Людмила Богодухова - Паутина. Том 1. Не ловите диких кошек

– Упало, может, от ветра, а, может, от своей тяжести. Смотри, дерево росло прямо на склоне. А ветром его чуть наклонило, и оно пошло вниз, выворачивая корни.

– Баба Феня, смотри, вон там, где корни на склоне, можно под низом пролезть человеку.

– Нет, под деревом нельзя рисковать, оно едва держится, а вот сдвинуть его хоть чуть со склона, вернее с камня, за который зацепился корень можно, и дерево, под тяжестью, поползёт вниз, – с сомнением, высказала предположение баба Феня. – Но хватит ли силы? А попробовать можно. Коня жаль бросать, сами то перейти сможем, – продолжала говорить женщина, перевязывая Марту. – Ещё немного пройти осталось, а там по равнине легче.

– Я никогда не поднималась так высоко, но мне не страшно, – Олеся подняла голову, чтобы увидеть, где кончается гора, но деревья плотной стеной закрывали её. – И как они держатся на склоне, такие высокие и мощные? Баба Феня, они нас не найдут здесь, в горах? – С тревогой спросила Олеся.

– Не должны, да и далеко от дома. Кто будет искать? Кому мы нужны, долго нас искать. Немного, может, поищут, а потом решат, что мы куда-то уехали, – успокоила девочку женщина.

– Хоть бы отстали от нас, не можем же мы всё время бежать. А что будем есть? У нас мало продуктов, можно сказать, что нет совсем – с продуктами будет сложней, но будем охотиться, ловить рыбу. Ты смогла наловить майкой, ещё наловим, поставим на зверушек петли. Не беспокойся, в лесу голодать не будем. Да и ненадолго мы в лес ушли. Пересидим, пока всё стихнет, пока нас забудут, а потом уйдём в другое село, а там уедем куда-нибудь, куда сами решим, – говорила, уверенно баба Феня.

А Марта лежала, закрыв глаза или уснула, или просто с закрытыми глазами слушала.

– Давай, Олеся, найдём или вырежем держаки, как ломом, постараемся столкнуть дерево с места.

– Нет, мы не сможем. Смотри, какое здоровое, – с сомнением проговорила Олеся.

– Попробовать можно, авось что-нибудь выйдет, – не сдавалась женщина. – Держится оно очень непрочно, зацепилось за выступ скалы, вернее, за камень. И если его сдвинуть, дерево посунется по скале под своей тяжестью.

Нашли не очень толстый молодняк и вырезали две жердины. Подальше отвели коня, вещи и Марту, чтобы не зацепило какой-либо веткой. Баба Феня показала, как пользоваться рычагом.

– Раз, два, взяли!

Дерево не шевельнулось.

– Ещё, Олеся, раз, два, взяли!

Но силёнок было очень мало против такой махины.

– Нет, наверно, нужно попробовать сдвинуть камень. Принеси, Олеся, нож.

Девочка принесла нож, и женщина стала обкапывать камень снизу, убирая из-под него опору. И через полчаса работы камень зашевелился.

– Ну вот, по-моему, дело движется. Подходи, Олеся, попробуем его сдвинуть.

Раскачивая камень, женщина и девочка сделали невозможное, дерево затрещало, подминая под себя молодняк, и начало сдвигаться со склона. Баба Феня схватила девочку, и отскочила с ней в сторону, прижимаясь к скале. Вместе с деревом вывернулся огромный кусок скалы, и, увлекая за собой мелкие камни, полетел вниз, ломая ветки дерева, подпрыгивая, шумно увеличивая скорость, и затих где-то далеко внизу. А дерево двигалось нехотя, будто раздумывая, открывая тропу, и вдруг застряло, остановилось, наверно, упёрлось верхушкой и ветвями во что-то. Но это уже было неважно, путь был открыт.

– Бабушка, мы его сдвинули! – закричала Олеся. – Мы силачи! Ура! Марта, – подбежала девочка к сестре, – мы сдвинули дерево, можно идти! – Но тут же оборвала свои восторженные крики. – Марта, Марта, тебе плохо? Баба Феня, посмотри, с Мартой что-то.

