Джули Дейс - Игра за линией поля

– Ошибаешься.

– Я сделаю всё, чтобы так было всегда. Ты была моей, сейчас моя и будешь моей. Каждый гребаный день.

Я открываю дверь.

– Ты придёшь ко мне, Одри. Я знаю, что придёшь. Я дождусь того дня, когда смиришься и примешь, что мы неразделимы как две стороны медали. Были, есть и будем.

Обвожу взглядом комнату. Тот бардак и хаос, что она устроила.

– И приберись тут.

– Одри? – звучит за спиной, и я улыбаюсь, видя выражение её лица при звуке этого голоса. Она бледнеет на глазах.

Я смотрю через плечо и поднимаю близлежащую тетрадь с пола, помахав ею в воздухе.

– Что тут происходит? – спрашивает парень.

Я оставляю на Одри последний взгляд, подняв уголок губ, от чего она становится ещё белее.

Я оборачиваюсь и встречаюсь с карими глазами, напоминающими цвет тёмного шоколада. Всегда его ненавидел. Кто-то любит есть это горькое дерьмо?

Он хмурит брови, а я изучаю его физическую форму, которая всё равно уступает моей. Он может ходить в зал по выходным, но явно никогда не играл в футбол. Бьюсь об заклад, могу вырубить его локтем, всего лишь шутливо пихнув. А вот рост близок к моему, это даже радует. Если бы всё было иначе, и Одри выбрала одного из семи гномов, мог не сдержаться и задать вопрос: «Серьёзно? Он?». Этот хоть противостоять может, а не тявкать где-то под ногами.

– Твоя подружка выручает меня, – я указываю на тетрадь. – Пропустил пару лекций, надо нагнать.

Не жду его комментарий, отклоняюсь в сторону лестницы.

– Верни её! – в порыве ярости, кричит Одри, но я, не глядя, поднимаю тетрадь вверх и улыбаюсь:

– Верну после изучения.

– Это не та тетрадь! – слышу её быстрые шаги за спиной и ужас в голосе.

Что, черт возьми, её так выводит? Обычная тетрадь? Что в ней такого, чтобы она оставила своего мистера Совершенство и бросилась за мной?

Ей придётся постараться, чтобы отнять эту вещицу. Я переполнен любопытством.

Слетаю по лестнице и быстрым шагом направляюсь в сторону выхода.

– Привет, – лопочет сбоку какая-то девчонка, я улыбаюсь, притянув её за короткую юбку-шотландку и, оглянувшись, подмигиваю Одри, за которой следует её кавалер.

– Пока-пока, плюшка.

– Ты гребаный труп, Кросс! – рычит она, затормозив так резко, что парень налетает на неё.

Я фальшиво улыбаюсь своей добыче, и она тоже улыбается, не понимая, что в эту секунду её просто используют. Это не ради себя, а ради Одри. То, что прикрываю произошедшее – сведёт её с ума, конечно, если она не выложит своему дружку правду или уже не приступила выкладывать. Так или иначе, на её шее только что были мои губы. И это всё, о чём она будет думать последующее время с ним. И это всё, что я хочу.

К ранее сказанному, что она не нужна мне и не выбираю её, можно добавить тот неизменный факт: я хочу её. Таковы наши чувства: я тоже ненавижу и люблю её одновременно. Нам нравится так играть. Нравится издеваться друг над другом. Это добавляет остроты. Я мирюсь с её вспыльчивостью – она приспосабливается к моей импульсивности. Убийственное сочетание для пары.

Упс.

Мы не пара.

PVRIS – Dead Weight

Мои руки трясутся как у заядлого курильщика, который не может найти сигарету и должен побираться по миру. Я не могу угомонить стук собственного сердца. Оно так сильно бьется, что рёбра молят о пощаде. В глазах Митча вопрос, а у меня столько же ответов, сколько доказанных теорий о происхождении вселенной. Спойлер: ни одной научно подтверждённой.

Мозг объединяется с фантазией, перебирает варианты мести, потому что быстрее на землю обрушится снег, град, дождь, начнутся все известные природные катаклизмы, нежели дам Трэвису повод думать, что готова целовать его зад, расстилаясь в благодарностях.

Отсоси, Кросс.

– Это кто? – наконец-то спрашивает Митч, когда возвращаемся в комнату.

У меня другой вопрос.

– Как ты попал сюда?

– Внизу никого не было.

– Это одна из причин, почему люди покупают слабительное.

Митч поднимает бровь.

– Я о Трэве, – объясняю ему.

– Стоит волноваться на его счёт?

Я улыбаюсь.

– Нет, разберусь позже. Я не готова переносить свидание с тобой, чтобы сломя голову бежать за ним.

– Приятно знать, – Митч посылает мне взаимную улыбку и оглядывается: – Тут только что была война?

Желудок сжимается, потому что следующее, что выдаю – враньё.

– Утренние поиски.

Что-нибудь слышали про ложь во благо? Так вот он тот самый момент. Отчасти, я даже не чувствую за собой вину. Митч не мой парень, мы узнаём друг друга, ходим на свидания. Да, на какое-то мгновение поддалась соблазну, забылась, но это… второй и последний раз. Трэв иногда выдаёт то, к чему не успеваю подготовиться морально, тогда сдаю позиции. Я проиграла сражение, но не целую войну.

– Куда идём?

Митч поджимает губы, словно старается скрыть улыбку.

– Я не успел подготовить что-то вау , с утра свернул горы. Прогулка?

– Звучит неплохо, мне определённо требуется глоток свежего воздуха.

– В The Shop продают готовые корзины для пикника. Капелька романтики?

Я хихикаю и киваю.

– Только если ты снова будешь петь.

– Утром не было времени на распевку. Я подготовлю серенаду к следующему свиданию, идёт?

– Трудно отказаться, когда ты так просишь, – я протягиваю ему ранее найденную белую коробочку в ящике.

– Что там?

– Плеер с дурацкими песнями. Знаю, это твоя слабость.

Он заразительно смеётся и открывает коробочку.

Его брови взлетают на лоб.

– Серьёзно? – ещё громче хохочет парень и вытягивает мой мини подарок. – Плеер?

Деланное оскорбление вспыхивает на моём лице.

– Эй! Я две ночи подряд кропотливо потела над списком композиций, пытаясь облегчить тебе жизнь и узнать мои музыкальные предпочтения!

– Мне ещё никогда не было так просто с девушкой. Обычно вы пытаетесь отвесить интригу, хотите оставаться загадкой.

Жму плечами.

– Я нестандартная.

– Не правда, – подмигивает Митч. – Я опозорился на весь бар, чтобы достать твой номер.

Мы покидаем кампус в приподнятом настроением и улыбками на губах.

Сегодня чудесная погода, именно та, идеальная для прогулок. Солнечные лучи проникают сквозь ткань одежды и согревают, лаская открытые участки кожи. Но уже спустя некоторое время, о них приходится мечтать, стоит попасть в другой мир, сотканный из роскошных стеклянных высоток, спешащих куда-то людей, бесконечной болтовни под ухом, потому что чуть ли не каждый проходящий оживлённо трепится по телефону. Голова кружится, а зрение не имеет такой высококачественный зум, чтобы понять, где заканчивается здания, окутанные пушистыми облаками.

Мы вальсируем мимо тысячи незнакомых лиц, и не всегда имеем возможность поговорить, протискиваясь сквозь поток прохожих. Как только такой шанс выдаётся, я спрашиваю: