Павел РУБЧЕНКО - Времена действий

– Вовремя мы ушли! – тихо сказала Маша.

Он обнял ее за плечи. Они свернули в ближайшую посадку, зашли поглубже и выбрали место, чтоб их не видели, а им были видны подходы к их ночевке.

– Надеюсь, тут нет змей, – пробормотал Ник, устраиваясь на своей куртке.

– Что? Кого? А если есть? – застыла Маша.

Сегодня он заснул быстро и спал глубоко. Снилось ему что-то приятное.

***

Утром, замерзнуть ему не дали – девушка снова пригрелась с одного бока, а щенок вальяжно разлегся у него на груди, сопя и подергиваясь во сне. Никита полежал так, не двигаясь, желая отсрочить момент подъема. Но, упрямый рассвет не дал долго валяться. Пока его спутники – а он уже считал Гайку полноправным членом своей маленькой группы – справляли нужду, Ник примерился к велосипеду.

Чуть не упав в первый раз, он пробовал снова и снова, пересиливая себя. Сквозь ноющую боль в ноге, ему удалось сделать несколько кругов по дороге. «День будет длинным и болезненным», – тревожно думал он.

Наконец, собравшись, он посадил девушку на заднее сиденье, постелив свою куртку, и оттолкнулся от земли, крутя педали. Нога сильно смахивала на деревянную, но сгибалась. Маша обхватила его свободной рукой. Другой рукой, она держала между собой и Ником щенка. От ее теплого прикосновения, откуда-то появились силы. Они поехали.

С непривычки, он решил останавливаться каждый час. Иногда, ехали быстро, и прохладный, утренний ветерок шевелил волосы. Порою, приходилось снижать скорость, объезжая автомобили и другой подозрительный хлам. Девушка постоянно комментировала обстановку, не давая им заскучать.

Чем дальше удалялись они от города, тем легче становилось на душе. «Жаль тех, кто там остался, – думал Ник, – без еды голодно там скоро будет. Болезни от антисанитарии не заставят себя ждать». Уже неделю, та часть России, где они жили, была без света.

Ближе к обеду, когда до деревни, по их прикидкам, оставалось не больше десятка километров, им в колесо что-то попало. На их счастье, скорость была небольшой, и Маша с Гайкой успели спрыгнуть. Никита же, не удержавшись, упал на асфальт, сверху его придавило велосипедом.

– Киса, привет! – раздалось с обочины.

– Ой, какая девочка! – вторил ему другой голос, мерзкий и циничный. – Давай к нам! У нас бананы есть. Сочные, толстые!

Оба утырка заржали. На дорогу вышли двое дюжих молодцов с топорами. Один крутил в руке кусок арматуры, из тех, что прилетел им в колесо. Не бритые рожи, странные, дерганые движения. «Ублюдки под чем-то», – заметил Никита, выбираясь из-под велосипеда. Нога заныла с новой силой. Он быстро огляделся. Маша кинулась ему помогать. «Или быстро, и сразу или никак, – решил он, – это необходимо!»

– Ты че, бля? – округлил глаза первый недоносок, и схватился рукой за горло, из которого теперь торчала рукоять ножа Ника.

Второй оказался более проворным и кинулся наутек. Ник снова качнулся, плавно перенося центр тяжести на впереди стоящую ногу. Клинок воткнулся прямо в середину широкой спины убегающего. Разбойник закричал и упал на четвереньки.

– Стой здесь! – бросил он Маше и поковылял к первому разбойнику.

Вынул нож и вытер его о майку неудачливого грабителя. В его карманах было пусто. Пошел к воющему напарнику:

– Мужик, хорош! Мы не хотели, правда. Прости, нет… Не надо!

Быстрым движением, Никита не дал ему закончить. Вытащил второе лезвие из тела. Рядом лежал топор. Явно на заказ, с резьбой на ручке и фигурным лезвием. Он подобрал его, и удивился небольшому весу. Лезвие было как у бритвы. Забрав трофей, Никита вернулся к своим спутникам. Настроение у всех было подавленным. Он пристроил топор на бедре, и осмотрел велосипед: несколько спиц были погнуты, но ехать оставалось недолго. Он повернулся к девушке:

– Нельзя было иначе. Я бы не стал, правда. Или мы или они.

Она покрепче прижала к себе песика и кивнула. Дальше ехали молча. Впереди, показался указатель с названием деревни. Дальше виднелись первые дома. Никита свернул на грунтовую дорогу. Маша указывала путь. Кажется, здесь ничего не поменялось, несмотря на всеобщий хаос, только ставни на окнах были наглухо закрыты. А кое–где и, забиты досками.

– Вон тот домик, видишь? С синей крышей.

– Вижу, да, – воодушевился он.

Он крутил уже из последних сил. Нога еле гнулась.

– Приехали! – возбужденно крикнула девушка.

– Спрыгивай! А то я снова завалюсь.

Обошлось. Ник удержал велосипед. Они подошли к забору, позвали хозяев. Тишина.

– Они не могли уехать? – повернулся он к спутнице.

Щенок обеспокоенно задвигался, пытаясь выбраться из крепких объятий.

– Не должны. У них хозяйство тут… Да и куда? Давай зайдем?

Он кивнул, девушка открыла калитку, и они вошли во двор.

– Люди! Есть кто? Мы без оружия!

Снова тишина. Он сделал шаг вперед. В тишине деревни ружейный выстрел прозвучал оглушающе. В метре от Никиты взвился фонтанчик земли, обдав его с головой. Гайка заверещал.

– Папа! Папа, это я! – закричала девушка, встав перед Никитой. – Не стреляй, это Маша!

Из-за угла дома вышел пожилой мужчина с ружьем. Из ствола вился тонкий дымовой след. Мужчина присмотрелся:

– Мария, ты? А это кто с тобой?

– Это Никита! Мы вместе.

Ник теперь смотрел на нее. Мужчина подошел ближе, оценивающе глядя на него:

–Никита, значит? – он протянул ему руку. – Семен Семенович.

Ник стер землю с лица, крепко пожал руку и улыбнулся:

– Рад знакомству!

Где-то вдалеке запел петух. Потом еще один. И еще. Никита открыл глаза. «Часа четыре, наверное», – подумал он. Когда все повторяется изо дня в день, поневоле начинаешь подстраиваться и, в конечном итоге встаешь, и делаешь определенные вещи в определенное время. А лучше немного заранее, наперед. Тогда, если возникнет заминка, дела хозяйства не застынут на месте.

Ник лежал, ни о чем особо не думая. Ему нравилось это время, самое тихое. Без суеты и беготни. Блаженство! Он потянулся. Одеяло сползло на пол, оголив и его, и спящую рядом жену. Вставать не хотелось. Мысленно загадав, что встанет после пятого крика петуха, он стер улыбку с лица, когда разом запели все пять кочетов.

Бережно накрыв любимую Машу одеялом, он тихонько вышел во двор. Только начинало светать. Гайка, умный, крупный дворняга, ракетой метнулся из будки к ногам хозяина. Пес радовался так, будто не видел хозяина целую вечность, а не только одну ночь. Ник потрепал его по холке. Гайка завалился на бок, подставляя брюхо для почесывания. Такой же смелый, звонкий и добродушный, как и тогда, десять лет назад, когда они с Машей, спасли его от дикого пса, еще там в городе. Годы берут свое, и старичок был почти слеп. Что, впрочем, совсем не мешало ему оставаться грозой котов, лис и других мелких неприятелей.