Женщина наклонилась над больной.

– Да у неё жар, необходимо сделать привал, но здесь на тропе, это невозможно. Теперь на коня её не посадишь, нужно делать носилки. Вот досада, долго очень в пути, а ей нужен покой. Повязка снова в крови. Эдак ещё осложнение будет. Неси, Олеся, те жердины, что мы вырезали, будем делать носилки.

Девочка принесла палки, баба Феня достала плед.

– Олеся, вытаскивай из кроссовок шнурки и из своих кроссовок, и из Мартиных тоже. Прошьём шнурками плед, закрепим его на жердях, вот и будут носилки.

И ловко орудуя ножом, прокалывая дырки в пледе, женщина смастерила отличные носилки. Расстелили в них спальный мешок и уложили на носилки Марту, которая уже металась в горячке.

– Я пойду впереди носилок, ты бери Мальчика за уздечку и бери носилки, а Серый пусть замыкает колонну, – распоряжалась женщина.

И все пошли цепочкой, увёртываясь от веток, которые хлестали по лицу, ведь руки были заняты. Шли осторожно, потому, что ноги то и дело за что-то цеплялись или скользили, а ноша была тяжёлой. У Олеси пот катился градом, но она не жаловалась, что почти сразу же устала. Молча терпела, знала: нужно быстрее выйти на ровное место и найти, где сделать привал. Солнце уже покатилось на вторую половину дня. И на горной лесной тропе становилось сумрачно, как вечером. Комары, которых за весь день вроде не замечали, вдруг с бешеной злобой обрушились на людей. Они, как будто поняли, что их укусы останутся безнаказанными, и лезли в глаза, нос, уши. Залезали под воротник, а руки облепили сплошным слоем, жаля с беспощадной злобой.

– Баба Феня, поставим на минуту, – взмолилась Олеся. – Нет сил терпеть, и Марту облепили комары.

– Терпи, Олеся, ещё немного пройдём и выйдем наверх, а там ветерок. Терпи, нужно торопиться, ты же видишь, как плохо твоей сестре. Чем быстрей придем, тем, быстрей окажем ей помощь. Разожжем костёр, приготовим чай, откроем консервы, немного подогреем их. Напоим лекарством и чаем Марточку. А сейчас, по возможности, смотри под ноги, чтобы не споткнуться, не урони сестру. Знаю, тебе тяжело, мала ещё, но терпи, – приговаривала женщина, отвлекая Олесю, от комаров, подбадривая её.

А тропа потихоньку ползла в гору, засыпанная многолетней листвой, заваленная сушняком, заросшая колючим кустарником.

–И что это за тропа такая, нет другой тропы разве?

– Может, и есть другая тропа, но я не знаю её. Я знаю только этот путь. Олеся, чувствуешь ветерок, и комары куда-то делись, и идти стало легче. На минутку остановимся, немного отдохни, а я пройду вперёд, кое-что посмотрю.

И, поставив носилки, баба Феня исчезла из виду, как испарилась. Олеся села возле сестры, вытирая ей лицо платком. Лоб у Марты был горячий, и она, казалось, спала.

– Мы уже почти дошли, – шептала сестре девочка. – Ты не должна болеть, терпи, я ведь терплю, а я младше тебя. Марта, ты ведь всегда была такой сильной. Но ты ошиблась, и очень сильно, когда связалась с этим Шуркой. Он тебя не любил, такие люди любить не умеют. И всей шайкой командовал он, а делал вид, что тебя слушает, что признаёт тебя как главаря. Ты, Марта, не знаешь, а я всё время следила за тобой и за ним. Я знаю всех, с кем он встречался, почти всех. И рэкет над магазинами, не всё, чем они занимались, они проворачивали дела на много крупнее. И ты им стала мешать, Марта. И если бы не сейчас, то потом, но они бы тебя убили. Мне страшно, сестрёнка, очень страшно, что за нами будут охотиться, – Олеся вздохнула и поцеловала сестру.