Олег Рой - Искупление

Но Стас уже отошел от нее. И, не останавливаясь, двинулся дальше, через весь зал, к выходу. На ходу вынул из кармана мобильный, набрал номер.

– Игорь, ты где?

– Тут, недалеко, Станислав Михайлович. Я нужен?

– Да, подъезжай. Забросишь меня домой – и можешь быть свободен.

Выйдя из ресторана, Стас обнаружил, что уже стемнело. Но это была не самая главная перемена – потому что на улице, оказывается, шел снег. Чуть ли не впервые за эту странную, теплую и слякотную зиму, начался снегопад. Белые пушистые хлопья медленно и плавно опускались с неба, укрывая Москву толстой периной и придавая ей праздничный, по-настоящему новогодний вид – со всей иллюминацией, с рождественской рекламой, со сверкающими елками на улицах и в витринах магазинов… Это было удивительно красивое зрелище, но даже оно не обрадовало Стаса. В его душе вообще ничего не дрогнуло. Он сел в свою машину и по дороге смотрел в окно невидящим взором, а в голове роились тяжелые и крайне неприятные мысли. Он думал о тусовке, которую только что покинул, и недоумевал, как мог раньше нормально существовать в подобном мире. Ведь вся эта жизнь – всего лишь мишура, куча лицемерия, которое прикрывает все самое гадкое и мерзкое, что есть в людях: грязь, алчность, подлость, зависть. Да и его собственная жизнь по большому счету ничуть не лучше. Ему уже сорок лет, и все эти сорок лет он прожил зря, не сделал ни одного стоящего поступка. И в Европе, куда он, что греха таить, просто-напросто сбежал от проблем, и здесь, на родине, он всю жизнь сидел в уютной скорлупе, которую обеспечивало ему богатство, и знать не хотел о том, что происходит снаружи, какие там существуют трудности, печали и несчастья. Зачем? Ведь его все это не касалось. И, как он думал, никогда и не должно было коснуться. Он жил, наслаждаясь тем, что незаслуженно имел, – а вокруг по его вине гибли люди. Несчастная Олеся, которую киллер убил только за то, что она не знала, где его, Стаса, искать. Он спасал свою шкуру и, сидя в особняке, злился на нее за то, что она не волнуется о нем. Но даже не подумал, что ей тоже может грозить опасность, что он должен защитить ее. И теперь ее больше нет. Как нет Таниных родителей, Таниной бабушки, погибших в огне пожара, устроенного его компанией, чтобы как следует заработать… Заработать на несчастье и смерти. Таня рассказала ему только о своей семье и своих соседях – но сколько их еще, таких людей, чья жизнь прервалась или была сломлена по его вине?

– Приехали, Станислав Михайлович, – Игорь притормозил у его подъезда.

– Хорошо. – Он вышел из автомобиля и захлопнул за собой дверцу. – Я тебя больше не задерживаю.

– С наступающим вас, Станислав Михайлович! – крикнул вслед водитель, но Стас его уже не слышал.

Он поднялся к себе в квартиру и, не разуваясь и не снимая пальто, прошел в кабинет. Здесь, в одном из ящиков стола, в старинной шкатулке из карельской березы с резной крышкой, лежал наградной револьвер «наган», когда-то принадлежавший его деду, генералу Шаповалову, и коробка патронов. Стас всю жизнь хранил это оружие как память. И не думал, что когда-нибудь им воспользуется, хотя и знал, как это делать – несколько лет назад Сергей, по его просьбе, показал ему, как заряжать револьвер и как взводить курок. Вынув патроны, Стас вставил их в магазин, убрал револьвер в карман и вышел из квартиры. Спустился вниз, не глядя по сторонам, пересек двор и вскоре оказался на Тверской – самой шумной и самой яркой даже зимним вечером улице этого вечно спешащего, суетливого, никогда не спящего города.

Раньше Стас, хоть и предпочитал жить в Европе, но все же тепло относился к Москве, считая именно ее, а не Оксфорд и не Лугано, своим родным городом. Но теперь этот город казался ему чужим и враждебным. Жестокий город жестоких людей, которым нет никакого дела друг до друга. Город фальшивых ценностей, искусственной любви, сплошного притворства… Тут даже вера в Бога на деле оборачивается коммерческой сделкой. Впрочем, при чем тут город? Разве весь мир не таков? И если в нем еще сохранилось доброе, светлое и настоящее, то оно напоминает старый полуразрушенный особняк, никому не нужный и почти стертый с лица Земли…

Со стороны могло показаться, что он бредет по улицам безо всякой цели – высокий, интересный, хорошо одетый мужчина с отрешенным лицом. Он один не торопился в шумной толпе прохожих, не смотрел в сияющие витрины магазинов, на празднично украшенные елки. Он не замечал ничего вокруг, глубоко погрузившись в свои невеселые раздумья.

Ноги несли Стаса, куда стремилась его душа. Он даже не думал, как туда идти. Он вырос в этом городе, и здесь все было знакомо ему с детства. Хотя с того времени многое изменилось, и далеко не в лучшую сторону. Вон их сколько – безвкусных стеклянных аквариумов с претенциозными башенками, самодовольных офисов, рядящихся в благородные классические портики и колонны, высоток, закрывающих своей тенью старинные кварталы…

Стас свернул в знакомый переулок и остановился у края тротуара. Перед ним вырос мрачный особняк, затянутый темно-зеленой сеткой, и Станислав до боли в глазах всматривался в его темные окна, особенно в одно, на углу – не вспыхнет ли там огонек, не мелькнет ли быстрая тень. Нет, ничего… Тихо, сумрачно, холодно – совсем как у него на душе.

Если бы Стас не был так занят своими мыслями, так погружен в свои раздумья, то, возможно, заметил бы, что за ним, держась на почтительном расстоянии, следуют два человека. Одного – того, кто ехал в машине на малой скорости, он узнал бы сразу. Потому что охранник Игорь, поставив хозяйский автомобиль в подземный гараж и пересев в собственную подержанную «Тойоту», не поспешил домой к семье – встречать Новый год, а чуть замешкался во дворе. На глаза ему попался Медынцев, еще один охранник, служащий под началом Головина. Он был новеньким и не понравился Игорю с первого взгляда. Было в этом Викторе нечто неправильное. То ли в замкнутости и предельной закрытости, то ли в хмуром лице и не умеющих улыбаться губах; то ли в холодных глазах человека, для которого не существует препятствий. Вроде понятно, десантник, реально понюхавший пороху и привыкший к риску… В общем, вроде как человек надежный, и все же не нравился он Игорю все равно.

И сейчас Виктор повел себя весьма странно. Выглядывая из окошка «Тойоты», Игорь видел, как напарник сжимает кулаки и бормочет что-то себе под нос. Больше всего Виктор походил сейчас на маньяка или помешанного. «Позвонить Головину?» – мелькнула у Игоря мысль, но он остановил себя: пока еще нет оснований для обвинения пусть и неприятного, но товарища. Нужно подождать…

Тем временем дверь подъезда распахнулась и оттуда вышел Станислав Михайлович с таким выражением лица, что становилось не по себе. Шаповалов двинулся по улице, за ним на небольшом расстоянии последовал Виктор, предварительно надвинув на глаза шапку. «Вот черт! Неужели!» – подумал Игорь и, не спуская глаз с коллеги, двинул машину за ними.