Евгения Антонова - Я тебя вижу

Стасик протянул парню руку.

– Меня все называют Гаврохой. – Парень пожал руку в ответ и издал нервный смешок. – Говорят, что из книжки, но я не читал.

– А на самом деле?

– Да прилипло уже, зови так.

Стасик только пожал плечами – «ну ладно, бывает».

– Куда пойдём?

– А хэ-зэ. Куда глянется.

Гавроха коротко усмехнулся и, закинув рюкзак на плечо, прибавил шаг. Следуя его непостижимому внутреннему компасу, ребята вышли из парка и пошли по узенькой улочке с высокими старинными домами.

В экзаменационной суете Стасик так и не успел как следует осмотреться и познакомиться с городом. Он шагал за Гаврохой, не слишком задумываясь, куда они всё-таки идут, и по возможности разглядывал всё вокруг. Почти все старые дома в центре были украшены вензелями и лепными узорами, и на каждом обязательно красовались барельефы человеческих лиц. Некоторые спокойно смотрели с высоты, другие же корчили гримасы, но и те и другие казались Стасику немного жутковатыми. Некоторые здания были увенчаны башенками с круглыми окнами, в некоторых из них можно было даже заметить человеческое присутствие. «Круто, наверное, жить в башне», – подумал Стасик, и словно прочитав его мысли, Гавроха спросил:

– А ты щас это, ну… В общаге живёшь?

Гавроха чуть прибавил шаг, не переставая при этом обшаривать взглядом каждый закоулок вокруг.

– Типа того, – ответил Стасик, и, чуть помолчав, продолжил: – Я иногородний, так что на время вступительных экзаменов предоставили временно комнату. Если поступлю, то поселят уже на постоянку, может, даже в какое-нибудь другое место.

– А я вот после школы работать пошёл. На завод.

Стасик бросил на Гавроху недоверчивый взгляд: такой щуплый – и на завод. Но Гавроха не обратил на это никакого внимания. Он словно существовал на своей волне, равнодушный к суждениям других людей о нём.

– Если хочешь, можешь пожить у меня в мастерской, там свет-вода-отопление есть. Типа убежище моё.

– Ты живёшь в убежище?

– Нет, я живу дома, а убежище – это чтобы не отвлекал никто. Ну и там я храню всякие штуки…

– Типа дверных ручек?

– Не, что-нибудь более ценное.

– А не боишься меня пускать? Если я что-то украду?

Гавроха остановился и ещё раз пристально посмотрел на Стасика.

– Да не, тебе оно тыщу лет не сдалось.

Что именно значит «тыщу лет не сдалось» – Стасик не понял, но был заинтригован.

– Покажешь?

Гавроха ничего не ответил, только ускорил шаг, и Стасик поспешил за ним.

– Жуть, да?

Гавроха обратил внимание на интерес Стасика к лепнине на домах. Стасик ничего не ответил.

– Это реально посмертные маски всяких чуваков. Тех, кто в этих домах помирал. Ну, во время потопа. И типа когда вода отступила, всем, кто там, в этих домах, помер, сделали слепки лиц и повесили на фасады. Чтобы типа родственников искать.

– Ты серьёзно? Или прикалываешься?

Стасик почувствовал, как его ладони вспотели. Гавроха только слегка дёрнул головой. То ли хотел кивнуть, то ли просто…

– Слышал где-то. Ну или придумал. Но я вообще так-то не придумываю. Я больше хожу-гляжу. Типа.

Пройдя ещё пару кварталов, ребята свернули в арку между двумя старинными домами, пересекли внутренний двор и остановились у входа на чёрную лестницу, дверной проём которого, по всей видимости, был выдолблен на месте прежнего окна.

– Там на последнем этаже только бабка странная живёт, а так – никто особо не отсвечивает.

Гавроха погремел ключом в замочной скважине, и дверь поддалась.

Убежище представляло собой просторную мансарду, заставленную самыми разнообразными вещами, Стасик рассмотрел даже прялку, целый ряд всевозможных керосиновых ламп, маленький резной комод с перламутровыми вставками и огромную, почти в человеческий рост, деревянную струбцину. Однако, несмотря на обилие «трофеев», мансарда была на удивление уютно обустроена. Стасик не ожидал такого от Гаврохи. Хотя странно было бы ожидать чего-то от этого воплощения Хаоса.

– Гляди что есть!

Гавроха живо пересёк комнату и вытащил из угла деревянный короб, покрытый облупившимся от времени лаком.

– Это что за хрень?

– Ну, я не открывал пока, но ящик на вид старый, может, подчистим-подмажем, продадим в интернете за бешеные бабки.

– Гавроха, ты где это вообще находишь? – Стасик шагнул к стопке больших старых книг, увенчанной гипсовым бюстом в игрушечных наушниках.

Гавроха пожал плечами.

– Ну, гуляю, попадается всякое…

– Мне вот что-то не попадается.

– У нас неподалёку дом старый сносят, под парковку. Подрядился туда рабочим, вот и присмотрел.

– Понятно…

Стасик подошёл поближе к Гаврохе и склонился над ящиком.

– Я бы, наверное, не стал брать что-то, не зная, что это.

– А у меня эта… – Гавроха постучал пальцем себе по носу. – Чуйка.

– На вид – чемодан с инструментами.

– И довольно тяжёлый.

Стасик внимательно посмотрел на Гавроху, ища в его лице какой-то намёк, фальшь, хотя бы тень нормальной человеческой эмоции.

– Я бы прямо на месте открыл, – сказал он, следя за Гаврохой. – Просто потому что интересно.

Гавроха ничего не ответил, только слегка дёрнул плечом и стал ощупывать ящик.

– Мать моя женщина! – восторженно воскликнул он, когда сработал потайной замок.

– Да что там?

Стасик нетерпеливо подвинул Гавроху и, встав на колени, открыл деревянный короб.

– Клондайк! Я не знаю, что это, но оно выглядит тыщ на десять, не меньше, – не унимался Гавроха.

– Ого, это фотоаппарат…

– Наверняка девятнадцатый век, – пробормотал Гавроха, уже ища информацию в интернете.

Стасик с недоверием покосился на Гавроху, но ничего не сказал.

– У меня есть один знакомый паренёк, у него брат отчима работал краснодеревщиком у прикольного старика, и вот у него однажды был заказ от такой… странноватой тётки… – Гавроха продолжал что-то бубнить под нос, пролистывая страницу по продаже винтажной фототехники. – Ну, смотри-ка, если начать торговаться с пятнадцати, то тыщ за семь минимум можно будет продать…

Пока ощущение наживы гнало Гавроху на поиск покупателей, Стасик продолжал осматривать старинный корпус с потрескавшимся лаком, винты, потёртую кожаную гармошку фокусировочного меха.

– Не думаю, что кто-то купит, – подал голос Стасик. – Смотри, тут не хватает детали.

Стасик показал на щель шириной примерно в сантиметр.

– Туда, наверное, вставляется… – Стасик стал щёлкать пальцами, подыскивая слово. – Ну, типа картридж. На что снимать.

Гавроха ненадолго завис с рассредоточенным взглядом. Нижняя губа у него слегка подрагивала, будто он проговаривал что-то про себя. Прошло совсем немного времени, и Стасик даже не успел испугаться. Гавроха пришёл в себя так же внезапно, как и выключился: