Антон Navotny - Социальный эксперимент

– Ты охуел? – заорал Костя и отвесил смачный подзатыльник Андрею. – Я ее купил на свои деньги!

– Козел!

Андрей схватил Костю за яйца.

– Я оторву их тебе на хер! Мудак!

Костя взвыл от боли, схватил с индукционной плиты сковородку и со всей силы ударил Андрея по спине.

Андрей упал на колени.

– Еще? – воинственно размахивая сковородкой, выкрикнул Костя.

Андрей взревел как зверь, двумя руками обхватил Костю за ноги и повалил его на пол…

Кухонное единоборство было их периодическим развлечением. За время совместной жизни они 4 раза ремонтировали холодильник, сменили три индукционные плиты, 6 раз покупали СВЧ-печь, тостер прожил всего сутки после покупки, пять ноутбуков, 7 Bluetooth-колонок, а еще была сломана рука Кости, копчик Андрея и разбито лицо все у того же Андрея.

Костя ударил пяткой Андрея в лоб и вскочил на ноги.

Упершись руками в коленки, они, запыхавшиеся, стояли друг напротив друга, как борцы сумо перед атакой. И один и второй пытались что-то сказать, но из-за сбившегося дыхания ничего разборчивого не получалось. Однако Андрей решил, последнее слово должно быть за ним. Он со всей оставшейся силы толкнул Костю, и тот влетел в открытую балконную дверь и приземлился на пол. Андрей закрыл дверь на замок, показал Косте фак и ушел в комнату.

– Открой, муда! Ты чего творишь? Я выйду и прибью тебя, – орал Костя, прыгая перед окном.

Андрей покидал вещи в чемодан и вышел из квартиры. Послышался звон разбивающегося стекла.

Андрей вышел из подъезда, достал телефон и набрал чей-то номер. Когда трубку взяли, он спросил:

– Можно, я сейчас приеду?

Валентин Волошин – известный писатель. Был…

В 1998 году, когда ему было 26 лет, его писательская карьера рванула вверх после выхода мистического романа «На краю центра вселенной». О романе писали во всех светских журналах, говорили по радио и телевидению.

«Молодой писатель узнал секреты вселенной», «Законы вселенной разложены настолько логично, что становится страшно. А вдруг это правда?», «26-летний парень заглянул в душу человечества и увидел там вселенную», – пестрили заголовки газет.

Спустя 5 лет его книги уже издавались на нескольких языках. Успех был ошеломительный, однако никаких премий его романы не получили. Но Валентин за премиями и не гнался, ему было достаточно гонораров и славы.

Большой плюс Волошина был в том, что он с легкостью писал в разных жанрах, от драмы до фантастики, и нельзя было сказать, что один жанр ему давался лучше, чем другой, он был одинаково хорош во всех. Если это ужасы, то до мурашек страшно, если драма, то сердце разрывало от душевных страданий, если комедия, то скулы и живот сводило от смеха.

Валентин смог сколотить себе приличное состояние – купил четырехкомнатную квартиру в центре Москвы, обставил ее антиквариатом, развесил везде портьеры, царская кровать из красного дерева с балдахином – жемчужина его жилища – красовалась в роскошной спальне. Ох сколько она повидала пикантных моментов.

Валентин не был симпатичным мужчиной, да и спортивного тела не имел, так как все свое свободное время посвящал печатной машинке (потом уже компьютеру), однако благодаря подвешенному языку и харизме он мог обаять кого угодно, от мала до велика.

В общей сложности у него вышло 7 успешных романов, однако в сорок лет он сдулся. Как сам признавался близким друзьям, как будто кто-то нажал тумблер, и вдохновение кончилось. Писательскую деятельность он, конечно, не оставил и в течение пяти лет еще пыжился, писал что-то, но это бульварное чтиво и рядом не стояло с романами ранних лет. В газетах все чаще стали появляться статьи о том, что некогда известный писатель исписался, и, дабы не провоцировать журналистов, Валентин ушел в тень.

Деньги на счетах заканчивались. Волошин любил красивую жизнь и молодых мальчиков, которых, чтобы уложить в койку, необходимо было ублажать дорогими подарками, одной харизмой тут не обойдешься. Молодежь нынче умная и расчетливая, смотреть в рот на голом энтузиазме никто не станет.

Валентина приглашали преподавать, читать лекции, он соглашался, при этом, естественно, упоминая, как бы вскользь, что очень занятой, чтоб набить цену, но цена не набивалась, и он соглашался на уже предложенную сумму. Писал статьи для разных изданий под псевдонимом, ну и получал авторские за свою гениальную молодость. Только вот со временем звали все реже, а авторские постепенно мельчали.

Оставаясь один, Валентин заливал свою теперешнюю никчемную жизнь алкоголем, отчего его лицо к 50 годам превратилось в морщинистое моченое яблоко, а внутри все еще был жив юнец, который желал успеха, денег и секса.

Он постоянно находился в поиске темы для своего нового гениального романа, которым бы доказал всему миру, что гений в нем не умер, а лишь набирался сил перед грандиозным рывком. Порой в пьяном дурмане Валентину приходили в голову различные «великолепные идеи», как ему казалось, и он их тщательно записывал. Однако рациональное похмельное утро все расставляло на свои места, и идеи отправлялись туда, откуда и пришли, в бредовую вчерашнюю ночь.

В глубине души Валентин понимал, что просрал свою жизнь, не любил об этом вспоминать, но если бы однажды… Да какая уже разница, если ничего не вернешь.

Без должного ухода квартира, как и ее хозяин, приходила в упадок: мебель покрывалась пылью, портьеры ветшали, по углам расползалась паутина, протертый паркет вздувался и скрипел, нечищеные канделябры все больше тонули в воске, некогда белое постельное белье на помутневшей жемчужине с выцветшим балдахином покрывалось желтыми пятнами, которые уже не отстирывались. И был в этом упадке даже некий шарм. Возможно, из-за все еще харизматичного хозяина, который встречал гостей в добротном, но уже тоже потасканном халате, наливал чай пусть и в пожелтевший, со сколами, но все же фарфор, а выпивку непременно подавал в помутневшем хрустале.

В гостиной за круглым столом под алым абажуром сидели Валентин и Никита, Андрей стоял около открытой дубовой двери балкона и курил. Никита поморщился и бросил на Андрея неодобрительный взгляд.

– Мог бы на балкон выйти.

Андрей, ничего не ответив, потушил сигарету в чугунной пепельнице и сел за стол.

– Вам есть куда идти? – спросил Валентин.

– Я могу к родителям, но не хочу, – ответил Никита. – Опять начнется: мы так и знали, что этим все закончится, вот до чего тебя довела твоя развратная жизнь.

Валентин посмотрел на Андрея.

– А мне некуда…

– Оставайтесь у меня.

Конечно, парням было куда идти. В конце концов у них были друзья, но в связи со сложившейся ситуацией ни одному, ни другому не хотелось никого видеть. Терпеть бесконечные разговоры о расставании, уговоры забыть или вернуться не было сил и желания. У Андрея был еще вариант купить билет и свалить к родителям в Самару, но его он даже не рассматривал. Родители ничего не знали о его ориентации, и говорить им он не собирался. А терпеть надоедливые мамины хлопоты сейчас не было желания.