Алексей Савин - Из глубины подсознания. Стихи, мысли, рассказы

Вдруг я услышал крики. Кричала женщина, выбежавшая на улицу из одноэтажного барака. Она просила помощи и звала с собой в помещение. Я, забыв о своих жестоких намерениях, побежал на вопли несчастной. Оказалось, что, поскользнувшись, упала её престарелая мать, и теперь лежит без чувств на каменном полу кухоньки в торце барака.

Через мгновение я уже был на кухне. Подскочив к старушке, я нащупал еле слышный пульс и начал делать ей искусственное дыхание. Мне пришлось без устали трудиться минут сорок, пока не приехала «Скорая помощь». Врачи знали своё дело, и бабуля открыла глаза. Старушку переодели и увезли в больницу, сказав, что её необходимо подержать в стационаре, так как наверняка у неё сотрясение мозга.

Оставшись в одиночестве, её дочь пригласила меня к себе, и я, видя её переживания, не посмел отказать. Войдя в комнатку, где обитали престарелая мать с дочкой, я устало сел на заботливо пододвинутый стул. Весь мой пыл и желание хорошенько вздрючить хулигана куда-то исчезли, и я, размышляя, уставился в маленькое окошко убогого жилища, похожего скорее на келью, чем на помещение, пригодное для проживания людей. Я думал о том, что эти две женщины, наверное, так и проживают свою жизнь в полунищете. Что борьба за своё существование и тем более за какие-то крохи счастья стала смыслом их пребывания на этой земле. А если и улыбнётся им какая-то редкая удача, то это будет, скорее всего, исключением из правил, чем привычным явлением. Постепенно горестное настроение наполнило мою душу и я, понурый, встал и начал, было, прощаться с хозяйкой этой несчастной норы, но та удержала меня, попросив остаться ещё на часок, чтобы попить с ней чайку. Я видел, что она хочет успокоиться, и согласился.

За чаем я как можно деликатнее расспрашивал её о матери, о житье-бытье, о её видении счастья, семье, детях и так далее.

Она живо поддерживала начатый мной разговор. К моему удивлению она ощущала себя счастливой. Я почувствовал, что она знала что-то такое, что выходило за пределы моего сознательного восприятия и понимания. В ней засветилась такая духовная сила, которая до нашей встречи была мне не ведома.

Когда она вышла на кухню, подогреть остывшую воду в старом металлическом чайничке, я стал осматривать её комнату повнимательнее. И тут меня поразило, что при всей убогости жилища и бедности существования эти два беззащитных, на мой взгляд, создания имели весьма недурную библиотеку. Особенно выделялись тома Льва Николаевича Толстого, судя по закладкам, читаемые постоянно и с большим проникновением в суть его философского учения.

Теперь я понял, чем меня удивила речь хозяйки – образным языком, точностью и логичностью мышления. Нет. Она не была наделена ораторским даром или талантом профессионального лектора. Но простое, спокойное изложение своих взглядов на жизнь, на происходящие события, на проблемы добра и зла, смерти и бессмертия взволновало меня так глубоко, что моё сердце затрепетало. Я понял – она была Просветлённой. Её духовные глаза были открыты – она видела! Она поднялась на такую нравственную высоту, с которой смогла приблизиться к постижению Высшей Мудрости, Высшего Знания. Путь к ним труден и нескор, но тот, кто его нашёл, найдёт и всё остальное, что необходимо для полного счастья. И она его нашла! И нашла не в благах хрупкого мира материального сверхдостатка, а в своей душе, в своём сердце.

Вдруг я почувствовал себя человеком, который, несмотря на своё материальное превосходство, имел по сравнению с ней до того нищую душу, что ощутил себя транжиром, зря проживающим свои годы, отпущенные Всевышним на духовное созидание. Созидание прежде всего внутри себя.

И тогда в памяти тут же всплыли мои замыслы жестокой мести по отношению к существам, чья духовная зрелость была сродни моей и весьма далека от совершенства. Я запылал да самых кончиков волос.

Мне стало так стыдно и неуютно, что я решил уйти, не прощаясь. Но тут она вошла в комнату, бросила взгляд на меня и, к моему ужасу поняла, что произошло. Теперь мне было не только стыдно – я был готов провалиться сквозь землю.

Женщина не стала меня ни о чём расспрашивать. Мы поговорили, теперь уже ни о чём, и я откланялся.

По дороге домой я всё-таки пытался найти оправдание своим прежним планам мести. Но чем дольше я шёл, тем настойчивее совесть подсказывала, что это будет предательством по отношению к человеку, который открыл мне глаза и заставил меня подумать о том, что в дальнейшем, как показала моя жизнь, стало моим смыслом и моей судьбой.

К дому я подходил, совершенно обновлённый и спокойный. В меня вселилась уверенность, что новая жизнь, новое понимание Всего ожидали меня и звали в большой путь прозрения и просветления.

И действительно, позже я нашёл в себе новые грани, мне удалось познать то, что мы называем Путём к Истине. Я как человек стал постигать. И постигать нечто подлинное. Подлинное во мне и в мире, поглощающем меня. И от этого Всезнания начал нисходить на меня Свет, дающий ощущение подлинного и безмерного счастья…

Да, действительно, пути Господни неисповедимы. А всё началось с тривиального избиения и моих хриплых криков: «За что!!!»

В один из редких выходных дней мне удалось выбраться на Арбат. С этой улицей меня многое связывает. И школа, и первые уроки фехтования, и прогулки по пушкинским местам и прочее, прочее, прочее. У меня никогда не бывает плохого настроения, когда я брожу по Арбату, подмечая каждую вывеску и каждую витрину. Кажется, что всё уже выучил наизусть. Однако с каждым новым приходом на эту улицу меня посещают новые мотивы, новые впечатления и ощущения. Это как река, которая никогда не бывает застывшей в мгновении. Её воды всегда находятся в движении. То величавом, то игриво-искромётном, то бурном и грозном с неистовым грохотом ниспадающей в бездну могучей водной массы.

Такое сравнение Арбата с рекой является для меня вполне справедливым. На этой улице тоже нет ничего неподвижного, окончательно застывшего. Даже тени от деревьев и домов движутся с движением солнца и создают всё новые и новые фигуры на булыжнике мостовой. А сама история Арбата полна динамики и переменчивости.

Люди здесь больше приезжие. Идут неспешно, фотографируются, позируют художникам, расположившимся прямо на мостовой, тихо стоят у ларьков с залежалыми товарами, но баснословными ценами. Этих людей обходит обычная московская суета. Они попали в свой мир. Мир гостей столицы, собранных вместе на небольшом клочке московской земли.

Москвича в этом потоке можно узнать издалека. Он идёт деловито и «на автопилоте», не думая о маршруте движения, отработанном годами. Его не интересуют ни магазинчики, ни рестораны, ни ларьки, ни музыканты, собирающие около себя любопытных, желающих приобщиться к тротуарному искусству.