Павел РУБЧЕНКО - Времена действий

***

– Никита, вставай! Никита! – истошно кричала Маша ему на ухо. – Напали! На нас напали!

– Кто? А зачем? – он с трудом оторвал чугунную голову от скамейки.

Сел, пальцами растирая веки. Они легли совсем недавно, и теперь, он боролся с чудовищной тяжестью в теле. Дети плакали, растирая глазки ладошками.

– Дым! Они подожгли дом! – жена сунула ему в руки что-то длинное и тяжелое.

Хмель и сон стали отступать, когда он учуял запах гари и чего–то еще, будто шашлык подгорел до черна. Разбив окно, влетела горящая бутылка и разлетелась о печку, обрызгав огнем все вокруг. В разбитое окно сунулась черная оскаленная рожа. Ник не целясь, пальнул в нее из ружья, забрызгав красным половину комнаты. В голове забили колокола от резкого звука.

– Быстрее на улицу, за мной! – на не совсем еще твердых ногах, он подскочил к двери, рывком раскрыл и кубарем выкатился во двор.

Повсюду слышались крики женщин, лязг оружия, рычание и ругань поселенцев. Все было в дыму. Деревня горела. Удушливый смрад сдавил горло. «Как же сигналка? Почему никто не бил в рельсу на вышке?» – мысли хаотично метались в голове, теряясь и путаясь.

Плечо обожгло, и возле него в землю воткнулось копье. Ему навстречу, гнало на лошади нечто, похожее на человека. Весь черный, с длинными волосами; оскаленные длинные клыки и громкий, нечеловеческий рев, заставили волосы на голове Никиты встать дыбом. Автоматически вскинув ружье, он нажал на крючок. Щелк! «Патрон, сука!» Перехватив ружье за ствол, он увернулся от меча всадника и изо всех сил ударил лошадь под колено. Конь упал, вспахав мордой рыхлую землю. Всадник улетел куда-то вперед.

Со спины налетели еще пара «чертей». Вопя, как резаные, они начали бить одновременно. Действуя ружьем, как дубиной, он успешно блокировал удары. Выбив одному челюсть, другому сломал руку и отправил в мир иной точным ударом в висок. Сзади послышался топот. Упавший всадник, уже замахнулся на него мечом. Никита не успевал.

Серая тень метнулась перед ними. Убийца заверещал. Уже вполне по-человечески. Гайка был страшен в драке: никогда не отступал и грыз противника, даже если сам истекал кровью. И сейчас, сомкнув мощные челюсти на горле незнакомца, он повалил его на землю. Никита замешкался. Кому помогать – псу, семье или поселенцам?

– Прячьтесь! – яростно махнул он семье в сторону леса.

Семен и Филипп жались к маме. Все боялись двинуться с места.

– Живее! – рявкнул он и побежал на звуки глухих ударов и ругань.

По дороге споткнулся обо что-то, чуть не упав. Это был Тихон. Его голова едва держалась на тонком лоскуте кожи. От плеча до пояса, тянулась безобразная рубленая рана. Ник, как завороженный, уставился на тело друга.

– Никита! – бас отца Валериана вырвал его из ступора. Священнослужитель отмахивался от целой ватаги, держа в руках длинную оглоблю. Под его ногами уже неподвижно лежали трое. Из ноги и спины здоровяка торчали стрелы. Подхватив с земли брошенное кем–то копье, Никита метнул его, целя в одного из нападавших. Копье пробило ногу черта, пригвоздив его к месту, тот заголосил тонким голоском. Зачерпнув горсть земли в ладонь, Ник вбежал в гущу драки, всыпав ее в харю ближайшему противнику. Бой закипел с новой силой!

В горячке драки, он потерял из виду Валериана. Теперь, он уже был в самом центре деревни, у колодца. Под ногами хрустела посуда и еда с перевернутых столов. Отбив очередную атаку, Никита огляделся: все дома и постройки полыхали огнем. Криков уже не было, только звериные вопли чертей. Валериан, сделав несколько шагов к нему, протянул руку и упал лицом вниз. Вся спина его была утыкана стрелами.

