Тори Бергер - Ткань Ишанкара

Визит Сэла весьма льстил Горану, и магу даже стало интересно, какова была его истинная причина, однако он слишком хорошо знал, что Сэла нужно вовремя остановить, чтобы не вляпаться в большие неприятности. Отправить его туда, откуда он появился, можно было, только лишив его живой крови, за счет которой он существовал в данный момент. Горан мог бы устроить Сэлу эту маленькую прогулку, но боялся, что Сэл привяжется к нему и не отстанет до самой его смерти, а может даже и после – Горан плохо представлял себе законы некромантии. Оставалось ждать, что Сэл испарится без его вмешательства, но это будет означать, что девушка наконец-то умерла, а этого Горан допустить никак не мог. По крайней мере, не в своем доме.

– Я спросил, что тебе надо? – повторил Горан.

– Ты давно был в Ишанкаре? – Сэл откинулся на спинку кресла, сплел пальцы домиком и с хитрым прищуром посмотрел на мага.

– Три дня назад.

– И что ты там забыл?

– Это имеет значение?

– Значит, был в Библиотеке, – сделал вывод Сэл. – А я думал, тебя вызывали по службе. Ты же все еще состоишь на службе? Помню, сэр Котца возлагал на тебя большие надежды.

– Я больше не состою на службе. Тебе-то какое дело?

– Ты отказался от Ишанкара? – Сэл словно не заметил вопроса.

– Я не сказал, что отказался от Ишанкара. Я сказал, что не состою на службе.

– Насколько я знаю Закон, Горан, – вкрадчиво начал Сэл, – все в Ишанкаре состоят на службе, только служба у каждого своя. И если ты отказался от службы, значит, ты отказался от Ишанкара. Почему же тебе до сих пор позволяют там появляться, не ввели для тебя никаких ограничений? Я бы первым делом запретил тебе пользоваться Библиотекой. Как ты думаешь, почему сэр Котца сделал для тебя такие исключения?

– Не имею ни малейшего понятия, о каких исключениях ты говоришь.

– Я допускаю, что есть некоторые моменты, о которых мне неизвестно, но которые я могу предположить. Например, я не знаю, что подвигло тебя, выдающегося мага, – Горан, заметь, я тебе не льщу, что уже большой подарок с моей стороны, – отказаться от блестящей карьеры, залезть в горы и отгородиться от мира этой ужасной, рассчитанной на идиотов, дверью. Я так же не знаю, почему сэр Котца спустил тебе это с рук. Я бы, будь я на его месте, приказал отрубить тебе голову, ибо именно так полагается поступать с предателями, а относительно своего Наставника и Ишанкара ты однозначно поступил как предатель. Но сначала я запретил бы тебе пользоваться Библиотекой. Я доступно объясняю? – приторно улыбнулся Сэл. – Я даже, не зная, конечно, истинного положения дел, могу предположить, что сэр Котца не объявлял во всеуслышание, что Горан покинул Ишанкар, только исходя из того, что боялся, что его засмеют, когда узнают, что его Ученику не хватило мужества смириться со своими способностями и принять себя таким, какой он есть. Это предположения, Горан, только предположения. Скажи, есть ли в них хоть доля правды?

– Доля есть, – не стал спорить Горан.

– Значит, то, что ты хотел начать нормальную жизнь – не ложь.

– Не ложь. Только почему хотел?

– Да я тут подумал, – Сэл задумчиво посмотрел в потолок, – что твои планы надо бы изменить.

– Все никак не перестанешь играть в бога, – с укоризной произнес Горан.

– Скажу тебе по секрету, отвлекаясь от основной нашей темы, за те три тысячи лет, что я считаюсь мертвым, Бога я так и не встретил. Ты понимаешь, о чем я?

Горан подумал и в который раз повторил:

– Что тебе надо?

