Нина Воронгор - Тени скрытого города. Книга первая. Шаг в реальность

– При чём тут рост?

– Руки трясутся.

– Может, он болеет!

– Ну и что хорошего? Больной… А потом, тебе не показалось, что он самовлюблённый? Как будто есть чем гордиться!

– Может, он многого достиг в жизни.

– А чего достиг? Кем работает?

– Не знаю. Кажется, не говорил.

– По-моему, он закомплексованный, поэтому разошёлся с женой! Мне и по фотографии показалось, что закомплексованный. Не в моём вкусе! У меня есть одно мнение, только ты обидишься, если скажу.

– Какое мнение? Не обижусь, ведь это твоя точка зрения, субъективная.

– По-моему, он птица невысокого полёта!

– Что это значит?

– Ну… невысокого полёта… Вот он что-то имеет, и большего ему не надо. Не станет стремиться. Такие люди всю жизнь работают на одном месте, получают среднюю зарплату и довольствуются этим.

– Слушай! Ты его совсем не знаешь, а уже делаешь какие-то умозаключения! – разозлилась Таня. – На чём основаны твои мнения? Ни на чём!

– Я могу сказать, на чём!

– Да ни на чём! Ты его не видела, не слышала и совсем не знаешь!

– Я видела фото, а по внешности можно что-то определить. Предупреждала же, что обидишься…

– Я не обиделась! Меня просто возмущает, когда ты, ничего не зная и не разобравшись, делаешь глубокомысленные выводы!

– Ну и вообще не стоило тогда говорить на эту тему! Зачем только просила высказать мнение?!

Сёстры распалились, раскричались – этим закончилась первая Танина попытка разобраться в своих сомнениях. Но попыток она не оставит, тем более мама сказала, что берёт отпуск в сентябре и собирается ехать в Оток вместе с ней, на три дня. Надо было срочно принимать решение! Да и директор Галина Викторовна на неё рассчитывает.

За советом обратилась к близкой подруге Насте, работающей школьной учительницей. Хотя её реакцию легко было предвидеть: Настя – девушка религиозная, придерживается строгих правил. Резкие перемены, тем более в сторону полной неизвестности, должны её пугать… Но, возможно, Таня спешит с выводами наподобие Веры.

С Настей она пять лет училась в одной группе в университете, а познакомились ещё во время вступительных экзаменов, когда никто не знал, поступит он или нет. Тогда Таня сразу обратила внимание на эту невысокую задумчивую девушку с тонкими, почти детскими, чертами лица. Очень нежная бледная кожа, круглые щёки, строго сомкнутые губы и большие голубые глаза – чем-то она напомнила Танину маму в детстве. Таня не раздумывая взяла инициативу по знакомству в свои руки: при первой же возможности напала на девушку с ворохом вопросов, касающихся её интересов, взглядов на жизнь; таскала на вечерние прогулки по городу, полные длительных серьёзных бесед. Хотелось как можно скорее добиться настоящей крепкой дружбы!

Только Настя не разделяла Таниной спешки. Жёсткий напор её испугал, и она, в конце концов, стала избегать общения с новоявленной подругой: за парту садилась не с ней и всегда была молчаливой и сосредоточенной внутри себя. Лишь спустя время между девушками завязались спокойные дружеские отношения.

Особенно на первых курсах Настя строго придерживалась церковных обрядов: посещала службы, причащалась, исповедовалась, постами доводила себя до физической слабости. А ещё пела в церковном хоре. Однажды Таня услышала, как она поёт, правда, не церковную песню, а романс. Обычно голос подруги тонкий и тихий – можно подумать, что говорит маленькая девочка. Но во время пения голос неожиданно изменился – стал низким и громким; Таня даже вздрогнула, когда подруга в день своего рождения, сев за пианино, запела. Таня долго с удивлением смотрела на неё, пытаясь настроить уши на спокойное слушание, но те с непривычки почти не замечали красоты переливов.

Настя приобщилась к церкви, когда училась в девятом классе. Что потянуло её туда? Наверное, одиночество. Бог для неё – немного личность, похож на заботливого, любящего папу. Под высокими сводами среди икон и свечей Настю наполнял покой, которого обычно не хватало. Но одиночество никуда не исчезло, а из года в год становилось всё сильнее. Общение с верующими, к сожалению, было поверхностным и натянутым. Настю неизменно брали за ручку, близко и сладко смотрели из-под платка и причитали: «Ах, ах! Настенька! Боженька с нами!» А если хотелось спросить о чём-нибудь, поговорить, то, надев на лицо богомольную строгую маску, ей отвечали исключительно правильными фразами, позаимствованными у священников и из Библии. Настя плотно смыкала губы, опускала глаза, и никто не замечал ни досады, ни раздражения, обуревающих её в этот момент.

В поисках общения Настя, сама православная, посетила два собрания протестантов. Обстановка там была более непринуждённой, но пришлось убедиться, что внешние теплота и открытость – это только поверхность, а по сути у протестантов то же, что у православных. Зато там Настя подружилась с несколькими парнями и девушками, и в голову пришла хорошая идея – организовать у себя дома регулярные встречи верующих. Так возникла группа молодых людей, протестантов и православных.

Собирались по субботам, молились и обсуждали какие-то моменты из Библии. А потом Настя придумала посвящать вторую половину времени более близкому общению: стали говорить о понравившихся книгах, зачитывали свои стихи, играли. Эта вторая часть понравилась не всем: трое самых замкнутых покинули группу. Возникли и другие трения. Настю всё больше раздражало, что каждую встречу ей приходилось запасаться вареньем и пряниками и поить всех чаем, а из приходящих никто не догадывался купить по дороге что-то из еды.

Новую жизнь группе дал Настин папа – тоже человек религиозный. Он привёл в дом верующих из числа своих знакомых, и теперь два раза в неделю их стало собираться 17 человек. Поскольку 17 человек – уже не просто группа, а целая община, изменились и правила собраний. Оформили устав, по которому определялось, в какой день молиться, в какой причащаться и так далее. Этот устав, обязанность регулярно присутствовать на собраниях, даже если хотелось просто отдохнуть в одиночестве, а ещё обязанность после собраний мыть горы посуды и подтирать натоптанные полы сильно утомляли Настю, да и Настину маму. Каждую неделю по субботам и воскресеньям наваливала толпа народу и грубо отбирала всё личное пространство в доме: люди хозяйничали в комнатах, сваливали свои вещи, навязывали разговоры; бывшая протестантка (теперь православная) Ира приносила грудного ребёнка, укладывала на кровати в Настиной комнате и требовала, чтобы вели себя тише…

Об этом Настя и Таня не раз говорили по телефону, и Настя услышала уже множество комментариев и советов. Только подругам трудно было понять друг друга.

Давно уже они не виделись и решили встретиться в центре города у фонтана. Таня хотела получить совет по поводу Отока и рассказать об отдыхе на Алтае, а Настя собиралась поделиться душевной сумятицей, вызванной общением с неким Сашей, и ещё пожаловаться на трудности учительской жизни.