Я.В.А. - Грани

– На это я и надеюсь. – И тот же ответ…

– Ты глуп! Я люблю тебя! Люблю! – Девушке хотелось разбудить его. – Посмотри, неужели я некрасива? Я нежеланна для тебя? – он с обожанием разглядывал каждую черточку ее лица, каждая слезинка выцарапалась в его сердце.

– Ты самая прекрасная девушка из всех, что я видел… – прошептал он, – Ты самая достойная из всех, что я знал… Ты самая любимая моя, Лилит. – нежно и страстно шептал он, – Именно поэтому я и уйду. – Окончательно отстранился бог.

– Нет, я уйду с тобой! – Нервы лопались под натиском эмоций, подобных цунами, затопивших трезвый рассудок. – Ле́о, я стану твоей тенью, я буду молиться о тебе, я отдам тебе свою душу и жизнь! – он покачал головой.

– Ты не знаешь, чего просишь. – Как же сложно отказываться от того, чего жаждешь больше жизни! – Я не сделаю тебя счастливой! Никогда… – Но он отказывался. – Что я дам тебе? Боль и ничего кроме боли… – Она слышала его, но не верила ни слову, даже не задумываясь. – Тебе нечего будет терять, кроме жизни, но и она тебе опротивет со мной. Посмотри! Кто стоит перед тобой? Думаешь молодой человек? – Он остервенело усмехнулся, – Да я пропит и прокурен, я прожжен изнутри! – С отвращением обличал он сам себя, – Я сам убил себя уже много лет назад! Я не умею любить. Ты самое светлое и прекрасное, что было когда-либо в моей жизни. Мне нужно уйти! – он бросился к двери, девушка повисла у него на руке… Слезы намочили манжет черной рубашки. – Забудь! Забудь меня! – Молил он.

– Ле́о!!! – зарыдала она…

– Забудь, Лилит! Забудь все, что было между нами. – Девушка без сил рухнула на пол, уткнулась в юбки платья… Ее хрупкие плечи содрогались от рыданий. Она убивала его, топтала, сжигала, резала и душила одновременно. Она и не знала, что делает с ним.

Роджер ударил по двери, пнул стену, перевернул стол… Он ненавидел себя за ее слезы.

– Проклятье! Черт! – ругался он. – Что ты делаешь?! Лилит, одумайся! Посмотри на меня!!! Идем! – он схватил ее за локоть и потащил наверх.

Оказавшись на палубе, пират отпустил ее, наконец, но тут же поймал какого-то матроса с «Персея». Парень был совсем молод, худ и бледен. Он даже не понял, кто и зачем схватил его, просто вдруг почувствовал резкую боль в горле, как от царапины, а потом…

Лилит в ужасе смотрела на истекающего кровью матроса… А Роджер неумолимо работал тесаком… Через минуту он поднял голову парня вверх… Голова в ужасе смотрела вокруг… Девушку стошнило.

– Смотри, черт побери! Смотри, кто я такой! Видишь?! Я не тот, кем ты считала меня, Лилит! Я чудовище! – она застыла. Что-то оборвалось в нем.

– Опусти… голову, Ле́о. – Почти спокойно попросила аристократка.

– Нет, смотри! Видишь?! – Она засмеялась. Чего-чего, а смеха он не ожидал.

– И ты думаешь, я откажусь тебя из-за какой-то головы?! Думаешь, я не знаю, кто ты и чем занимаешься?! – Изумилась девушка. – Думаешь я забыла Гроссов? – Спросила она с усмешкой. – Ты отправил их головы семье!

– Ты ненормальная, Лилит! – он подхватил ее на руки…

Куда он нес ее – все равно – главное, что он НЕС ЕЕ, не бросил, а целовал!

Ле́о бережно положил ее на койку в своей каюте…

– Пока не поздно, скажи, только подумай прежде: ты уверенна? – ее глаза помутились, значение его слов девушка поняла не сразу, а когда поняла, то просто фыркнула и потянулась к его губам. – Лилит! Лилит… – Он мучился от того, что останавливался, от того, что знал, что так нельзя. ОН понимал, что практически убивает ее. – Это ты еще успеешь попробовать…– Как же она была красива в этой сладкой истоме! – Подумай, прошу тебя. – Но, как бы тяжко ему ни было, мужчина решил, что одно только ее слово, хоть одно подозрение в ее сомнениях, и он остановится, как бы сильно он ни желал ее. – Это тебе сейчас кажется, что я хороший, что ты все мне простишь, что все вынесешь. – Он был пьян. Она и не представляет себе, как ему тяжело сдерживаться, как ему хочется целовать ее снова и снова…

– Я уверенна . Только с тобой я буду счастлива, Ле́о. Только ты сделаешь меня счастливой. – Он сдался, точнее он сломался, он был и проигравшим, и победителем одновременно.

Бесконечные поцелуи. Ему было больно. Ей – страшно. Он ненавидел себя, но не хотел останавливаться. Она хотела, чтобы он продолжал. Несмотря, что они оба понимали, что это будет дорого им стоить.

«О цене подумаем позже» сверкнула последняя, трезвая мысль в его голове.

Ночь тянулась совсем недолго…

Еще никогда Лилит не испытывала ничего подобного, как и Роджер – он любил сейчас не просто женщину, а любимую, желанную женщину – его женщину, о которой он мечтал, которая была для него запретным плодом… Минуты мучительно – быстро и -долго одновременно неслись мимо влюбленных, их разгоряченные тела изнывали, огонь обжигал их сердца. Ее кровь и кровь того матроса – как жертвы, принесенные этой сладчайшей ночи, даже не ночи, а лишь нескольким часам, когда он жадно, мучительно-медленно наслаждался ею… Этим минутам пронзительного наслаждения… Ее кровь… Что он чувствовал, когда она изогнулась от боли? Ее страдание нашло свое отражение в нем – ему было стыдно за это, но он не мог остановиться. Она и не просила остановиться…

Уютно устроившись на узкой и жесткой койке, влюбленные лежали в обнимку, без сил говорить. Вскоре Лилит уснула, а Роджер любовался ей.

Когда она проснулась, его уже не было рядом. Лилит огляделась: снова стеллажи, стол, два кресла, сундук… Снова эта каюта. Она с ним. Она теперь ЕГО. Улыбнувшись этой мысли, девушка потянулась. Внизу живота болело, она ощупала свое теплое со сна тело. Заметила, что простыни в крови… «Моя кровь?» ей стало страшно…

Девушка резко села, от чего почувствовала острый прилив боли. Как бы она ни уговаривала, не запрещала себе плакать, слезы капали на простыни. Осознание потери только усугубило ее положение. Потеря… потеря чести? Невинности? Так ли она была невинна, если убийство не испугало ее? Если она уже познала его поцелуи и объятия? Мысли… мысли… Все более мрачные, все более самокритичные…

«Мне страшно и больно…Где же ты?»

В двери щелкнул замок, вошел Ле́о.

– Что с тобой? Тебе плохо? – он присел на корточки перед ней.

– Ле́о… Я просто испугалась… Тут кровь… – он вздохнул.

– Ничего не болит? – она кивнула. – Живот?

– Да, внизу… – смутившись, ответила девушка.

– Черт… Прости… Прости, любимая. – Он был беззащитен перед своей маленькой повелительницей. Он был бог, а она была просто хрупкой девушкой, любившей его всем своим естеством. Просто хрупкой девочкой, способной сотворить с ним все, что угодно, даже не догадываясь об этом. – Я не должен был… – он отошел к столу, прошел вдоль стеллажей, как когда-то давно уже проходил.