Антон Navotny - Социальный эксперимент

– Какой интерес тебе от этого?

– Никакого, – улыбнулся Валентин и потер ладошки друг о друга, как муха лапки. – Я переживаю за вас. Вы стали мне родными людьми, и я, как любой нормальный человек, желаю вам лучшей жизни. Но она не наступит, если сидеть в своем болоте, довольствоваться тем, что есть, и не пытаться расширить горизонты. Я предлагаю вам устроить социальный эксперимент, – Валентин подмигнул Никите.

– И в чем он будет заключаться? – поинтересовался Никита.

– Во-первых, во время поездки даже не думайте принимать какое-либо решение по поводу вашего дальнейшего будущего с Сашей, с Костей или без них. Вы на отдыхе, гоните любые мысли, которые связаны с периодом до путешествия. Нарушайте свою зону комфорта. Только выходя за ее пределы, вы сможете открыть в себе что-то новое, познать неведанное, изменить свою жизнь. Каждый день делайте что-то, чего не делали никогда…

– Ну это просто, – произнес Андрей и покосился на Никиту. – Мне!

– Это сейчас так кажется. На самом деле очень сложно, особенно совершать поступки, от которых всегда бежал, не из-за того, что тебе это претит, а просто страшно. Понимаете, о чем я говорю?

Андрей и Никита одновременно кивнули.

– На этом все, друзья мои! Подумайте, примите решение! Сделайте уже то, чего никогда не делали, и станьте действительно счастливыми, – Валентин улыбнулся. – Доброй вам ночи!

Валентин вышел из комнаты, плотно закрыв дверь. Прошел в гостиную, достал из буфета бутылку коньяка, плеснул себе в бокал и залпом выпил.

Конечно, не только из добрых побуждений Валентин подбивал ребят на путешествие. Когда Никита, рассказывая про скандал с Сашей, произнес словосочетание «социальный эксперимент», Валентина как будто током пробило. Он сначала не понял, отчего так произошло, но, пока слушал Никиту, потом Андрея, в его голове складывался пазл. Вот его долгожданная история!

Он напишет роман о любви и сексе.

О легкости и веселье.

О тайных желаниях, от которых невозможно убежать, и предательстве.

О страданиях и нелегком выборе.

О таком он еще никогда не писал!

И он пойдет дальше, он уже предпринял шаги. Наступив себе на горло, Валентин поднял свои европейские связи в издательском бизнесе. Берхард… несмотря на то, что произошло между ними в прошлом, дал свое согласие. Поистине святой человек!

И Валентин был уверен, что Андрей и Никита не подведут его. Молодость всегда подкидывает интересные истории!

***

Никита и Андрей стояли в очереди на посадку. Никита нервно переминался с ноги на ногу, смотрел то на пассажиров, то на табло над выходом, то в окно на самолет, на который совершалась посадка.

– Ты чего, так и боишься летать? – пихнул его в плечо Андрей.

– Да! – резко ответил Никита, жуя нижнюю губу. – Так! Вот что еще, – вспомнил Никита. – Несмотря на то, что мы летим вместе, это не значит, что мы должны все время проводить вместе…

– Я и не собирался около твоей жопы сидеть, – перебил его Андрей.

– И не надо меня тащить на свои развратные вечеринки, мне это неинтересно.

– Да ты можешь даже на улицу не выходить весь отпуск, а то вдруг… – Андрей наклонился к уху Никиты и прошептал: – тебя трахнут за углом.

Наконец их очередь подошла, они показали посадочные талоны и прошли в «рукав». В кармане Никиты провибрировал телефон. Он достал его. Пришло очередное сообщение от Саши.

«Ответь уже наконец! Давай поговорим нормально! Прости меня, я соскучился и очень люблю».