– Давай я расскажу тебе, что я вижу. Тебе будет интересно. – Сэл помолчал пару секунд, поморщился, будто слова, которые он собирался и был вынужден произнести, были ему неприятны, и продолжил. – Ишанкар – старейший и сильнейший университет из всех, которые когда-либо существовали и существуют ныне. Мы по крупицам собирали знания, книги, растили специалистов, выстраивали иерархию, создавали Закон, в котором содержится наша мудрость и наше кредо. Мы владели и владеем такими сокровищами, которые другим могут только сниться. Мы испокон веков являлись одной семьей, возможно, не самой счастливой, но самой крепкой. Я всегда гордился Ишанкаром, потому что он такой, каким его сделали мы, а мы таковы, какими он воспитал нас. Ни для кого не секрет, что быть достойным Ишанкара – тяжелый труд. Если бы мы собирали в свои стены всех подряд, умеющих колдовать, бездарей, мы выродились бы, как многие до и после нас. Нас уважали, наше слово всегда было решающим, потому что мы всегда были впереди и не страшились делать того, о чем другие боялись даже думать. Ишанкар еще при мне стал легендой, и этим я горжусь, пожалуй, больше всего остального. Всем удобнее считать, что нас не существует, что мы и есть легенда, потому что мириться с нашим существованием – значит признать свое несовершенство, свою слабость, свой страх. И я хочу, чтобы все так и оставалось. – Сэл встал, заложил руки за спину и начал расхаживать по комнате взад-вперед. – Я хочу, чтобы традиции Ишанкара оставались неизменными. Я хочу, чтобы у Ишанкара и его воспитанников по-прежнему был свой собственный путь, который они могли бы свободно и осознанно выбирать. И, да, конечно, я хочу, чтобы наши имена и дальше произносились шепотом и с суеверным страхом. Я доступно объясняю? – Сэл свысока взглянул на Горана. – Я всегда гордился Ишанкаром. Но теперь, Горан, мной владеют стыд и страх. Я боюсь, что Ишанкар станет еще одним, таким же, как и все, университетом. Я боюсь, что запрещенные книги, многие из которых оплачены кровью и болью, будут доступны таким ренегатам, как ты. Я боюсь, что Закон будет толковаться в зависимости от веяний времени. Я боюсь, что трудности при постижении пути будут восприниматься не как вызов, а как непреодолимое препятствие, и мы потеряем свою суть. Я в конце концов боюсь, что женщины начнут ходить по Внутренним Садам в джинсах и юбках выше колена! – Сэл воздел руки к небу. – Я много чего боюсь, потому что крах рождается из мелочей, которых мы случайно или намеренно не замечаем. И мне стыдно, что такие, как ты, забыли о своем долге перед Ишанкаром. Мне стыдно, Горан, что умнейшие люди впадают в детство и пытаются уйти от судьбы. И вешают дурацкие двери.

– Да что ты привязался к этой двери? – не выдержал Горан.

– Вот и я спрашиваю тебя, Горан, – прогремел Сэл, – что ты привязался к этой двери?! Пять лет! Ты занимался ничем пять лет! Ты стал счастливее? Ты обрел семью? Родил сына? Я понял бы, если бы ты отказался от магии навсегда, но ты как одержимая мамаша, которая портит жизнь своему собственному ребенку: и удержать возле себя нет возможности, и отпустить нет сил. Чего ты добился? Ты был единственным, кто был способен разделить с Котцей бремя ответственности, и ты должен был делать это с достоинством и благодарностью! Котца дал тебе столько, сколько не причиталось никому с начала времен! И знаешь почему? Потому что он верил в тебя, и потому что он в мудрости своей предвидел сложные времена Ишанкара! Но он не мог предвидеть, что ты, вместо того, чтобы стать ему надежной опорой, будешь бегать от собственной тени! Да, я знаю Закон, ты волен выбирать свой путь, но только после того, как твой Долг будет отдан! И я также знаю, что никто не освобождал тебя от Долга!