Олег Рой - Искупление

– Вот здорово! Этого нам сегодня на весь вечер хватит, если использовать поэкономнее.

– А зачем нам экономить? Давай еще таких стульев наломаем, наверняка они тут есть, – бодро отвечал Стас. Смешно признаться, но в глубине души он был даже немного горд собой – наконец-то и он сумел сделать что-то полезное.

Действительно, на первом этаже отыскалось еще три подобных «скелета» деревянных стульев и крепкий ящик от довоенного письменного стола. Сломать его оказалось чуть потруднее, но окрыленный успехом Стас справился и с этой задачей.

В результате сбоку от камина выросла гора дров высотой чуть ли не по пояс Тане. Девочку это привело в восторг.

– Ух ты! – восклицала она. – У меня никогда не было такого запаса!

Потом она повернулась к Стасу и заботливо спросила:

– Ты не устал? Рана не разболелась?

На самом деле Стас уже давно чувствовал себя неважно. Плечо ныло, голова кружилась, тянуло прилечь – но он счел, что признаваться в этом было бы не по-мужски.

– Я в порядке! – нарочито бодро ответил он. – А что?

– Да вот я думаю… – вдруг смутившись, начала Таня. – Может, ты еще и воды мне поможешь принести?

– А это далеко? – нахмурился Стас. Мысль о том, что придется выйти за пределы особняка, все еще пугала его. Умом Стас отлично понимал, что опасения его нелепы и даже глупы – кто бы ни взялся его искать в этом районе, будь то полиция или киллер, они, конечно же, обнаружат его и в развалинах. Но вопреки здравому смыслу, находясь в комнате, он ощущал себя почти в безопасности, а высунуть нос из дома было страшно.

– Нет, рядом, – успокоила его Таня. – В соседнем доме. Там, во дворе, такое место есть, где из стены кран торчит, оттуда дворники воду берут. И я тоже беру, с тех пор как вентиль нашла. Вода там, конечно, ржавая, пить ее нельзя. Но умываться или помыть что-нибудь можно.

– А там светло, в этом дворе? – колебался Стас.

– Не, не очень, – заверила его девочка. – Можно сказать, даже темно. Фонарей там мало, лампочки только у подъездов, но нам же с тобой к подъездам не надо. Мы тихонечко, вдоль стены пойдем, никто твое пальто не увидит…

И снова Стас усмехнулся про себя. Глупенькая девочка, она думает, что он стесняется своего грязного и рваного пальто! Если б она знала, что его страшит на самом деле… Но рассказывать об этом Стас ей не собирался. А Таня, видимо, судила о нем по себе, догадался он. Наверное, когда она только начинала свою бездомную жизнь, то тоже стыдилась лохмотьев, которые вынуждена была носить. И, судя по всему, произошло это с ней не так давно. Несмотря на ее богатый опыт (не жизни даже, а скорее выживания) совсем не похоже, что Таня уж очень много времени провела на улице. Наверняка она была воспитана в хорошей, интеллигентной семье, которой лишилась не так давно. Надо будет как-нибудь при случае расспросить ее об этом.

Словом, Стас решился и отправился с ней за водой, что очень обрадовало девочку. Они взяли с собой три пустые пятилитровые канистры, которых в углу комнаты был целый склад, и вышли из особняка. Сдвинув доску в заборе, Таня нырнула в открывшийся ход, внимательно оглянулась и тихонько позвала:

– Давай скорее, пока никого нет!

Стас последовал ее примеру и тоже осторожно полез в отверстие. Ему это далось куда труднее, чем девочке, ведь он был значительно выше и шире, чем она. К тому же, протискиваясь наружу, Стас неосторожно задел раненое плечо, и это причинило ему такую сильную боль, что даже голова закружилась. Пришлось некоторое время постоять, привалившись спиной к забору, пока боль наконец не стала понемногу утихать. Но, на их счастье, вечерний переулок оставался безлюден, даже машины проезжали редко. Стараясь двигаться вдоль забора и держаться в тени, они направились к соседнему дому. У Стаса было какое-то странное чувство – он продолжал бояться и в любую минуту ждал какой-то неприятной неожиданности, но в то же время осознавал всю нелепость и даже комичность ситуации. Точно взрослый дядька впал в детство и играет то ли в шпионов, то ли в казаки-разбойники. Он давно уже не вспоминал, как назывались игры, которыми они забавлялись в детстве, эта информация давно выветрилась из его памяти за ненадобностью.

Набрать воды удалось без приключений. Ни у трубы, торчавшей из стены дома на высоте примерно тридцати сантиметров над асфальтом, ни на обратном пути они почти никого не встретили. Почти – потому что лишь раз по противоположной стороне переулка протопала хохочущая на всю округу компания подростков, да у самого дома попались идущие навстречу два гастарбайтера, которые оживленно переговаривались между собой на родном языке, – но ни те, ни другие не обратили на мужчину с замотанной шарфом головой и девочку в нелепых шапках никакого внимания.

Кроме воды поход увенчался еще одним очень полезным приобретением. Наблюдательная Таня заметила, что в маленькой нише, в которой пряталась труба, кто-то оставил некогда белые матерчатые рабочие перчатки. Девочка радостно отдала свою находку Стасу, и тот без всяких колебаний принял щедрый дар и натянул на руки. Это, конечно, было чистой воды самовнушение, но сразу показалось, что от перчаток рукам стало намного теплее.

– До чего же удобно вдвоем! – довольно щебетала на обратном пути Таня. – Столько всего за один раз можно унести… Раньше мне то и дело туда-сюда мотаться приходилось.

В этот раз проникновение через забор уже показалось проще, даже несмотря на две бутылки с водой, которые Стас нес в здоровой руке. Он просто передал их сначала Тане и только потом втиснулся в отверстие. А когда они оказались в комнате за закрытой дверью и девочка зажгла огарок свечи из своих запасов, Стасу на миг показалось, что он вернулся домой . Наверное, потому, что отпустило чувство тревоги, опасения, что его вот-вот кто-то увидит.

– Стас, я вот что хотела тебя спросить, – заговорила Таня, растапливая камин. – Я, когда тебя перевязывала, заметила, что ты крестик носишь. Ты верующий, да?

Этот вопрос неожиданно поставил его в тупик. Стас пожал плечами, вернее, одним плечом, тем, которое не болело.

– Верующий? – задумчиво переспросил он. – Да, наверное, нет… Крест ношу, но скорее потому, что так принято. А вот есть ли что-то такое над нами или нет, я так для себя и не решил…

Был большой соблазн продолжить свою мысль, развить идею, что добрый и справедливый Бог, если бы таковой существовал, вряд ли допустил бы, чтоб люди жили в таких условиях, в каких сейчас вынуждены существовать они. Но Стас сдержался и замолк.

– Чудные вы все-таки, взрослые… – хихикнула меж тем Таня и помахала перед камином газетой, от чего пламя заполыхало сильнее. – Делаете массу вещей, которые никому ни за чем не нужны, и делать их вам совершенно не хочется. Но делаете – только потому, что так надо. Разве в Бога верят, потому что надо? Верят по зову сердца…