Гаянэ Абаджан - Артефакты. Будни экономической милиции 90х

Я читаю, и говорю: "У нас было простое алиментное дело, теперь ты нам сюда приволок триппер. Значит садись на трамвай, дуй в кожвен диспансер и теперь ещё проверяй, стали она и он там на учёт как заразные больные".

– И чем кончилось?

– Он съездил к потерпевшей и переделал её объяснение, чтоб было без триппера.

С.Г. часто пускался в рассуждения какой он прекрасный. Он начал свою трудовую деятельность, кажется с ПТУ после восьмого класса, а в милиции с рядового – дежурного в ночную смену.

– Я так привык к ночным дежурствам, что когда перевёлся на нормальную работу, то долго не мог засыпать. Сидел как филин.

Так что он прошёл такой путь, что мог говорить что "видел всё".

Ещё в ранние годы он вывел подход к нагоняям от руководства. Он говорил себе: "Я на сколько тебя моложе, ты уже будешь нигде, а я стану на твоё место". Так что нагоняи особого педагогического эффекта на него не думаю что имели.

Его рассказы действовали на меня как наставляюще, так и разлагающе, потому что убивали веру в какие-то основополагающие вещи. Например, рассказы о происшествиях, на которые выезжали на Новый год.

Вот представьте, две семьи с одной лестничной площадки, встречают вместе новый год. Владелец квартиры засыпает лицом в оливье, а сосед насилует хозяйку, которая по его мнению была согласна. Хозяйка вызывает милицию.

Приезжает С.Г. и наблюдает сцену, как соседи дверь-к- двери стоят и орут друг на друга. Жертва требует двести рублей и ковёр за расчёт. Две сотни ей уже отдали, ковёр снят со стены и почти передан пострадавшей. Но жена насильника вырывается вперед и с криком:

– Ковёр не отдам, – тянет его обратно в квартиру.

– Да что мне из-за него в тюрьму садиться? – кричит её муж и тянет ковёр обратно.

Опергруппа ждёт, когда начать оформлять происшествие. Насильник, при виде ментов, усиливает действия и ковёр над их головами летит обратно пострадавшей. С.Г. только успевает уворачиваться от летающего над ним ковра.

В итоге с жертвы взято объяснение, что претензий больше нет.

– А муж? -робко спрашиваю я.

– А что муж? Он спит. Проснётся – нормально, на стене ковёр. А то что жена с подсвеченным глазом, это не проблема.

Пару раз я вместе с отделом была у него в гостях – проведывали больного и, меня очень вкусно накормили. Потом шеф, который с нами не пошёл, пытался со мной сплетничать против С. Г. И я ему почему-то начала рассказывать какая была классная окрошка – две тарелки.

Шеф посмотрел на меня, вздохнул:

– Тебе кто кормит, тот и хороший.

Мы посмеялись.

С.Г. был абсолютно предан своей семье: жене, дочери, зятю, внукам. И, поскольку он очень рано женился, то я его в последствие в городе встречала шестидесятилетним адвокатом – счастливым обладателем правнука Серёжи, – в честь него.

Я думаю, что он мог бы быть прекраснейшим адвокатом, так как всегда говорил что может сделать из любой мухи слона, а из слона – муху.

Но в нашем обществе лучший адвокат, это – кум судьи или начальника следствия. Ибо его функция в подавляющем большинстве случаев сводится к передаче основных доводов. А это связано исключительно со степенью доверия к посреднику. А, как я уже сказала в самом начале, С.Г. был очень хозяйновитым, то есть как передаточное звено он был никакой. А его рассказы, что в каком пункте закона написано, как следакам, так и судьям были без особой надобности.

Контингент УГСБЭП меня потряс и удивил.

Когда находишься невесть где подальше от этой организации, то невесть что о них себе думаешь, но вот оказываешься среди этих ребят и тебе открываются удивительные вещи, как например, у нас в отделе для начала только я имела экономическое образование.

Остальные вы считаете имели юридическое? Ничего подобного. В те годы получить юридиеское было крайне сложно, только – только во всех подряд институтах стали открываться юридические факультеты и все наши сотрудники ринулись за этими дипломами. А пока они имели образование какое угодно, кроме профильного: инженеры, учителя, агрономы, военные. Но только не экономисты и юристы. И так весь почти этаж. Как говорится "удивительное рядом". И среди них была целая толпа студентов – заочников первого курса юридического факультета. Например, мой шеф, который был уже и майор, и год в группе Гдлян/Иванов в узбекистане что-то расследовал.

Я уже рассказывала, что в ревизионном отделе МВД были сотрудники, которые годами ничем не занимались, путешествуя типа с проверками. Так вот в УГСБЭП на выходе было точно так. Но только на работу они ходили, и были все интенсивно загружены, но на выходе ноль/ зеро. И тем не менее, часть из них была более/менее упакована, участвуя с друзьями в коммерции.

Например, один мой сотрудник давал коммерсантам деньги в рост. Своих особо у него не было, но он собирал по знакомым, друзьям. И потом дико волновался, чтоб его коммерсов на границе не хлопнули – они таскали контрабанду из Лужников.

Такой себе рисковый банк. Нервно, конечно. Когда транспорт где-то застревал, то он ходил весь серый.

Другие гоняли автомобили из Восточной Европы, третьи – покупали автомобили, делали тюнинг и продавали дальше. То есть, тут было лежбище всех видов коммерции,но никак не место раскрытия преступлений.

И когда до меня доходили слухи типа таких: молодые сотрудники налоговой полиции, одев противогазы, завалили к какому-то фирмачу, который отказался им платить и, отдубасили его, то абсолютно не удивлялась. Тьма молодых парней пришла в налоговую полицию в надежде зажить хорошо. А как им хорошо зажить, если всё кругом уже и без них завязано, никто с ними не делится, никому от них пользы нет, а испугать, кроме дубинки, им нечем, ведь отловить коммерсантов они не умеют?

Мне работы был полный завал. Тащили все подряд бумажки и спрашивали: "Что в них написано?" Но и одновременно стебались: "Бумажная душа: нет документов – нет преступления".

Я решила подтянуть своё образование и в спец. библиотеке взяла советских времён учебник по раскрытию преступлений в сфере экономики. Тупая, пустая для наших времён книжка, которую "в топку". Но судя по её непоношенному виду, то читали её мало кто, все эти десяток лет, что она пылилась "ДСП", чуть не особо секретная.

Сначала мне ну всё было очень интересно, просто каждый документик, который разносили для ознакомления сотрудникам, другие пачками подмахивали, а я честно читала. Потом постепенно стала осознавать всю пустоту этого расширяющегося макулатуро – оборота.

С годами, вспоминая некоторые моменты, понимаю, как тупо я неправильно трактовала некоторые изучаемые материалы, как можно было в них вцепиться. Но мне вообще некому было помочь, рассказать, показать живые образцы. Их не было.