Сергей Шевалдин - Коса и камень

Один мой друг детства в те времена работал чистильщиком прорубей. Инструмент у него был – пешня, совковая и снеговая лопаты, топорик и сачок для извлечения-вытаскивания льда. Все это складировалось на сани и он с утра обходил все специально вырубленные полыньи на местном пруду и производил зачистку. Вознаграждался за это вполне приличной зарплатой в поселковом совете.

С утра прогулялся по пруду и весь день свободен. Можно и водку употреблять. Такая экзотическая специальность была, но не знаю, как она официально обозначалась. Сейчас и не узнаешь – помер друг, не дотянув до пенсии. Но должность в любом случае муниципальная, чиновничья. Советник по ледяному походу, вероятно. Кстати, товарищ на ночь в полыньи ловушки -«морды» всегда ставил. Частенько неплохие уловы случались.

И вот в такую полынью как раз перед Крещеньем я и решил запрыгнуть. Чтобы написать об этом репортаж. В местечковой районке тогда работал. Неплохая, кстати, газетка была – в те времена в народе еще теплилась тяга к печатному слову. Решил откликнуться на народные чаяния, одним словом. С соответствующими фотографиями, конечно. Фотограф тогда был попутно и водителем редакционного УАЗика. Поэтому мы договорились с ним, что поутряне он меня заберет из дома с необходимым для грядущего подвига скарбом. А именно с валенками, полушубком, полотенцем, и литром водки.

С водкой, напомню, тогда случилась очередная напряженка. Водку давали по талонам, две бутылки одной персоне на целый месяц. Скорбные были времена, но не для всех. Поскольку талоны на водку печатались в местной типографии, то лично у меня недостатка в них не было. Конечно, на талоны нужно было еще и печать поставить. Но сделать печать, даже липовую, для типографских умельцев проблему не составляло. В прежние времена навыки и умения ценились выше, чем сейчас толерантность и лояльность.

Утром перед прорубным подвигом случился холод – градусов под 25 приморозило. Я уж начал тихо надеяться, что ныряние в ледяную воду перенесется на более благоприятное время, поближе к весне, но водитель-фотограф все-таки завел машину и приехал. Загрузились в авто, кинули на заднее сиденье шубу с валенками, двинулись к полынье. Обсуждали по пути насчет того, как объектив фотоаппарата себя поведет, сдюжит ли холод.

Но приехали на берег, рассупонилися я слегка, полотенце на плечо закинул, фотограф фотоаппарат из-за пазухи вытащил – держал его ближе к телу, что не подмерз. Взяли с собой флакон водки, стакан граненый, ну и про закусь вспомнили. О закуске, конечно, не озаботились. Но водитель вспомнил, что накануне заезжал к теще, а та заботливо выдала ему баночку с неким умопомрачительным хреном. Хрен с этом банкой заночевал в машине и, естественно, замерз. Но банку открыли, ножом отколупнули кусок содержимого размером с полкулака. Откровенного мерзлого, но отгрызть, чтоб закусить можно.

И бегом к проруби. До нее метров полста было. Я, хоть и был налегке – в свитерке и джинсах – ничуть не промерз, пока бежал. Такова сила спорта. Подбежали к проруби, кинули на снег валенки, полотенце да полушубок, экстренно вскрыли флакон водки, а фотограф аппарат подготовил. Я налил чуть ли не полный граненыч да и намахнул единым залпом. Для порядка отгрыз кусок замерзшего хрена – закусывать надо, обычай такой. Пока разжевывал его, скинул с себя штаны-свитерки, глянул на изготовку фотографа и по возможности аккуратно плюхнулся в полынью.

И, как говаривал Иов, «объяли меня воды до души моей». Холодно ничуть не было, даже побарахтался слегка в воде, прежде чем вылезти, тонкий ледок обламывая. Но, пока пытался для фото изобразить какое-то блаженство от пребывания в проруби, почувствовал во рту невероятный прилив адского пламени. Честно говоря, вся пасть горела и пылала. И настолько ядрено все это жгло, что мне было совершенно пофиг и на прорубь, и на всю окружающую среду. Глаза мои на лоб полезли от всей этой невообразимой пикантности.

Выскочил из проруби, начал плеваться и жрать снег. Крыл матом окрестности. Допил флакон водки прямо из горла. Оттого лишь и пришел в себя, влез в валенки и полушубок. Фотограф, поначалу ошалев и ничего не поняв (думал, что у меня от моржевания такой приход случился), начал громко ржать. И пока вез меня до хаты, рассказывал о невероятных кулинарных достоинствах своей тещи. О неизбывной тяги к экспериментам.

Уже дома, в спокойной обстановке, распивая водку, рассказал об этом хрене подробнее. Выдавая зятю гостинец, теща предупредила, что, помимо ядреного хрена, обильно использовала и невероятно могучий перец «огонек», который у нее на кухне в горшке разросся. Жутко жгучий и деть его некуда. Потому и хрен им зарядила. Смесь, как я осознал, случилась живительная. Кстати, потом банка с этим снадобьем долго стояла у меня на окне. Друзья непременно восхищались этим составом, который имел еще и мощные похмелительные эффекты. Пока весь не съели.

Так произошло мое единственное в жизни крещенское купание. Фото, кстати, получилось обыденное и банальное – торчит какой-то идиот в проруби и не более того. Примерно такое же, как нынче все свои подробности выкладывают, докладывая в соцсетях насчет окунания в проруби. Разве что какие-нибудь симпатичные девушки у проруби красуясь, безнадежную фотоскуку могут разбавить.

Поэтому лично я предпочитаю Крещенью летний праздник косарей, Петров день. Тепло, светло, хотя мухи и комары, бывает, и кусают. Зато никакого ледяного изуверства, коса звонко поет и травы аромат блаженный источают. Не зря летом, в июле, князь державу крестил.

Светел тот, кто Петров день празднует. Косари охраняют дорогу в Рай, господа!

Нравственность всегда поощряется и высоко востребована. Соответственно, востребована и безнравственность. Потому что иначе трудно востребованную и разрешенную нравственность вычленить. Тем более – злостную аморальность определить.

С утра сегодня прихохатываю после сообщения добродушнейшего Тимура Шаова насчет забавного казуса: " Неделю назад в Норильске одна дама после концерта гневно отчитала меня за то, что я посмел в песне употребить слова «оральный и анальный секс». Я тоже вскипел благородным гневом и возразил, что всё дело в контексте, и в моей песне этому уродливому явлению в эпоху повышенной заразности противопоставляется секс Моральный! Она сказала, что она заслуженный педагог и это безобразие».

Как доказано наукой, подобные безобразия возможны лишь потому, что не хватает четких маркеров, этаких ярко обозначенных границ. И потому все мы живем в пограничном состоянии: здесь мораль, а здесь – или мораль, или отнюдь не мораль. Короче, не хватает экспертов по пограничному состоянию.