Кира Сорока - Я с тобой играл

Вернувшись к себе, протираю пол, чтобы скрыть мокрые следы босых ног. Беру свой телефон, купальник Евы и иду в беседку. Эти красные лоскутки я хочу оставить там, чтобы они не попались маме на глаза. А телефон мне нужен, чтобы скачать книгу и прочесть её на микроскопическом экране. Да, это будет неудобно, но у меня нет другого выхода!

Но когда захожу в беседку, замираю на месте, с недоумением уставившись на лавочку. Там стопкой лежат мои вещи. Сверху – книга. А на её старенькой потёртой обложке – бутон красной розы.

Я оглядываюсь по сторонам, но никого рядом нет.

Опасливо беру в руку полураспустившийся цветок и разглядываю его. Красные розы растут здесь повсюду, но именно эта кажется мне особенной. Какой-то невероятно ароматной и приятной наощупь. Неосознанно подношу её к лицу и втягиваю носом сладковатый запах.

Ммм… Что ж, Демьяну придётся сильнее постараться, чтобы загладить вину передо мной. Этой розы будет недостаточно!

Демьян

– Зачем мы здесь? – Рус вальяжно и недовольно скрещивает руки на груди.

– Ну ты же должен увидеть, как она меня поцелует, – я толкаю его за дерево рядом с баскетбольной площадкой. – Вот стой и смотри!

– Ты так чертовски в себе уверен, да? – хмыкает брат, лениво прислонившись к дереву. – И с какой стати она будет тебя целовать? Ты ей даже не нравишься!

Я игнорирую его ехидство и небрежно бросаю:

– Надеюсь, у тебя хорошее зрение. Целоваться с ней дважды я не буду.

– А вот я бы и трижды это сделал, – поддевает меня Рус. – Ммм… и даже четырежды. Её губы похожи на спелую клубнику, не находишь? Так бы и съел!

Неожиданно к горлу подкатывает тошнота, и я, скривившись, отворачиваюсь.

– После нашего поцелуя можешь жрать эту клубнику, сколько влезет. Не подавись только!

Меня тошнит не от мысли о губах Золушки. Внезапно я понимаю, что меня начинает подташнивать от его слов. Стоит лишь допустить, что брат может её поцеловать. И дело тут вряд ли в нашем с ним споре.

Но тогда в чём?

Почему я выставил Элю из бассейна, взбешённый тем, что остальные глазеют на неё в купальнике?

Да какое мне дело до этого купальника и до неё самой?!

Твою мать! Эта Золушка зацепила меня своей недосягаемостью. Определённо! Другая на её месте уже давно провела бы ночь в моей постели и попросила бы ещё… Но не эта фифа!

Чёрт бы её побрал!

Я ухожу на площадку и хватаю мяч. Зашвырнув его в кольцо, оборачиваюсь на брата. Рус стоит всё там же, лениво подпирая дерево, и Эля вряд ли его заметит.

И где её черти носят?

Смотрю на дом для прислуги. Свет в окнах не горит, значит, все уже легли спать. Но не она же?!

Громко чеканю мячом, рискуя разбудить всех обитателей флигеля. Уже девять вечера, и Эля должна была сюда явиться, чтобы выполнить условия проигранного матча.

Но её нет!

И через десять минут…

И спустя полчаса.

Мне надоедает кидать мяч в кольцо. Рус возле дерева уже вовсю ржёт над моим провалом.

– Дамиан, тебя кинули! Жесто-о-око кинули! – протягивает он, оскалившись. – Но я и не сомневался, кстати! Да она и на километр к тебе теперь не подойдёт!

– Да пошёл ты! – выплёвываю я и, зашвырнув мяч, направляюсь к дому прислуги.

Понятия не имею, в какой комнате живёт Золушка, но ведь я могу проверить их все. Я разозлён не на шутку оттого, что она меня кинула.

– Ты куда собрался, чокнутый? – Рус преграждает мне путь, как только я дохожу до входной двери. – Тебя отец линчует, если узнает, что ты водишь шашни с прислугой. Угомонись, братец!

– У меня с ней, – тычу пальцем в сторону флигеля, – ничего нет! Мне плевать на неё! Она лишь должна мне поцелуй.

– И именно поэтому ты решил ворваться в её комнату, да? Перебудить здесь всех? Из-за сраного поцелуя, который тебе не так уж и нужен?

Я знаю, что он делает. Пытается выиграть любой ценой. И даже отцом запугивает. Он же сам мне, наверное, и вломит, если я ворвусь к прислуге.

– Почему она не вышла?! – с необъяснимым даже себе отчаянием спрашиваю почему-то у брата.

– Может, потому, что ты выгнал её из бассейна? Не? Не думал об этом?

– Какого хрена ты вообще её позвал? – шиплю на него. – И какого хрена она была в таком виде?

– Миленький, кстати, купальник на ней был, – Рус мечтательно улыбается. – Знаешь, брат, меня заводит наше невинное пари. Я хочу сделать его не таким уж и невинным. И раз уж Эля всё равно не пришла, предлагаю поднять ставки.

– Нет! Ни хрена! Это ты любитель переобуваться в полёте! Эля просто должна мне поцелуй, и я уже выиграл наше пари! Так что, расслабься.

– Да я-то расслаблен… А ты? Говоришь, она тебе должна? Тогда где она? – Рус разводит руками. – Почему не спешит целовать тебя? И почему именно «должна»? Почему, Дамиан?

– Хватит называть меня так! – обрываю его. – Эля проиграла мне и теперь должна! Какая разница, за что и почему?

– Помнится, условие нашего с тобой пари – это добиться расположения девушки. Посмотреть, кого она выберет, а не просто поцелует.

Возможно, он прав, и мы действительно говорили о чём-то в этом роде, но после моих слов в бассейне она вряд ли влюбится в меня.

Да она вообще в меня никогда не влюбится, и у нас это взаимно!

Чёрт!

– Так что, Дамиан, шёл бы ты спать, – Рус кладёт руку на моё плечо, словно собирается обнять. – Может, именно во сне она тебя и поцелует, мелкий. Но не наяву, это точно.

Я дёргаюсь, скидывая его руку. Бросаю взгляд на тёмные окна флигеля и, резко развернувшись, ухожу прочь.

Брат меня нагоняет.

– Да ладно тебе, Дамиан. Неужели действительно решил, что так просто сможешь меня обыграть? Меня! Ты в своём уме? Это же просто невозможно!

Ну да, конечно. Мой брат – игрок по жизни. И почти никогда не проигрывает… Почти.

Затормозив, смотрю на него в упор. Сейчас мы, наверное, похожи с ним как никогда. Одинаковые позы, нахмуренные брови, у обоих на лице надменные ухмылки. Только вот Рус подстригся недавно. Он предпочитает носить короткую стрижку, а не такую, как у меня – с небрежно торчащими в разные стороны волосами.

– Так что именно должно произойти между мной и Элей? – спрашиваю его.

– Должно быть что-то впечатляющее. Если ты, конечно, на это способен, – Рус дёргает бровями, явно подначивая меня врезать ему наконец.

Кулаки сжимаются… Бл**!

– Только не говори, что я должен предоставить тебе в качестве доказательства её трусики! Это чертовски банально, – цежу сквозь зубы.

– Обожаю банальности, – паясничает Рус. – Да, так и сделаем! – вдруг увлечённо подхватывает мою идею. – И это должны быть именно её трусики. Эля должна будет это подтвердить!

Меня это новое условие пари не будоражит так, как его. Я даже не знаю, как провернуть всё это с Золушкой. Однако на то мы и братья, чтобы ни один из нас не уступил другому.