Алексей Агафонов - Пропасть

«Вот это да! Как же это выглядит в ясную погоду, если даже сейчас вид отсюда так восхитителен!», – думал Андрей и изнутри его наполняли странные чувства. Он стоял там, поливаемый моросящим дождем и обдуваемый февральским ветром, и размышлял о том, что есть в этой суровой и мрачной картине что-то особенно притягательное. Как бывают иногда притягательными для человека картины шторма своим ощущением неотвратимой катастрофы, как бывают иногда завораживающими унылые, нагоняющие тоску пейзажи поздней осени, так и этот холодный и торжественный вид рождал в душе темное, но в чем-то прекрасное чувство тоски и безысходности. Красота человеческих творений вокруг, кем-то и зачем-то воздвигнутых в таких неподходящих для жизни условиях, рождала ощущение, что всё это случилось не просто так, что сама судьба выбрала это место для того, чтобы здесь появился город, вопреки стихии и здравому смыслу. А если допустить, что эта самая судьба на такое способна, то почему бы не допустить также, что эта же судьба привела Андрея в этот город, подняла его на эту крышу и показывала ему теперь, что и на него у нее есть планы и ничего не помешает ей претворить их в жизнь. От мыслей этих Андрею стало как-то не по себе. Город вокруг вдруг показался ужасно неуютным, а серая, окружавшая его последние несколько месяцев действительность вдруг показалась ему пленом, в который он сдался совершенно добровольно, но из которого ему было никак не вырваться.

Он еще раз посмотрел на горизонт, силясь проникнуть взглядом сквозь завесу дождя. Ему в голову пришла мысль, что мутный силуэт Стрелки сейчас напоминает ему фоновое изображение в видеоигре, этакие декорации, которые лишь указывают на местность в которой разворачиваются события, но достигнуть которых игрок, как бы ни старался, все равно не может, поэтому и прорисовывать их детально нет никакой надобности. Он перевел взгляд в сторону более далекой Дворцовой набережной и подумал: «Я действительно вижу очертания зданий на той стороне, или я просто знаю, что они там есть, и мое воображение само их дорисовывает?»

– Не повезло вам сегодня с погодой, – прервала его мысли Инна Сергеевна.

Она сходила накинуть куртку и теперь последовала за Андреем на крышу.

– А может, наоборот – повезло? – спросил Андрей, усмехнувшись.

– Нет, что вы! Здесь в ясную погоду такой прекрасный вид! Весь город – как на ладони. Неву видно, мосты. Салют по праздникам смотреть – одно удовольствие!

Она явно не поняла его настроения и он, отогнав от себя мрачные мысли, постарался как можно скорее настроиться на рабочий лад.

– Да, я вам признаюсь, сильно впечатлен! Вид просто потрясающий! И так много места.

– Да, а летом, знаете, как здесь хорошо! В белые ночи – просто супер! Сидеть бы здесь часами, да наслаждаться жизнью, но, видите, здесь совершенно нет условий, ничего не устроено. Столько места зря пропадает! У меня только муж иногда выходит покурить, но он так редко бывает, да и, вообще, держать для этого такой балкон, – она повела рукой вокруг, – как-то бессмысленно.

– Я вас прекрасно понимаю. Здесь у вас покрытие такое, – он качнулся несколько раз, перекатываясь с пятки на носок, как бы оценивая поверхность, на которой стоял, – что даже мебель серьезную не поставить, а хочется здесь как следует развернуться.

– Да, я хотела сюда что-то установить, но мне сказали, что если это покрытие повредить, то мы весь шестой этаж затопим, а повредить его, говорят, очень просто.

– Да, но вы не переживайте, мы когда террасу здесь сделаем, проблемы больше такой не будет. На настил всё, что вам захочется, можно будет ставить. А вы хотите крытое пространство здесь организовать или всё открытым оставить?

– Даже не знаю. С одной стороны, от местной погоды закрыться хочется, да и как будто еще одна комната будет – хорошо. Но, с другой, совсем уходить под крышу тоже жаль, пусть бы какое-то открытое пространство осталось.

– Хорошо. Давайте попробуем и то, и то предусмотреть. Места у вас здесь хватает. Может, пойдем в дом, а то я замерзать слегка начал, и там все детали еще раз обсудим?

Они вернулись обратно на кухню, где Инна Сергеевна сделала Андрею еще чаю, а себе – кофе, и провели час или полтора за обсуждением деталей. Андрей внимательно выслушал пожелания хозяйки, рассказал ей, какие он видит варианты устройства террасы, сфотографировал интересующие его документы, а кое-какие чертежи квартиры, которые нашлись у неё, попросил разрешения забрать с собой, чтобы снять копии в офисе. В общем, они весьма продуктивно провели это время, в течение которого Андрей еще несколько раз выходил на крышу и что-то замерял и зарисовывал.

– Хорошо, – сказал он в конце, – мне все более или менее понятно. Давайте я сейчас пойду. Вот эти документы я забираю с собой, а эти оставляю вам. В ТСЖ надо будет запросить проектную документацию на сам дом, но это я внизу справлюсь, как с ними связаться. Дальше, Инна Сергеевна, мы прикинем, что к чему, с руководством обсудим и вам какое-то предложение сделаем. Затягивать не будем, думаю, до конца недели определимся, максимум в понедельник.

– Хорошо, от меня вам еще что-нибудь нужно?

– Да, вроде бы, нет. Но если вы еще что-нибудь надумаете, кроме того, что мы сегодня обсудили, звоните. Постараемся учесть.

– Хорошо, Андрей, спасибо.

Андрей встал из-за стола, собрал бумаги и уже направился было в прихожую, как вдруг оттуда раздался звонок.

– Ох, это, наверное, Катя пришла, – сказала Инна Сергеевна, посмотрев на часы, тоже встала из-за стола и устремилась в прихожую вперед гостя.

Поскольку Андрей был уже на половине пути, то он решил этот путь продолжить и оказался таким образом прямо напротив входа, но в другом конце прихожей, когда Инна Сергеевна открыла дверь, чтобы впустить Катю.

– Привет, Мам! – прозвучал по-девичьи звонкий голос.

– Привет, Катюш. Познакомься, это Андрей. Он архитектор, всерьез решил взяться за нашу веранду.

– Здравствуйте. Давно пора было! Меня Катя зовут.

– Здравствуйте. Очень приятно!

Катя улыбалась, – и улыбалась, как показалось Андрею, искреннее, чем ее мать, и, уж точно, милее. Да и вся она была необычайно мила. На вид ей можно было дать никак не больше двадцати лет. Лицо ее казалось еще совсем детским, с большими глазами и круглыми щеками, на которых от улыбки играли ямочки. Ростом она была повыше матери, наверное, около ста семидесяти сантиметров – точнее сказать было сложно, так как на ногах ее были полуботинки на внушительном каблуке. Одета она была в недлинное, выше колена, пальто в клетку, под которым виднелся обтягивающий свитер с горлом и черная, вроде кожаной, юбка, такой длины, которая бывает простительна в обществе женщинам лишь очень юного возраста, а они, в свою очередь, зачастую пользуются этим попущением со всей своей еще подростковой непосредственностью, оголяя ноги – неважно, какой длины и толщины, – настолько, насколько сами посчитают возможным и – позволят родители.