Анна Т. Ф. - Преданный. Печать одиночества

– Князь, что, этого не знает?

Велка только презрительно хмыкнула, Лаис молчал.

Как можно собирать налоги с голодающих? А Царь? Он же должен об этом знать… Теперь гневная речь, сказанная разбойницей накануне, обрела смысл.

Если поместный князь собирал налоги и перед Царём отчитывался, что в его землях всё в порядке, то народу здесь хорошо быть не могло. Вместо помощи от Царя люди получали наказания, оказывались в долговых ямах. Или на тракте. Как эти…

Вот оно! Вот то, что не давало покоя. Если вчера Тальрех только смутно угадывал, то теперь он это знал. Понял, что эти люди оказались в лесу от безысходности.

Но секундное облегчение оказалось снесено лавиной паники. Как он, Страж, может их оправдывать? Их трусость и скудоумие не могут быть оправданием за разбои и грабежи. Они должны были найти другой выход, а не идти на тракт. Разум Стража требовал справедливого наказания, но что-то внутри протестовало, вступалось за… Нет, как бы того ни требовал разум, разбойниками своих спутников Тальрех больше назвать не мог.

Сердце бешено колотилось, а на лбу выступили капельки пота. Перед глазами всё смешалось.

Стражу не удалось скрыть своё состояние ни от Лаиса, ни от Велки. Она сорвала с седла серебряную флягу и протянула Тальреху. Латник велел сворачивать с тракта.

С таким противоречием Тальрех столкнулся впервые. Даже при разборе мысленных экспериментов в Башне такую ситуацию не просчитывали. Всю жизнь его готовили служить народу и Царю. Но если Царь не заботится о народе, не знает, что его люди голодают, как ему служить? Неужели придётся выбирать? Такой выбор будет самым сложным, немыслимым, невозможным. А само существование сомнений означает нарушение клятвы, смерть и, возможно даже, лишение печати.

Панику прервал случайно упавший на мужиков взгляд. Они опустились на землю под деревьями. Их лица были бледные, глаза ввалились, а сломанные накануне руки опухли и посинели. Под тряпками скопилась кровь и могло начаться нагноение. Тальрех выругался и начал копаться в дорожном мешке.

– Ты знаешь только как травить людей, или всё-таки разбираешься в травах? – спросил Страж, подозвав Велку.

Она хмуро посмотрела на мужиков, потом со вздохом ответила:

– Ты говори, какие травы нужны, а я скажу, знаю ли их.

– Корень зверенца, цветы алаки и колки. Если встретишь, принеси ягоды царкохи.

– Ну-ка, постой, душегубка, в сторонке, – вмешался Лаис. – Ты, это, Страж, чего творишь-то? Ну, не связал ты их, будь они неладны, видать побегать шибко хочешь. Твоё дело. В лес девку, будь она неладна, посылаешь, ну, обделил тебя Айко мудростью, бывает. Но ягоды! Будь они неладны… с нами что за это Царь сделает, знаешь?! Может ты забыл, что царкоху никто, кроме Мудрецов, будь они неладны, собирать не может? Ты зачем себе на голову беды кличешь?

– За травой иди, – кивнул Велке Страж, потом посмотрел в глаза Лаису и шёпотом ответил, поглядывая на мужиков: – Я не помню, как лечить такие раны. Царкоха освежает память, улучшает работу мозга. Или ты хочешь, чтобы я их убил?

– Боги! Да их князь, будь он неладен, убьёт! Днём раньше, днём позже – невелика разница.

– Казнит. Князь их казнит. После суда.

Латник выжидающе смотрел на Тальреха. Видимо он надеялся, что Страж пошутил, но, осознав, что это не так, Лаис с шумом выдохнул. Почесал затылок, разочарованно склонил голову и пошёл поить лошадей, поминая гнусными ругательствами Башню, Мудрецов и Стражей.

Глава 4. «Одиночество пугает не меньше смерти»

«Дети, рождённые в Башне, отбраковываются. Слабые и больные попадают в деревни Дельцов, сильные и здоровые остаются для обучения.

20 день 4 луны 877 года»

Из дневника Мудреца А.М. Цаворика-Кунаггарийского

Ночь была свежей. Время от времени налетал ветер, трепал верхние ветви деревьев, наполняя ночной лес тихим шёпотом молодых листьев. Совсем рядом в траве шуршал ёж.

Мужики, измученные лекарскими манипуляциями Тальреха, спали под деревьями. Рыжебородый монотонно храпел. Второй изредка поскуливал, дёргал ногами. Теперь к их рукам были примотаны оструганные палки. Это должно было помочь перелому быстрее и лучше срастись.

Где-то в чаще заухал филин.

Лаис дремал, прислонившись спиной к заросшему мхом дереву, под который набросал веток. Но, услышав птицу, на мгновение открыл глаза, обвёл осоловелым взглядом стоянку и снова заснул.

Велка лежала, рассматривая звёзды, и задумчиво теребила обрывок рукава своей рубашки. Иногда она мотала головой и, казалось, спорила сама с собой, пытаясь в чём-то убедить.

Тальрех сидел у костра. Он то подбрасывал новые ветки в голодное пламя, то шевелил угли. Делал это Страж не столько из-за необходимости поддерживать огонь, сколько ради того, чтобы занять руки и окончательно не потерять связь с местом, где находился. Мыслями он был в Башне.

Там всё было понятно и просто. Здесь – слишком нелогично и зыбко. Правильные ответы постоянно рассыпались после столкновения с тысячей «но» и «если».

Жизнь в Башне подчинялась строгим законам. У каждого было своё место и свои обязанности. Мудрецы учили и воспитывали Кандидатов, изучали старые и открывали новые законы мироздания, помогали приходящим время от времени людям. Совет Старейшин заботился обо всех жителях и следил за соблюдением правил. Кандидаты учились, тренировались, много читали и осваивали разные искусства от лекарских до расписных.

Остальные – их называли Дельцами – обеспечивали нужды Башни. Это были земледельцы, ремесленники, бортники, охотники – те, в чьей крови, по словам Мудрецов, была примесь Железа. И это были те самые люди, которых забирали из царств. Они становились родителями Кандидатов, а если у родившегося в Башне ребёнка Дельцов в крови находили примесь Железа, то и его отправляли в деревню. Детей с примесью Золота или Стали оставляли для обучения.

Примесь Огня никогда не встречалась у рождённых в Башне, только у тех, кто родился за её пределами. Обладатели этой примеси и приходили учиться в Мудрецы. Считалось, что Огонь в крови пробуждает желание познать законы мироздания.

Всё было понятно, всё было упорядочено, всё было просто. Так было в Башне…

Из костра вырвался сноп искр и фонтаном устремился в небо. Сотни ярко-оранжевых огоньков привлекли внимание Велки. Она повернулась, внимательно посмотрела на Стража.

– Почему ты мне помогла, когда я лечил их руки? – спросил Тальрех, почувствовав взгляд серых глаз. Он не поднял головы. По-прежнему сидел, поставив локти на колени и наклонившись немного вперёд, изредка поправлял горящие ветки длинной палкой. – Они ведь ответили на те вопросы, на которые ты не хотела отвечать. Предали тебя.