Андрей Яковлев - Далёкая и близкая Сибирь

– Нет, это папа! Это мой папа! – кричала девочка, вцепившись в Николая.

– Мама, забери же её, наконец! – громко потребовала Людмила.

– Тоня, иди к бабушке, – сказала женщина, отрывая цепкие объятия своей внучки от Николая. – Пусти дядю, нехорошо так делать. Пойдём.

Ещё долго громкий плач маленькой Тони был слышен в холле аэропорта. Обалдевший Николай стоял и смотрел куда-то вдаль. Его щёки горели, до сих пор ощущая на себе оставленные следы детских поцелуев и слёз.

– Николай, простите за такое недоразумение, – говорила ему в тот момент Людмила. – Тоня только на фотографии видела своего отца. Возможно, Вы действительно похожи…

– Люда, не надо извиняться, – тихо сказал он. – Разве можно на это обижаться?

– Всё равно мне так неудобно перед Вами.

– Пустяки.

– Николай…

– Идите же, Люда, Вас ждёт дочь.

Людмила подняла упавший чемодан и пошла в сторону выхода. Потом она оглянулась, поставила чемодан и вернулась к Николаю.

– Вот возьмите мою визитку. Здесь, правда, только рабочий телефон. Но домашнего у нас, к сожалению, нет. Держите.

– Спасибо, – сказал он и взял карточку.

Людмила быстро покинула здание аэропорта. Николай, помедлив ещё немного, тоже двинулся в сторону выхода.

– Простите, Вы не из Екатеринбурга? – обратился к нему молодой человек.

– Да, из Екатеринбурга.

– Николай Коробков?

– Он самый.

– Мне поручено встретить Вас и отвезти в гостиницу, – сказал встречающий.

– Что ж, я готов, можем ехать.

4

Гостиница располагалась в самом центре города, на берегу застывшего Амура. Перед зданием находилась большая площадка, которую украшали ледовые скульптуры. Лёд был прозрачным, и эти скульптуры переливались в лучах яркого солнца. Необычное зрелище. Но Николай лишь мельком взглянул на эти ледяные фигуры. Он всё ещё размышлял о маленькой девочке по имени Тоня, которая приняла его за своего отца. Впервые, пускай и по ошибке, кто-то назвал его папой. Николай ловил себя на мысли, что завидует людям, которые стали родителями. Наверно, он был бы хорошим отцом. Хоть и хлопотно, но не это ли настоящее счастье? Всё остальное – пыль и мишура.

– Надолго в Хабаровск? – спросил Николая молодой человек, окончательно выведя его из раздумий.

– На пару дней.

– Во сколько за Вами завтра заехать?

– Совещание в 10 утра, за полчаса мне хотелось быть у Вас в офисе.

– Тогда я заеду за Вами в 9 часов.

– Хорошо, я буду готов.

Поднявшись в свой номер, Николай расположился и принял душ. Потом взял документы и прилёг на кровать, надеясь просмотреть материалы для завтрашнего заседания, но заснул. Сказалась усталость с дороги и разница во времени.

Проснулся в пять утра, и долго не знал, чем себя занять в ожидании завтрака, который в этой гостинице начинался в половине восьмого. Он опять думал о маленькой Тоне, которая до сих пор ждёт своего отца. Её сознание в этом возрасте не может принять такой факт, что его больше нет, и он уже никогда не вернётся к ней. Такова правда жизни, которая настолько несправедлива по отношению к ребёнку.

Совещание состоялось по плану, однако, оказалось весьма скучным мероприятием. Но дальнейшее рабочее время было более насыщенным, как, собственно, и день следующий. В тот вечер Николай сел в поезд, и утром на третий день своей командировки, был уже в Благовещенске.

Кто бывал в Амурской области, знает, что Благовещенск – приграничный город. На той стороне притока Амура – китайский Хайхэ. Его высотные здания, подсвеченные ночью неоновыми лампами, резко контрастировали на фоне низких строений на российском берегу. Но многочисленные туристы из России рассказывали, что Хайхэ только с виду такой симпатичный, внутри он грязный и суетливый – город торгашей и стихийных вещевых рынков. В Благовещенск в 2001 году приезжало много китайцев. Они открывали у нас рестораны, кафе и забегаловки попроще. По сравнению с заведениями, где подавали блюда русской кухни, цена у них казалась намного демократичнее. Однако, поев там, на протяжении двух-трёх дней человеку, не привыкшему к китайской еде, зачастую становилось плохо с пищеварением. Николай не был исключением. Вспоминая свои прошлые командировки в Благовещенск, он старался обходить китайские заведения стороной.

В этом городе пришлось задержаться на три дня, что на один день дольше запланированного. Последние сутки почти не спал, надеялся выспаться в поезде, который увозил его обратно в Хабаровск. Этот поезд был полупустым, в купе ехал один. Немного перекусив, Николай, как и хотел, лёг спать. Но ближе к ночи, на станции Биробиджан, к нему в купе подсел молодой человек. Он был в изрядном подпитии, и просто жаждал общения.

– Эй, мужик! Хорош спать! – тряс он Николая за плечо. – Ну-ка, быстро! Подъём! Пиво будем пить.

– Не хочу, – ответил Коля.

– Не хочешь? Щас захочешь!

Сказав это, молодой человек потянул за матрац и скинул Николая на пол.

– Извини, конечно, за грубость, мне с тобой поговорить надо, – сказал пьяный. – Ну, честно, мужик. Не хотел тебя обидеть. Вот ты мне скажи, как тебя зовут?

– Коля, – вставая с пола, ответил Николай, мысленно успокаивая себя, поскольку понимал, что драка в купе ему сейчас будет некстати.

– О! А меня Митяем кличут.

Он протянул растопыренную ладонь для приветствия:

– Держи краба!

Пожав Митяю руку, Николай сел на своё место.

– Вот, Колька, будем с тобой сейчас пиво пить.

С этими словами Митя достал из своей сумки двухлитровую пластиковую бутылку пива « Очаково ». Потом он вышел из купе и возвратился, неся в руках два стакана, вероятно, взяв их у проводника. Плеснув пенное по стаканам, Митя выпил залпом свой. Громко отрыгнув газы, продолжил беседу.

– Я не спрашиваю кто ты, зачем ты и прочее. За себя хочу сказать. Ну, вот пришёл я тока-тока из армии. Два года Родине отдал. И чё? Чё дальше? Приехал к себе в Биробиджан. Работы в городе нет. Как жить дальше? Не знаю. Пока деньги мать даёт, бухаю. Но ты же меня понимаешь, это не выход. Семью хочу завести, да не на что.

Митя опять налил себе пиво и сделал пару глотков.

– Коля, тебе моё пиво не нравиться? Почему не пьёшь? Пей, давай! Не обижай меня.

Николай взял свой стакан, немного отхлебнул и спросил:

– А как другие в Биробиджане живут?

– Как живут? Некоторые на китайские плантации нанимаются. Но всех-то туда не берут.

– Плантации?

– Ну, это, как её там… сою выращивают. Урожай потом нашим-то и перепродают.

– Сою? Понятно, – кивнул Николай. – А остальные чего? Кто не на плантации?

– Остальные кто где. Кто в Хабару уезжает, кто во Владик. Там, по крайней мере, работа есть.

– Митя, ты тоже решил в Хабаровск податься?

– В Ванино поеду. Слышал про Ванино?