Прошло три дня после их скандала, Саша звонил и писал по нескольку раз в день. Никита не отвечал. Никита уже и не знал, правильно ли поступает. Если бы не слова Валентина, возможно, он вернулся бы к Саше уже на следующий день после ухода, но вечерняя тирада Вали настроила его на воинственный лад. Он не знал, насколько его хватит, но страх перед полетом и слова «соскучился» и «люблю» бередили душу Никиты до слез. Он часто дышал и считал в уме, чтобы хоть как-то отвлечься.

Один вопрос сейчас маячил у него в голове: «Что я творю?!»

Пока еще было время передумать и вернуться, но как только шасси оторвутся от земли, их отношения оборвутся. Саша никогда не простит его за этот поступок.

Что же заставляло Никиту делать шаг за шагом к самолету? Еще саднящая рана от предательства. Возможно, надо было простить, забыть и жить дальше, но он хорошо знал себя, может быть, и простил бы, но в дальнейшем при каждом удобном случае припоминал бы Саше про измену или что там у него было. Он перестанет доверять ему, будет подозревать, еще больше ревновать по поводу и без, устраивать скандалы. Лучше уж тогда сделать несколько шагов и вместе со взлетом самолета оставить, отпустить и забыть.

Места Никиты и Андрея располагались в хвосте самолета, около туалета, на этом настоял Никита, начитавшись о том, что это самое безопасное место.

– Если эта птичка рухнет, тебя никакой хвост не спасет, – говорил Андрей.

– А я читал…

– Что с 36 года выжило около 80 человек?

– И что? Пусть шанс невелик, но он есть, может, я избранный.

– Конечно, избранный, тебе в аду прогулы ставят за твой образ жизни.

Андрей занял место около иллюминатора, Никита около прохода.

Самолет начал разгоняться, Никита вцепился в подлокотники до белых костяшек на кистях и что-то бормотал. То ли молитву читал, то ли подпевал Далиде, которая пела у него в наушниках.

«Moi je vis d'amour et de danse

Je vis comme si j'étais en vacances

Je vis comme si j'étais éternelle

Comme si les nouvelles étaient sans problems» 3 3 «Laissez-moi danser (Monday Tuesday)». Исполнитель: Dalida. Слова: P. Delanoë, T. Cutugno. Музыка: C. Millellono, T. Cutugno. 1979 г. .

«Я живу любовью и танцами,

Я живу так, словно я в отпуске,

Я живу так, словно я вечна,

Так, словно в мире нет плохих новостей».

Самолет вынырнул из облаков, и турбулентность прекратилась. Никита расслабился.

Андрей смотрел на чистое голубое небо и думал о своей жизни. По Никите, как бы он ни скрывал, было видно, что переживает из-за ситуации с Сашей, Андрей же держался как холодная мраморная статуя, никак не выдавая то, что творится внутри. Так уж он был устроен. Так его воспитали родители. В их семье было не принято показывать свои эмоции, отец воспитывал его достаточно жестко, мать тоже особо не сюсюкалась, только когда он вырос и покинул родительский дом, откуда-то в них проснулась чрезмерная забота, возможно, потому что Андрей был единственным ребенком и они надеялись, что однажды он вернется домой и позаботится о них в старости.

В детстве Андрей тянулся к ним, а сейчас уже нет. Они научили его равнодушию. Он был замкнутым, практически не общался со сверстниками, чаще общению с приятелями предпочитал книги. Он читал много и разнообразно. Никогда не подходил первым к ребятам во дворе, к одноклассникам, боялся, что с ним не захотят дружить, оттолкнут, как это постоянно делали родители. Если кто-то проявлял к нему интерес, он некоторое время проверял человека равнодушием, и, если тот был настойчив и не агрессивен, Андрей допускал его в свой мир. В переходном возрасте что-то щелкнуло в мозгу, и он понял, что в родительском доме любви не дождется, и после окончания школы решил уехать учиться в Москву. Родители не верили в сына, они толком даже не знали, чем он интересовался, и были уверены, что скоро он вернется в отчий дом.