Анна Сороковикова - Малявка. Часть 2. Дорога домой

Вышел семейный шофёр.

– Как бывший военный скажу, что Серёга умел всегда быстро действовать, реагировал на всё он потом, умел глубоко чувствовать чужую боль, сразу проявляя сострадание. Было случаи: снимал обувь, отдавал куртку, свои деньги, еду. Только об этом мы вдвоём с ним знали. Он умел дружить, в самом возвышенном смысле. Когда добежал к горящей машине, действовал уверено, без суеты и паники, даже не оглядываясь, есть кто-то за ним или нет. Светлая память тебе, дорогой и любимый друг.

Вышла няня.

– Для меня он всегда был большим ребёнком. А вона как оказалось. Душа чистая, светлая, божественный поступок совершила, – она заплакала и отошла.

Солидный мужчина выступил от администрации, выразив гордость за земляка и соболезнование родным и друзьям. Один из суетливых мужчин произнёс речь:

– Павла со школы знаю, друганы мы. Сейчас вот дела были по бизнесу совместные, поэтому часто видел и общался с Серёгой. Молодой, ершистый, иногда как ёж, выставлял колючки, чтоб своё доказать. И вот так, в мирное время… – мужчину от волнения, подёргивало. – Это надо быть человеком с большой буквы, я так чувствую…

Ученики немного сказали, завуч по воспитательной части, И все потом стали смотреть на деда. Вова и Вася говорить не смогли, обнявшись, плакали.

– Я горжусь тобой, внучек, больше добавить нечего. – Он сгрёб пацанов в охапку и прижал к себе, целуя в макушки.

– Благодарю всех пришедших. – Сказал Павел. – Подходите, прощайтесь. Потом катафалк едет в крематорий. Сейчас автобус после прощания, отвезёт детей обратно на учёбу, к 15.40 приедет, будет стоять у училища, чтоб отвезти желающих на поминки. Они будут в ближайшем кафе «Парус» в 16.00. Можете смело приезжать на своих машинах. Поминки безалкогольные, это духовное завещание Сергея.

Цепочка суетливых мужчин и их вычурных женщин медленно, с театрально скорбной мимикой, стала подходить на прощание, ваза, поставленная няней, стала потихоньку заполняться купюрами долларов, евро и рублёвыми. Сдержано прощавшись, проходили мимо Павла, жали руку, со вздохом показывая на часы, обнимали няню и только за воротами, рассаживаясь по машинам, некоторые женщины без стеснения, нарочито громко дали выход своим эмоциям.

– Единственный сын, а гробик то самый дешёвый, фи!

– Безалкогольные поминки?! Да когда такое было в истории нашего города?! Духовное завещание! Надо же такой бред придумать!

– Не знала, что сын Павла учится с этими нищебродами. Это надо всех нас, элиту, так опустить.

– Ладно вам, элита задрипанная. Вы можете и дома набраться, чего раскудахтались. – Раздался голос солидного мужчины. – Сын написал, мужик сделал, уважаю. Хоть какое-то светлое начинание, я за!

– Дома?!?!?! Я вчера вечером полгорода объездила, платье брендовое купила, думала, элита соберётся, посидим, оттянемся.

– Заткнись! У Пашки сын погиб, спасая детей, а ты оттянуться собралась за его счёт, курица. – Рявкнул выступавший суетливый мужик.

– Почему сразу курица. Зачем их спасли, кому они теперь нужны, сиротинки. Ушли бы всей семьёй, меньше проблем. Теперь наши денежки на них государство будет тратить. Я не права?!

– Не права! Бог спас! Не тебе решать, к счастью. Серёга человечище!!! На поминки поедем. И оденешься, как человек.

Было слышно хлопанье дверцами отъезжавших машин.

Прощались ученики, девчонки плакали, обнимая няню и Павла, мальчишки еле держались. В вазу был положен завучем пухленький конверт и от училища.

