее. Она надела тяжелый гостиничный халат и прямо так, в халате, легла под одеяло. Было очень жалко себя, но больше всего было жалко их обоих, того, что так, наверное, уже никогда не будет, того, что с ним она первый раз подумала о том, что хотела бы родить ребенка, и очень удивилась этой мысли. Ее тело сильно скучало по нему или вообще по мужской ласке. В первом часу ночи после шампанского, вина и слез все перемешалось в голове. Катя дотянулась до пульта, выбрала в меню канал для взрослых и сразу попала на бурную сексуальную сцену с одной светлой девушкой и двумя очень смуглыми ребятами. Катя взяла пульт в левую руку, чтобы уменьшить звук, а правую положила между ног, раздвинув полы халата. Она закрыла глаза, пытаясь представить себе Алексея, но с закрытыми глазами голова кружилась, и она их открыла. Катя не была любительницей порно, но в этот раз оно оказало свое целительное воздействие. Катя быстро и тихо кончила и тут же уснула, едва успев выключить телевизор.

Проснулась она почти тотчас же, не сразу осознав, где находится и сколько сейчас времени. В халате под одеялом было жарко, и она вылезла из кровати. Почувствовала на влажной коже поток воздуха из кондиционера, сходила в туалет и все-таки не удержалась и посмотрела на себя в зеркало. Лучше бы не смотрела. В зеркале она увидела очень грустную девушку, которая уже знала, что все кончено, что следующие дни будут очень трудными и надо хоть чуть-чуть выспаться.

С учетом все той же трехчасовой разницы во времени, по случайному совпадению или, может, сердце подсказало, но Катя проснулась за несколько минут до того, как спецназ, окруживший дом, где коротал последнюю свою ночь Алексей под охраной Ивана, при помощи громкоговорителя объявил, что обитателям дома следует выходить наружу с поднятыми руками.