Светлана Швецова - Храни меня на вираже

– Это не фамилия. Это его кличка и позывной. У него на спине родимое пятно было – как будто птица летит, поэтому так и звали.

Женщина встала и пошла обратно к столу.

– Ты приляг, милок, может, уснёшь. А мне журнал нужно заполнить.

Кирилл и правда задремал. Где-то через час проснулся от телефонной трели. Врач взяла трубку и заулыбалась.

– Ну что, поздравляю тебя, папаша! Сын у тебя! Три кило семьсот. Здоровенький. И мамочка в порядке. Молодец, сама родила! Вот про молочко не знаю, это она уже тебе сама скажет. Только пока ей не трезвонь: не до того сейчас ей.

На глазах Кирилла показались слёзы. Сердце колотилось в груди как сумасшедшее.

– Слава богу! – выдохнул он. – Сын!.. У меня есть сын!

* * *

Через день Мезенов поехал за коляской. Машина бойко шла по трассе, Людмилка на заднем сиденье что-то напевала.

– Пап, чур, коляску братику я выбираю, ладно?

– Ладно. Подожди-ка, доча, мама звонит, – прервался он. – Поговорю, передам телефон тебе, мама по тебе соскучилась.

Милый родной голос звучал так, как будто она была рядом.

– Привет, родная! Как вы?

– Ну, как мы… Так же лежим в палате вместе. Егорка сегодня впервые поел. Правда, долго не мог сообразить, что да как. Смешной такой! – делилась новостями Настя. – Медсестра приходила пупок обрабатывать и осматривать. Когда пелёнки развернули, немного покричал. Зато я его рассмотрела. Красавчик! На тебя, Кир, похож. И ты знаешь, на груди, там, где сердце, у него родимое пятно, похожее на птицу, – как будто птица летит. Представляешь?! Я тебе фото прислала, посмотри!

У Кирилла потемнело в глазах, он резко ударил по тормозам, и машина остановилась у обочины.

– Кирилл! Алло, я тебя на слышу, Кирилл! – кричала в трубке Настя.

Сердце бухало как кузнечный молот, полковник завершил телефонный вызов и пытался отдышаться. Потом посмотрел на фотографию и остолбенел: та же птица, точная уменьшенная копия – он не мог ошибиться! И полковника озарило: «Вот почему ты мне приснился!»

«Ты правильно всё понял, – вдруг услышал он рядом чей-то голос. – Он сразу согласился. Даже уговаривать не пришлось. Он тоже очень тосковал по тебе. Это мой тебе подарок, полковник…»

– Папочка! Что-то случилось? – встревожилась Людмилка.

– Всё хорошо, дочка, – осветилось лицо Кирилла счастливой улыбкой. – Ты даже не представляешь, как хорошо…

Часть вторая. Серафима

* * *

– Всё, Сим. Ты как хочешь, а я больше не могу.

Машкины глаза источали неимоверную усталость, грустная улыбка пряталась в уголках губ.

– Слышишь? Звуки моторов. Дорога где-то рядом. Поехали домой, а?!

– А собака?

– Да чёрт с ней, с собакой. Сама убежала – сама прибежит.

– Анне Валерьевне от хозяйки влетит, – поделилась опасениями Серафима.

– Жаль, конечно, бабулю, но мы и так сделали всё, что могли.

Машка смотрела жалобно-просящим взглядом, и подруга сдалась:

– Ладно, пошли к трассе.

Видимо, недалеко был посёлок, и, на удивление девушек, лазить по сугробам не пришлось: в снегу было протоптано много тропинок – очевидно, жители любили гулять в лесу. Поэтому шли подруги быстро. Мысль о том, что скоро их мытарства закончатся, прибавляла силы.

– Это ж куда нас занесло?! – изумлённо протянула раздосадованная Маша, потому что вышли они отнюдь не на трассу.

На небольшом холмике стояла огромная толпа народу. Вереницей выстроились легковые машины, вдалеке тоже были машины. Яркие, в наклейках с рекламой и именами пилотов, они по одной с рёвом исчезали за поворотом.

– Соревнования у них, что ли? – предположила Серафима.

– Похоже на то, – протянула Мария. – Ну и что делать будем?

– Давай подойдём узнаем, как выбраться отсюда.

И девушки зашагали к толпе. Оказалось, все приехали на своих авто, а цивилизации в виде общественного транспорта здесь не наблюдается. Подруги переглянулись: «Вот мы попали…» – и остались смотреть на гонки. А что ещё им оставалось делать?!

* * *

Сегодня гонка у Остапенко явно не заладилась. В первом заезде при повороте он не заметил рытвину, выбитую колёсами предыдущих машин. Вернее, заметил, но поздно – уже въехал в неё, и пришлось сбрасывать скорость. Вот объехал бы – обошлось бы без заминки, не было бы потери драгоценных секунд… Недовольный собой, Тарас выругался и в раздражении совершил ещё пару-тройку мелких ошибок.

Лидером в своей группе после первого заезда он, конечно, остался, и отрыв от остальных был приличный, но всё равно он знал, что проехал гораздо хуже, чем планировал. Выкуренная сигарета несколько вернула ему душевное равновесие. Он тщательно осмотрел машину, перекинулся парой слов с мужиками и стал готовиться ко второму основному заезду.

Объявили и пригласили на старт их категорию. Похлопав по капоту машины (не подведи, крошка!), Тарас поправил шлем, сел в кресло, не торопясь пристегнул ремни. Сейчас он глубоко дышал, стараясь усмирить внутреннее волнение, присущее каждому пилоту в последние минуты перед стартом. Мотор заревел, зелёный стартовый флаг взметнулся вверх, и машина пошла. На этот раз всё шло гораздо лучше: «крошка» вела себя хорошо, сцепка со снежной дорогой была не просто сносной – отличной. Два поворота Остапенко прошёл с максимальной скоростью, он это чувствовал. Он обожал испытывать то самое ощущение звенящей уверенности, когда пилот, машина и дорога становятся единым организмом, и радости, что гонка идёт как надо, а он, Тарас Остапенко, полностью всё контролирует… Он внутренне знал, что и с остальными поворотами он не накосячит, ибо сегодня его день. Третий поворот – чисто! Вот и четвёртый. Вдруг впереди, метрах в двадцати, на дорогу выскочил какой-то зверь.

«Волк?! Лес рядом…» – только и мелькнула мысль в голове Тараса. А руки уже машинально выкручивали руль…

От удара собаку откинуло в сторону. В том, что это собака, Тарас уже не сомневался: хвост был бубликом. В остальном – серым окрасом и стоячими ушами – пёс и правда смахивал на молодого волка. Машину занесло, она чиркнула по снежному брустверу, подняв фонтан снежной крошки, и остановилась.

«Чёрт! Чёрт! Чёрт!» – взорвался Тарас, понимая, что уже не отыграет время. Окинув взглядом неподвижно лежащего пса, пилот завёл мотор и погнал дальше. Только сейчас маршалы выкинули жёлтый флаг – «опасность на дороге».

– Опомнились, твою дивизию!

* * *

На все вопросы девушек, когда же закончится гонка и можно ли с кем-нибудь вернуться в город, их посылали к организаторам соревнований. Главным, судя по всему, был молодой мужчина в чёрно-оранжевом горнолыжном костюме с рацией. Именно к нему то и дело подходили пилоты, механики, маршалы. Около него тёрлись телевизионщики с камерой. Он успевал отвечать всем, цепко следил за гонкой, по рации отдавал распоряжения.