Безумный Дед - Псевдовселенная Безумного Деда или терапевтические сказки для взрослых

– Ты, кстати, Виталя, почему из органов уволился? – начал свой допрос Серега.

– Тут спокойнее, чем там, – ответил бывший сотрудник полиции. Виталий – уже взрослый дядька. Дружелюбное лицо и возраст чуть младше сорока. Старые привычки и любовь к спорту давали знать о себе, ведь в отличие от большинства сверстников он имел крепко сбитое телосложение, практически без живота. Глаза спокойные и умные. Имел семью: супругу и сына. Тоже чаще находился на позитиве, но на тему предыдущего места работы говорить не любил.

– Ты про риски? – продолжил вытянутый двадцатисемилетний атлет Серега.

– И про них тоже, – ответил Виталя и добавил. – Да, и руководства здесь нет у меня.

Никита подсел к ним рядом на стул и принялся ждать заказ. Все они общались о разных вещах: спорт, политика, доставки, города в которых доводилось бывать и многое другое. Как обычно, спустя несколько минут, полетели заказы. Ребята принялись за доставку, и день в процессе пролетал незаметно, но не сегодняшний. Дождь сгустил тучи в небе и, не жалея сил, поливал всё ливнем, лишь изредка прерываясь на мелкую морось. Странная вещь – это самое время. Муки, сложности и ожидание всегда так долго тянутся, а ужин на кухне с любимыми пролетает в одно мгновенье.

Пока курьеры спешили с доставкой, а потребитель предпочитал в плохую погоду быть в тепле и комфорте, неподалеку в школе №37 преподаватель русского языка, молодая девушка двадцати четырех лет от роду, зачитывала оценки ученикам. Отметки были проставлены за сочинения по теме: «Я и мои родители». Список шел вниз и, дойдя до фамилии Филатов, она вдруг сделала паузу.

– Филатов Витя! – обратилась Виолетта Константиновна к ученику и устремила на него свой взгляд.

– Я, – произнес немного потеряно мальчик одиннадцати лет и поднялся со стула.

– Витя, я ничего не поставила за твое сочинение, – она кашлянула и продолжила. – У тебя очень хорошее сочинение и совсем ни одной грамматической ошибки. Но, его придется переписать.

– Почему? – растерялся Витя.

– Я, конечно же, твой учитель, но такие вещи тебе лучше объяснят твои родители.

– Что я не так сделал? – испуганно посмотрел Витя на учительницу. С сильным волнением он спросил: – Причем тут мои родители, если сочинение хорошее?

– Витя, ты все написал очень правильно, – произнесла Виолетта Константиновна. – Я не смогу тебе объяснить, почему такие сочинения нельзя показывать другим. Это лучше сделать твоим родителям. Ты большой молодец, и это – правда! Твои родители должны гордиться тобой, но я в силу своей профессии и требований школы не могу принять такое сочинение. Прости! – ей было тяжело объяснить своё решение ребенку. Любое её неверное слово может убить в нем амбиции и мечты. Ей было стыдно смотреть ему в глаза, но она и впрямь была воспитана не так, чтобы портить прекрасный детский внутренний мир в угоду требованиям школы и карьеры.

– И что мне делать? – Витя вдруг ощутил свою беспомощность. – Я не смогу сказать родителям, что их в школу вызывают, потому что я молодец.

– Не бойся, я их не вызываю, – мягко произнесла Виолетта Константиновна. – Ничего говорить не нужно. Я сама позвоню твоей маме и все ей объясню. Мама у тебя хорошая и все поймет. Просто мне мое воспитание не позволяет по этому сочинению делать замечания. Ты написал в общей картине прекрасные вещи. Я не смогу их оценить в соответствии со школьными требованиями, так как оценка твоего сочинения совсем не «пять», а гораздо выше.

Спустя пару часов на светофоре под диким ливнем стояла хрупкая Аня с розовыми волосами. Насквозь промокшая обувь доставляла ей жуткий дискомфорт, а дождевик напрочь отказался справляться со своими прямыми обязанностями. К ее коже не то от сырости, не от бессилия прочно прилипла промокшая одежда. Это было невезение, так как Аня вдобавок ощущала тяжесть нескольких двухлитровых бутылок воды в сумке за спиной. В этот момент пролетел черный дорогой автомобиль и накрыл девочку волной из лужи. Грязные ручейки текли по ее лицу и собирались в крупные капли на пирсинге. Аня начала плакать.

– Дерьмовая работа, – еле слышно прошипела она сквозь слезы. – Долбанные дебилы. Ну, на хера им в ливень столько воды?

В этот самый момент пришло сообщение. На дисплее смартфона высветилось слово «Мать». Аня зашла в мессенджер и открыла диалог.

Мать: «Где мои сережки?»

Аня: «Я не брала».

Мать: «Не ври мне».

Аня: «Я не вру. Я не знаю, где они».

Мать: «Ты постоянно мне врешь. Вырастила суку».

Аня: «???»

Мать: «Лучше бы не рожала тебя, мразь!»

Аня: «Это я уже знаю. Еще что-нибудь?»

Мать: «Придешь домой, собирай вещи и проваливай!»

Аня: «Я тоже тебя люблю, мама!»

Вдруг светофор показал зеленый свет. Девочка засунула смартфон в карман и вытерла лицо рукавом дождевика. Потихоньку ступая по лужам в страхе поскользнуться, она толкала свой велосипед вперед себя. Она уже несколько последних дней была в жестоких жерновах между матерью-тираном и ублюдской работой. Каждый новый поворот перестал быть для Ани сюрпризом, и она ощущала только скученность плохих ситуаций вокруг себя. Еще утром, проснувшись перед рабочим днем, она почувствовала, что этот день будет самым хреновым, но вероятнее всего именно он изменит всю жизнь.

Навстречу пролетел крепыш Никита. Он мчал на лавку за очередным заказом. Вертел педалями и, казалось, будто на скорости асфальт, если не перепилит колесами велосипед, то подожжет точно. Никита всегда старался выкладываться на максимум. Был убежден, что неприятности делают его только сильнее. Пару часов он катался, как бешенный, пока не очутился в малознакомом месте. Никита остановил свой велосипед и достал смартфон. Дождь заливал его гаджет и тот, в свою очередь, отказывался слушаться. Нервы Никиты потихоньку превращались в натянутую тетиву лука. Он кое-как, скользящими по экрану пальцами, перешел в карту. В попытках разобраться на местности пару раз из-за вредных дождинок его выбрасывало из карты в основной интерфейс.

– Ну, и чё ты тут встал, дура? – послышался кривой и пьяный голос с балкона старенькой хрущевки. Это орал какой-то парень лет тридцати. Он курил сигарету, а отсутствие футболки на сухом и тощем теле обнажило его тюремные партаки. Сиделец явно был под воздействием алкоголя. – Че смотришь? Сказать что-то хочешь?

– Спускайся вниз! – крикнул Никита и указал жестом к себе.

– Я тебя порежу, дурачок!

– Давай, порежь! Я жду тебя, иди вниз!

– Смелый?

– Да. Иди ко мне. Я лицо тебе сломаю.

– Да ну тебя, дебила, – махнул рукой труханувший незнакомец и спрятался в комнате.

Никита с презрением поморщил лицо и сплюнул. Разобравшись в карте, прикинул для себя скорость движения и двинулся по заказу. Спустя еще несколько минут он стоял перед дверью клиента. С рукавов на пол сливалась вся ненависть небес, а его сумка-короб, оседланная пакетом с заказом, стояла перед клиентской дверью. Звонок, несколько секунд, и перед ним явилась Ася. Черт! Это же Ася! Они встречались еще в школе. Она была загорелая и в хорошем настроении, одетая в шёлковый халатик и с ухоженными ногтями на руках. Её улыбка превратилась в удивление