Марина Журавлёва - Чужая вина

Всё изменилось: красивые стройные ноги «от ушей» нравились мужчинам, они часто засматривались вслед. Кисти с изящными пальцами украшали кольца, а на узком запястье поблёскивал браслет из белого золота, одновременно и подчеркивая хрупкость хозяйки, и ненавязчиво демонстрируя окружающим ее статус в обществе и социальной иерархии. К тридцати восьми годам женщина знала свои сильные стороны и умело нивелировала недостатки.

– Катя, что-то я не поняла твой грустный вздох. Ты так расстроилась, что я не останусь и некому будет гулять с Майклом? – переспросила Ася.

– Да нет. Сергей уже предложил мне свой вариант – отправить пса во временный приют. Правда, мне немного жалко Майкла, я ведь никогда не оставляла его чужим людям, да ещё и в незнакомом месте. Я не очень большая любительница путешествовать, ты сама знаешь. Даже когда езжу, оставляю кого-нибудь в квартире. Но тут, как назло, мама уехала на три месяца к своей сестре в Англию. Так-то она с Майклом всегда гуляла, он её слушался, и ему было спокойно ждать меня в привычном для себя месте. У него только вид грозный, из-за роста, а так он очень добрый, даже мухи не обидит. Знаешь, мне кажется, что он в душе аристократ – всегда держится с таким собачьим достоинством, точно принц голубых кровей на приёме у королевы. Вот и сейчас – ему уже давно пора на прогулку, а он ни одним жестом не выказывает нетерпения. Лишь слегка поглядывает на поводок. Это очень тонкий намек, согласись?

– Да, он у тебя потрясающий! И очень умный. Я заметила, что Майкл подошёл близко к двери, но не скулит и не скребёт, как другие собаки, только смотрит. Катюша, у него глаза такие выразительные, прям как у человека.

– Вот только Серёжа этого не понимает. Он Майкла с первого взгляда невзлюбил, хотя пёс ему ничего плохого не сделал, даже не огрызнулся ни разу в его сторону. Сергей даже предлагал мне от него избавиться.

– Да ты что? – сильно удивилась Ася и замерла на месте, забыв надеть второй сапог, стоя у двери наполовину босая.

– Да, мы даже встречаемся, как правило, на его «территории». Он говорит, что не хочет меня ни с кем делить и ревнует.

– Это к Майклу? Глупости какие, это же смешно! Ну даёт, вот это любовь! Ну ничего, сестрёнка, у всех свои недостатки. Сергей тебя в Париж везет на неделю высокой моды, можно и простить ему этот заскок.

– Тоже так думаю, – согласилась женщина.

– Катя, хочу рассказать тебе одну историю, у меня в запасе как раз есть несколько минут, – сказала Ася, садясь на пуфик в прихожей.

– Ладно, давай рассказывай. Сборы могут и подождать. Тебя провожу и приступлю к ним. Всё равно Сережа сказал, что мой чемодан не годится: слишком мал и не вполне презентабельный. Он обещал привезти мне огромный чемодан. Сказал, что у него целых два таких, в Италии купил в прошлом году.

– Да, живут же люди! А я вот в столице впервые побывала. Надеюсь, что не последний, – Ася глубоко вздохнула и начала свой рассказ:

– Я же тебе говорила о той истории с воздушными шариками?

– Да, и я подтверждаю, что моя крестница совсем обнаглела. Мать ей праздник устроила, а она в ответ скандал до небес устроила! – возмущённо отозвалась Катя.

– Ну да ладно, я в общем-то сейчас не об этом. Ещё дома я пообещала ей купить серёжки от Swarovski. Так вот. У вас тут с торца дома есть такой чудной магазин, ко всему прочему ещё и круглосуточный: «Цветы. Сантехника. Шторы». Я только от одного такого названия чуть с лестницы не упала. У нас таких «гибридов» в городе не водится.

– Привыкай, детка, это столица, чего тут только не встретишь, – улыбнулась Катя.

– В общем, я зашла в этот магазин, пока тебя ждала. Ты как раз в пробку попала, возвращаясь от Сергея рано утром.

– Да, извини, я тогда почти на час опоздала, – откликнулась Катя.

– Да я всё понимаю, ничего страшного. Дело не в этом. Итак, я набрела на это удивительное место. Представляешь, там стоят раковины для ванны ценою в сто тысяч рублей. Смеситель – уж не знаю, из какого он металла, может, из золота – сколько-то тысяч! И образцы разных штор висят, их я смотреть не стала, чтобы не расстраивать свою чувствительную провинциальную психику.

В отделе «Цветы» я разговорилась с женщиной-продавцом. Оказалось, что её двоюродная сестра живёт в Самаре. Я поделилась с ней, что тоже родом из Поволжья и в Москву приехала буквально на несколько дней.

Вот именно в том магазине я и купила дочери серёжки, помнишь, я тебе их показывала? Они ещё тебе понравились, и ты сказала, что они клёвые, – спросила Ася.

– Да, помню, – ответила Катя.

– В магазине было ещё очень много самых разных товаров и предметов интерьера, всё не успела рассмотреть. Даже игрушки были, куклы фарфоровые, такие красивые, но дорогие. Так вот, выхожу я из этого магазина и замечаю, что на крыльце стоит огромный пакет с разноцветными печеньками Макарон. Признаюсь, еле сдержалась, чтобы не залезть туда и попробовать. Я к тому же такая голодная была, а в округе не нашла ни одного продуктового магазина. В общем, кусать это лакомство я не стала, вернулась в магазин и спросила, зачем тут стоит целый пакет Макарон.

Продавщица ответила, что они служили украшением витрины, и у них давно закончился срок годности. Экспозицию обновили, а заморское кондитерское изделие за ненадобностью выбросили на улицу. Только в Москве возможно такое чудо! Огромное количество дорогих сладостей, которые у нас продают по сто рублей за штуку, спокойно валяется, как обыкновенный мусор.

– Ася, да чему ты удивляешься?! Это же Москва! В которой, между прочим, ты совершенно не желаешь оставаться на целую неделю! Бесплатно! Я даже согласна сама купить тебе обратный билет на другую дату.

– Катя, прости, но я никак не могу, – женщина начала одеваться, взяв с вешалки пальто.

– Ладно, ладно, лети к своей дочурке. Передай от меня крестнице, чтобы больше не ломала ноги и не выносила матери мозг своими истериками. Так топала отчаянно ногами, как маленькая, аж кости стали трещать.

– Тут ты права, топать ногами, когда что-то случается не по её, она большая мастерица, – с грустью согласилась Ася.

– Давай я тебя до метро, что ли, провожу, – предложила Катя, – заодно и Майкла выгуляю.

Ася – женщина в возрасте приблизительно чуть более сорока лет (сказать точнее было трудно) – катила за собой чёрную сумку на колесиках. В дутом пальто тёмно-серого цвета с мехом кролика на поднятом капюшоне.

Белоснежная кожа лица чем-то напоминала бумагу, которую когда-то скомкали, чтобы выкинуть, но по какой-то причине передумали и как могли распрямили, но вернуть прежнее состояние уже не удалось. Большие серые глаза, с чёрными от обилия туши ресницами, вечно щурятся, вероятно, из-за того, что при сильной близорукости она не носит очки. Собственно, по этой же причине на переносице уже давно образовались резкие складки. Губы часто бывают растянуты в полуулыбку, и морщинки по краям также очень заметны. Тонкий нос слегка вздернут, густые каштановые волосы до плеч крупными завитками кружатся возле высокой белой шеи, точно рой мотыльков у ночника.