– Благодарю вас за то, что приехали проститься, за помощь в конверте, всё собираем для спасённых детей, – сказал Павел, провожая всех до автобуса. – Ждём вас и преподавателей в кафе. Вася, Вова остаётесь?

Все вопросительно посмотрели на завуча.

– Под вашу ответственность, в кафе их мне сдадите.

– Милые, вы с нами до конца? – Спросила с надеждой в голосе, няня, когда автобус уехал.

– Да! – ответил за всех дед.

На улице у ворот остались катафалк, машина Павла и деда. Мужчины погрузили гроб, все расселись по местам и поехали в крематорий. Павел, няня и дед сели в катафалк.

– Павлуша, как я рада, что эти люди с нами, – няня смахнула слезу, погладила ему руку. – В садик Серёжин никого не пустили. И тебе подмога.

Дед немного смутился.

– Да, няня, да! Без них не выдержал бы всего. – Он обнял за плечо пожилую женщину, шофер, посмотрев на них в зеркальце, чуть покачал головой.

– Иван Сергеевич, не смущайтесь, без всех вас было бы очень тяжко. И многое не по-людски. Простите.

В крематории их ждали. Гроб на каталке забрали рабочие, через несколько минут всех пригласили в зал. Дали три минуты на прощание и… Зазвучала музыка Баха, когда стали раздвигаться створки, гроб на подставке спускался в печь. Мальчишки отвернулись. После окончания процедуры, всем предложили подождать полчаса во внутреннем дворике у фонтана, пока вынесут урну с прахом. Павла с шофёром подозвал служащий, сказав что-то. По жесту Павла было понятно, что он выразил благодарность, и они вернулись. На лице шофёра был вопрос.

– Хочу поделиться наблюдением, можно? – сказал задумчиво дед.

– Конечно. – Ответил за всех Николай.

– У Серёги садик появился, душа его, думаю, этим оживала. – Он светло улыбнулся. – Я когда с пансионата домой ехал, дамочка там одна была со странной причёской, думаю, расстроенная после парикмахерской, волосы то назад не приклеишь. Стала к пассажирам цепляться. Но Бог всё поправил, люди добры к ней были. А потом у неё из сумки пакетик выпал, когда она телефон искала, там была кружевная салфетка, красивая. И как всё сразу в этой женщине преобразилось, когда она стала говорить про своё увлечение, – кружево для души. Такие чудные моменты я заметил. Красота душу радует. Казалось бы, садик-розарий и воздушное, нежное кружево… Волшебство!!!

Когда урна была получена, все пошли на улицу, рассаживаться по машинам. Павел попросил всех поехать домой и близким кругом помянуть Сергея. Возражений не было. Перед тем, как зайти в дом, хозяин открыл калитку в розарий и жестом пригласил всех войти. Расселись в беседке и на скамейке.

– Я хочу вам кое-что рассказать, и вы поймёте… – мужчина очень волновался. – Чуть задержу ваше внимание. Мой дед в Отечественную сразу на фронт не попал, забраковали по здоровью, сильно хромал. Сергей очень на него похож телосложением, такой же здоровяк. Дед упорно ходил к военкому каждый день и, его послали на фронт шофёром. Так сложилось, что он вывозил по Ладоге ленинградских детишек по «дороге жизни». Второй рейс… Остановка. Впереди машина одним колесом пробуксовывала в каше из снега и льда. Шофера вышли из машин, чтоб толкнуть грузовик. В небе появился немецкий самолёт, стал снижаться и пулемётной очередью расстреливать машины. А в конце сбросил одну бомбу, дедова машина ушла под лёд. Кто толкал машину, были убиты, только дед чудом остался жить, ранило. Его после госпиталя списали окончательно. Я к чему это… всю оставшуюся жизнь он не мог себе простить, что живёт, а детишки все ушли под лёд. Мы даже с ним ездили на Ладогу, пускали на воду венки… Мне приснился после аварии Сергей и сказал такие слова: « …кремируй меня и отвези прах на Ладогу к детишкам, где ты с дедом пускал на воду венки».