Ана Гратесс - Десятое Пространство. Перевертыш

Перед мужчиной замерцали картинки, которые являли ему его собственное бытие с его любимой. Он видел, как у них зачинается ребенок, дом и красивый сад. Воображение подкладывало все новые и новые приятные сердцу образы и на душе у наблюдателя становилось все теплее. Ему показалось, что сумки на плече нет, она растворилась, а вместе с ней и книга. Слова превратились в обыкновенные звуки.

«Треугольник» еще с десяток раз напомнил о себе, а мужчина все шагал вверх и казалось ему, что конца этой дороги вовсе не существует. Так и будет он идти вперед, время его состарит, и состарит его воображаемо-реальные картины и разрежется он вместе со своей дорогой семьей на цветочную пыльцу и облачное присутствие, держа в руках треугольное волшебство. Голос из сумки стал доносится все тоньше и отчетливее, а идти становилось все тяжелее и все легче одновременно.

Старик глядел вперед и видел перед собой темное пятно дороги, у которой не было пункта назначения. Он уже давно забыл, что когда-то, еще будучи пареньком, собирался навестить свою любимую девушку. Дорога с книгой заморочили голову, отняв и вместе с тем дав все самое дорогое.

Голос из сумки вещал теперь на всю мощь своих чародейских гланд. Теперь звуки снова стали словами. Старикашка смертельно устал, его изможденно-счастливое лицо выражало столько боли и экстаза, что небеса схлопнулись от подобного взора и с тугим хлопком исчезли с горизонта. Старый человек остановился на обочине, вытащил из материи склизкую книжонку и стал пристально глядеть на обложку, на которой все так же краснел равносторонний треугольник. «Терять мне уже нечего, отдамся-ка я этой бестии и будь, что будет!», – думал starik.

Его ссохшиеся, тонкие руки раскрыли неписанную книгу на первой странице. На ней зияла пустота, но не та, которая кажется чем-то неопределимым и немыслимым, а та пустота из которой исходят космические миры и в которую собираются звезды, в окончании своей жизни. Старик взял ручку из нагрудного кармашка (словно все эти годы она только и дожидалась сего простого жеста) и принялся написывать туда свои мысли, копившиеся долгие и долгие десятилетия.

Книга источала довольствие, ее страницы снова светились тем теплым блеском, который плескался обычно во взорах глубоко влюбленных людей. Существо, писавшее на страницах, потеряло свой человеческий облик. Оно испытывало осторожное давление в области кистей и не могло уже остановить их размашистый полет.

Оно иногда раздумывало о собственном положении: – «раньше меня дорога прибивала к себе, волю забирала, ибо как я вздумал противиться течению Треугольника. А теперь вот книга забрала меня к себе, практически без остатка. Даже эти мысли я отображаю на желтоватых страницах. Моя сущность растерялась. Надеюсь, вскоре это закончится, и я смогу закрыть глаза, чтобы придаться отдыху». Книга неустанно множилась словами. Обложка наливалась цветом, исчезла слизь с пыльной ветхостью, время грубо перевернуло течение восприятия.

Теперь существу казалось, что он превращался в Треугольник. Становился мало по малу продуктом собственного творчества. Трещал медными колокольчиками у врат в вечность. Сыпал многосложные словеса в сердца своих почитателей.

Ему стало все равно на себя, исчезло чувство отделенности. Книга размозжила собой остатки раньше такого чуждого, а теперь такого родного внешнего космоса. Вобрала в себя творящее сознание. Стала им, Оно стал ею. В геометрическую формацию всосалась вселенная, все искрилось на манер праздничного фейерверка.

Треугольник поднял грань над звездным небом и громко возвестил о своем присутствии:

– Дума – порока даль. Дума сделала выбор, а желание окрасилось в красный. Космос Земли, принимай меня с любовными объятьями, ибо я твой сын и дочь твоя!

Книга взорвалась, страницы стали разлетаться по сторонам света. Треугольник истинно радовался происходящему. «Преграды растворяют соль в себе, вот и я превратил книгу себя в общность дружественной грезы!»

Стороннему наблюдателю вся эта картина могла показаться обыкновенной вспышкой гнева расточительного парня. Как только тот услышал голос обложки, то сразу подскочил к ближайшей мусорке, чтобы избавиться от бесовской вещицы. А после того, как сумка с книгой оказалась в отстойниках, пошел к своей девушке, которая работала на ресепшене отеля, дабы извиниться и поговорить о произошедшем.

Чуть позже к мусорке подошел старик, который каждое утро рылся в недрах этой ароматной кучи в поисках чего интересного или ценного. И его взору преставилась новенькая сумка, в чьих материях было завернуто что-то большое.

Сию же минуту материи были отброшены, а книга снова озарилась мягким солнечным светом, и старика поприветствовал бодрый голосок. Обложка призывно блестела красноватым сиянием, треугольник выбелился из общего ансамбля и глядел прямо в сердцевину отыскавшего находку, счастливца человека.

Возвещал голос о скорой отмене всего. Старик улыбался лучезарным цветениям, прижал книжку к истрепанной груди и отправился в свой дощатый домик, который находился всего в паре зданий от осчастливившего его мусорного контейнера.

Сумку старик сразу бросил на плечо, а Треугольник поместил ближе к сердцу, чтобы тот грел душу теплым светом надежды. Когда человек вошел в дом, скинул тряпье на пол, и снова взял в руки книгу, та заговорила с ним уже другим тоном, вещая из недр страничного средоточия пожелание:

– Старче, открой меня на середине, и начни свой рассказ. Ручка у тебя в правом кармашке брюк.

Старик подивился желанию и сокрушенно изрек:

– Но писать то я не умею, красота ты моя!

– А это ничего старче, – продолжала книга, – бери ручку и просто води ею по листкам, буквы и символы сами начнут выводиться, слова польются ручьем, а ты забудешь про все свои горести!

И взялся старик за письмо и правда слова полились от него не ручьем, а морем и нескончаемы были его потоки, а также недра и глубины. Старикашечка забыл про себя, потом забыл про книгу и растворился в потоке идей, оставив после себя дивные города со дворцами неписанной красоты.

Треугольник улыбался с обложки, из страниц вещал свою мудрость, чья творческая искра вдохновляла многих и многих искателей приключений. Книга отдавала себя миру без остатка и все означилось яркой созидательной нотой.

Среди почитателей сего оказалась и великолепная Марика. Она проходила Перевертыш очень давно и теперь с любовью в сердце наблюдала за Треугольником и его красочным движением в миру. Девушка помнила о своих друзьях, особенно о Маришеке, который часто навещал ее в лаборатории.

Одним вечерним днем она бдела у окна своей квартиры, что находилась в монолитном доме и заметила троих подростков, чьи удивленные взгляды касались темноты внешних стен. Через несколько мгновений девушка узнала в подростках своих дорогих друзей. Марика принялась махать обеими руками, чтобы ребята ее увидели.