Безумный Дед - Псевдовселенная Безумного Деда или терапевтические сказки для взрослых

– Да, не только в этом дело! Я и так понимаю, что вероятности на успех этих отношений нет. Мы из разных миров.

– А в чем тогда еще?

– Не хочу я по чужим правилам играть! – вздохнул я. – А тут, как ни возьмись, так все он в выигрыше. Я уважаю тех, кто хозяин своей судьбы, но ненавижу тех, кто возомнил себя главным над другими. Должна быть лазейка. Не хочу я идти у него на поводу. Тут, как ни возьмись, он по-любому в шоколаде, а я по-любому по уши в дерьме. Я раз уж в любом варианте проиграю, то хочется как-то в бою проиграть, понимаешь? Хочется наплевать на всю его власть и деньги! – вдруг я зевнул и понял, что силы меня оставляют. Как-то резко накатилось это ощущение. – Устал я, короче. Ты не против, если посплю чуток?

– Да, поспи, конечно. Я наверх залезу, а ты прям тут, где сидишь, – учитель задул свечу и вскарабкался на второй ярус.

Мои веки закрылись и звуки стали растянутыми. Я уснул в одно мгновение. Мне снилась моя Алина. Она смеялась, а я шутил. Мне казалась, будто даже во сне в этой холодной коробке я ощущал тепло ее ладоней. Нам светило яркое солнце и обогревало обоих. Я понимал, что это неправда, и мне хотелось умереть прямо в этой иллюзии. Умереть, не дождавшись этого упыря-Прохора. Умереть и освободить себя от выбора. Оставить мир в то мгновенье, когда мои губы и ее во сне соприкоснулись.

Скрежет! Это ключи. Они уже вращались в замочной скважине. Я приоткрыл глаза и в этот момент по ним ударил яркий свет из коридора. Зашел огромный парень и поставил стул прямо напротив меня. После он помог мне усесться. В коробку вошёл Прохор и тоже сел на стул лицом ко мне. Он улыбался с явным наслаждением от увиденного. Он еще немного созерцал мою слабость и ничтожность.

– Подумал?

– Да.

– И чем обрадуешь старика?

В этот момент Михаил Палыч аккуратно слез со второго яруса. Он забился в угол и был как тень. Все его лицо выразительно желало, чтобы я спасся. Я глянул на старика вскользь, а он вопрошающе взирал на меня. Казалось, я слышал его мысли и уговоры спасать свою жизнь.

– Я возьму те деньги, которые вы предлагали мне, Лев Николаевич, – после этих слов Прохор чуть не утонул в улыбке. Он был буквально счастлив в эту секунду. Ему, как человеку искренне жаждущему власти, всегда мало физических страданий тех, кто был совсем неугоден. Прохор хотел видеть принятие условий и, не такое покорное. Нужно было, чтобы все лицо униженного отображало ненависть к самому себе, соглашающемуся с новым хозяином жизни. Он хотел видеть беспомощность соперника и свой абсолютный триумф. Но я все испортил и добавил: – Только не тридцать, а двадцать и деньги отдайте Акиму.

– Что? – Прохор явно был удивлен. Он абсолютно не понял, в чем подвох. Не любил этот человек неожиданные повороты в своей игре.

– Двадцать тысяч Михаил Палыч задолжал Акиму, – я указал на учителя. – Он такой же отец, как и вы. У него сын снаружи. Человек уже взрослый и сердце может не выдержать. Дайте ему увидеть сына!

– А взамен? – спросил Прохор. Это было необычно для него – понять новую правду. Он сидит в условиях полной безнаказанности и его заставили задуматься о сути происходящего.

– То, что вы просили.

– Значит, так, – сказал Прохор и чуть подумал. Все же, затем добавил. – Мы тут все мужчины уже взрослые и должны понимать, что происходящее здесь – дело только наше и ничье больше. Я дам вам обоим выйти отсюда, но не дай бог вам проболтаться. В-общем, не подведите меня, ведь я вам обоим даю шанс правильно и самостоятельно распорядиться своими жизнями, – он пригрозил указательным пальцем несколько по-отцовски.