Внезапно, будто тьма расступилась, и на Громова понесся во весь опор страшный всадник: все лицо вымазано белой краской, вокруг глаз–чем-то черным. Безумный взгляд и оскал заточенных зубов. Он поднял над головой огромный, видимо, сделанный из двуручной пилы с зубцами меч.

Думать было некогда, и Никита, оставшись теперь без оружия, прыгнул навстречу всаднику и сшиб его на землю. Безумец заверещал, вскочил, вытащил. Из-за пояса дубину и пошел на Ника. Слишком много было выпито накануне, слишком мало он спал и много работал в поле. Беломордый оказался на голову выше его. Дубина свистела, рассекая воздух у самого его лица. Едва уклоняясь от мощных ударов, окровавленный, босой, в разорванной одежде, Никита отходил шаг за шагом, пока не уперся спиной в стенку колодца.

Противник схватил его за волосы и со всего маха ударил головой в лицо. Видя, что тот еще стоит, он наотмашь ударил его дубиной в голову. В этот же момент, охотник изловчился, и из последних сил пнул великана в колено. Удар дубиной потерял часть своей силы и, сквозь поднятые перед лицом руки, прошелся вскользь по голове, содрав с черепа часть кожи с волосами. От удара, Никиту перевернуло назад. Он перелетел через стенки колодца и упал на самое дно, больно ударившись о воду. Сознание послушно померкло.

Ему было восемь лет, и мама повела его в бассейн. Маленький Никита очень боялся воды. Но, глядя на других ребят, все же решился. Он подошел к краю дорожки бассейна и попробовал воду ногой. Такая теплая и приятная! Он решил сесть, и спустить в воду обе ноги. Неловко взмахнув руками, он потерял равновесие и соскользнул в воду, на глубину. Вода сразу попала в рот, нос и уши. Он все видел, но не мог дышать и просто махал руками и ногами. Вода попала в легкие, он начал захлебываться.

С криком Никита вынырнул. Он кричал и кричал, ударяясь о стенки колодца руками. Постепенно, до него дошло, где он находится. Сверху, далеким квадратным окошком белел свет. Кажется, солнце было уже в зените. В июле, воды в колодце было совсем не много. Только поэтому, он и не утонул, находясь без сознания. Вода смягчила удар после падения, и вот он жив. Надолго ли?

Ему в бок что-то уперлось. В полумраке, он не сразу рассмотрел, что это. Судя по одежде, это был кузнец Костя. Без головы. Он поискал вокруг, но она, видимо, осталась Где-то наверху. «Широкие ладони, уже никогда не сожмут рукоять молота!» – подумал он.

– Вот и погуляли, братишка, – тихо сказал он, – до конца жизни буду тот праздник помнить.

Гулкое эхо вторило его словам. Он ощупал голову и сразу отдернул руку. Небольшого лоскута кожи на голове просто не было! Его частично скальпировали. Палец на левой руке загнулся под странным углом. Недолго думая, Никита крепко взялся за него другой рукой и резко повернул. Боль на время ослепила. Он шумно выдохнул.

Сознание медленно прояснялось. Он начал осознавать весь ужас своего положения. Попробовав уцепиться за скользкие камни, он чуть не взвыл: резкая боль под лопаткой пронзила мозг. Он попытался нащупать источник боли. То ли наконечник стрелы, то ли тонкий кинжал. А по ощущениям – так целый, мать его, топор! Немного помучившись, он уперся локтем в стену и дотянулся – таки до своей занозы. Дернул также резко, не раздумывая. И ушел под воду, почти потеряв сознание, от вспыхнувшей боли. Кое–как отплевавшись, оперся о стенку и долго и шумно дышал. В руке остался обломок стрелы с наконечником. «Как она там оказалась?» – ломал он голову.