Оливия Лейк - Мой бывший муж

– Знаешь, еще месяц назад не поверила бы, что у моего мужа есть женщина, а сейчас, когда вслух произнесла, проанализировала… Все так явно, что даже странно. Как можно быть такой дурой? – я снова налила коньяк, но только вздохнула тяжело, не выпила. Вопрос, конечно, риторический. Думаю, многие женщины до меня задавались им. И будут задаваться после.

– Ну и черт с ним! – в сердцах крикнула Светка. – Смотри на это позитивно.

Я скептически бровь подняла: мне что, счастье привалило, а я не заметила?!

– Кать, тебе двадцать девять всего! У тебя вся жизнь впереди! Вон красотка какая: тоненькая, как балерина, а попец что надо, сиськи крепкие, а волосам Рапунцель позавидует. Ты ж мужиков, кроме Вадима своего, и не знала, считай. – У Светки натурально глаза загорелись. – Ты можешь влюбиться или тупо любовников как перчатки менять, выйти замуж и даже родить еще, если хочешь!

– Ты с ума сошла?! – почему-то мысль показалась ругательной. Я ведь клятвы давала…

– Ой, Кать, хватит паиньку из себя строить! Твой муж оказался мудом, ты ему ничего не должна! – Светка даже выразительно пальцем помотала. – Тем более есть, где мужчин искать, – и подмигнула весело. – Ты же видела, какие экземпляры к нам в клуб ходят. Хочешь для души, а хочешь для тела, – и пышную грудь огладила, спускаясь к талии. – Муж у тебя хоть и гад-изменник, но на улицу не выбросит и без денег не оставит. Ты не девочка, которая спонсора ищет, ты лакшери женщина, к которой очередь выстроится, – затем серьезной стала. – А Вадима своего забудь. Не мучайся, если прощать не собираешься. Тебе остыть к нему нужно, перестрадать. Тогда легче станет. Это я тебе как бывалый солдат фронта разведенных женщин говорю.

Я задумалась. Но не о качках-любовниках, а о деньгах. Вадим, естественно, будет содержать дочь. Я даже на алименты подавать не буду – не обидит Нику точно. А вот мне нужно как-то жить. Не могу представить, как буду клянчить деньги у него на все, к чему привыкла. За Вадимом я была как за каменной стеной, во всем на него полагалась, а сейчас есть только я и Ника. Пора самой принимать все решения и рассчитывать в первую очередь на себя. Жизнь – штука сложная, разная и непредсказуемая: народная мудрость гласит, что мужчина любит ребенка ровно настолько, насколько любит его мать. Я не утверждаю, что Вадим, если появятся другие дети, о Нике позабудет, но исключать ничего нельзя. Несколько недель назад я была уверена, что любимая и единственная у него, а вышло, что не единственная и, вероятно, не такая уж любимая.

Сказать – начну зарабатывать легче, чем действительно начать. Сначала нужно понять, а что, собственно, я умею? Неплохо готовлю, знаю четыре языка и есть навыки переговоров. Не то чтобы густо, но и не пусто.

Когда-то я мечтала доказать всему миру, что Россия – это не водка, матрешка и ядерное оружие, хранящееся на мировой бензоколонке. Россия – это большая открытая страна, огромный пласт культуры и умные деятельные люди. Но я рано родила, брала академический отпуск и закончила МГИМО женой и матерью. Ника в детстве болела часто и сад был каторгой, а доверяла нашу драгоценность только себе и Вадиму. Мне помогали, конечно: няни, бабушки, особенно баб Маша моя. Прабабушка Ники. Закончить-то закончила, но о внешней политике больше не грезила. Зато я могла заниматься внутренней!

Наша семья подарила миру нового человека, и мы вкладывали в Нику лучшее, что было в нас: наши знания и умения. Мне легко давались языки, и она пошла в меня. Я развивала ее и развивалась сама. Вадим давал нам для этого материальную базу и любил. И, естественно, спорт его заслуга. В пять лет Ника сносно говорила на двух языках, помимо русского, читала и немного писала. Мы, бывало, с Вадимом по несколько месяцев и даже больше жили в Европе. Нике было легко: она погружалась в среду, впитывая, как губка.

Свою волонтерскую деятельность я тоже не забыла: помогала общественным организациям в гражданских инициативах, задействовав связи мужа и свекра в правящих кругах. И деньгами, конечно, деньгами. Вадим был не против – это для него плюсик к образу. Он был прагматиком и бизнесменом, и альтруизмом совсем не страдал. Для него было важным, чтобы Никой занималась именно я, чтобы внутренне ее наполняла и прививала правильную мораль (да, когда-то он высоко меня оценивал) и чтобы сама не скучала и не жила только заботами о ребенке – так и свихнуться можно. Если на все это нужно потратиться и дать кому-то денег в дар – окей. Так и жили.

Вроде и не лентяйничала, а по факту не одно из моих занятий не приносило доход, наоборот, потребляло обильно. Разве только преподавание арабского онлайн, но это скорее для души и чтобы язык не забыть.

Пришло время прочно на ноги встать: на свои, а не мужа или родителей. Они у меня обычные совсем – врач и преподаватель, – но с голоду с Никой не умрем в крайнем случае. Да и свекры обожали внучку. Наш с Димом развод не повлияет на их отношение к ней. Наверное. Черт, опять его «Димом» назвала! Сложно отказываться от привычного, даже если Дим оказался мудом. Спасибо т9 за яркий образ!

– Мам, есть что-нибудь вкусненькое?

– Посмотри в холодильнике, – не отрываясь от монитора, проговорила. Я послушала совета лучшей подруги и начала накидывать варианты, чем на жизнь заработать: от работы онлайн и офлайн на кого-то, до собственного бизнеса, но это, естественно, в качестве бреда.

– Что-то не хочется мороженое, – Ника села рядом и ладонями лицо подперла. – Может, сходим куда-нибудь?

Я отвлеклась и на нее посмотрела, затем в окно. Погодка сегодня ничего: начало апреля очень весеннее и ясное. И время только семь вечера.

– А пойдем! – мне проветриться нужно, иначе в мой список попадет фабрика по сбору и анализу плохих идей.

Мы прошлись до Большой Бронной и зашли в итальянскую кондитерскую. Взяли по сладкой тарталетке, очень красивой и жутко дорогой. Мой бывший муж – богатый человек, и наша семья ни в чем не нуждалась, но цену деньгам мы знали, отдавали отчет, что и сколько стоит.

Вернулись к пруду и сели на лавочку, называемую экскурсоводами той самой, на которой Воланд с Берлиозом и Бездомным сидели.

Деревья неторопливо оделись в молодые, совсем юные листочки: ветер неспешно перебирал их, затем спускался к воде, гоня прохладную рябь.

– Ну как? – поинтересовалась у дочери.

– Как-то не очень, – извиняющееся скривилась: вроде деньги потратили, а ей не вкусно. Она у нас не привереда в еде, но сейчас реально ожидание и реальность не совпали. Мне тоже не понравилось. – Вот бы баб Машиных булочек поесть или хлеба с маслом.

– Угу, – согласилась я. Только к моим родителям ехать на запад, а уже поздно. Неплохо было бы живи они поближе, или если бы бабушкина выпечка продавалась везде.