– Вы же видите, что он запуган, – я вновь показал рукой на Михаила Палыча. – Он скорее язык себе отрежет, чем нагонит на себя проблемы. Тем более, мы прекрасно знаем, что вы – хозяин в нашем городе.

– А ты – парень дерзкий! – произнес Прохор и заулыбался от того, что возникла возможность видеть себя со стороны. – Я таким же был, – он заулыбался еще сильнее и искренне, глаза его будто блеснули азартом. – Я, как и ты, ненавижу играть в чужие игры. Даже в самых тяжелых ситуациях, я навязываю свои условия. Толя! – он обратился к одному из своих громил и встал со стула. – Меня в центр, а этих отмыть и отвезти туда, куда попросят. Ярослав, так тебя зовут? – он опять обратился ко мне.

– Да.

– Ярослав, а ты позвони ей, чтобы не плакала. Я же все-таки отец и очень за нее переживаю, – он махнул рукой на мою одежду, намекая, что я плохо вышляжу. – Придумай что-нибудь, вроде, машина сбила. Самое главное теперь: я не знаю, как ты ее уговоришь, но на учебу она должна улететь. Понял меня?

Я кивнул, а он развернулся и вышел из бетонной коробки.

Вот такая странная реальность. Было так или не было на самом деле – не в этом суть. Можете мне не верить, но и этого рассказа то же нет, как и вас, его читающих. Вы думаете, что меняете старое или познаете новое, но нет! Вы просто копошитесь чего-то там себе и отвечаете своими поступками на мои вопросы. На те, что ранее оставались для меня без ответа. Вы и весь ваш мир всего лишь тараканы и серость в коробке. Я вам обещаю, что все у вас будет в жизни прекрасно. Потому как вы в моей черепной коробке…

Склад суетился и кипел от работы. Кладовщики, как трудолюбивые муравьи, рыхлили списки своих обязательств и занимались приемкой и размещением товаров. Все их труды надежно упрятаны за стенными перегородками, и ситуация на месте приемки заказов разительно отличалась в эту минуту. Полусонные курьеры сидели на стульях в ожидании первых клиентов. Слышно было только улыбчивого Серегу. Он всегда, когда заводил беседу пытался, в нее вовлечь максимум людей. Он буквально устраивал расспросы с неимоверным любопытством. Этот курьер вел диалоги так, чтобы в любой момент спросить мнение кого-то из кладовщиков или водителя-экспедитора, который скучал в ожидании печатей на документы. Вдруг дверь в склад отворилась и через порог переступил Никита.

– О-ооо, здорово, боец! – громко и чуть демонстративно выдал Серега и протянул руку.

– Привет! – ответил Никита ровным и спокойным голосом. Радости у него было мало. Никита ненавидел эту работу, но ничего делать больше не умел. Хотя, нет! Он умел драться, но имени в спортивной среде пока еще не заработал. Плюс недавняя травма уже долгое время вынуждала самбиста тренироваться в легком режиме и не позволяла подрабатывать на фейсконтроле в ночном клубе. Полулунная кость, она очень капризная на зарастание, и, вроде, как срослась, но тренер нагружал бойца с опаской.

Никита бросил свою курьерскую сумку на полку и принялся заполнять свои данные в листы: здоровья, выдачи велосипеда и передачи термопакетов, в параллель здороваясь с остальными, кто был из сотрудников на складе. Помимо него из доставщиков там уже сидели курьер Виталя – бывший полицейский и курьер Аня. Эту девочку, казалось, не разговорить. Она всегда зависала в наушниках и почти ни с кем не общалась. Серега, как вы уже догадались, был парень с огоньком. Высокий и атлетичный, он все свои рассказы сопровождал шквалом шуток и жестов. Это человек – настроение, он никогда не падал духом. В дождь и ветер Серега все время улыбался. Хорошо, наверное, ни о чем не париться.