Ольга Шорина - Лиловая тетрадь

Тумблер на мозговой панели бабки тут же переключается:

– А если бы родителей не было?!

– Тогда не знаю.

Я просто, как тот старик из пушкинской сказки, закинула невод. А кто здесь тина, трава морская и одна рыбка – не знаю. Но ничего золотого, это точно.

А Наталья Николаевна всё ещё стояла на рынке. Я рассказала ей про последнюю встречу.

– А что у неё? Лекарств нет? – оживляется она.

Так я покончила с эти страшным партийным заданием. Обратно пошла пешком.

Но времени, которое мне следовало убить, оставалось ещё достаточно. И я стала бродить по микрорайону Заречный.

На Комсомольской улице, на покосившейся лавочке со спинкой, сидел грузный одышливый дедушка с тростью.

– Это какой номер дома? – спросил он меня.

– 7\3, – тут же ответила я.

Я в своих скитаниях по городу уже всё выучила.

– А дом № 6 – это там?

– Да.

– А Космодемьянская? Она выше или ниже?

– Сбоку, снизу вверх.

– Вот ведь – ни номеров тебе, ни черта!

– Названия сзади дома есть.

– А надо, чтобы везде было!

– Но, ведь это же самый лучший район считается…

Так утверждала моя одноклассница Наташа Бурундукова.

– Да какой «лучший», – взвился дед, – когда в объявлениях всё время пишут: «Микрорайон не предлагать»! Я вон поднялся и выдохся весь, присел отдышаться! Милая моя, да я шестьдесят лет назад, нет, даже шестьдесят с лишним, катался здесь на лыжах с горы, сверху от самой Полевой, и никаких домов тут ещё не было!

Сегодня после долгой разлуки пошла на Воронок к Наташе Бурундуковой. Ну, совсем у меня ни гордости, ни чувства собственного достоинства нет. Сама она ко мне никогда не ходит , я ей не нужна. Наша дружба – игра в одни ворота. Иры больше нет, и Яны больше нет, и, как бы не умер Шела подобно братьям его. 1 1 Неточная цитата из книги Бытия: «Ибо он сказал: не умер бы и он подобно братьям его» (Быт 38:11). Иуда, брат Иосифа, потерял двух сыновей, Ира и Онана, и очень боялся за маленького Шелу. А у Наташи я не была с марта.

– Вот смотри, мой дневник. «Хочу машину, хоть «Запорожец»!»

– Я тоже веду дневник.

– И ты как часто туда пишешь? У меня вообще были перерывы по полгода!

– У тебя нет ничего почитать?

– Типа чего? Типа Марининой?

– Да.

И Наташа даёт мне три яркие книжки.

– А когда ты мне их вернёшь? Мне они, в принципе, не нужны.

– Если не нужны, тогда зачем спрашиваешь?

– Хочу дать одному человеку. Чтобы поменять ему мировоззрение.

– А мои кассеты?

– Да, конечно, возьми. Они у меня как лежали, так и лежат.

И я пошла на Кооперативную, в Общество слепых. В двухкомнатном кабинете, похожем на смежную квартиру, толпа. Обсуждают какие-то «налоги». Толстая и чёрная, как еврейка, женщина, спрашивает приветливо:

– Что вы хотели?

– Да я вам опять плёнок принесла!

Председатель Общества, Александр Николаевич Маликов, сидел за столом, окружённый женщинами. Он меня сразу вспомнил:

– Это же наш спонсор!

Надо же, я – «спонсор»! Кто бы мог подумать! Слово-то какое противное! Мама ещё в 1991 году, когда нас оглушил новояз, весь этот хлам, – менеджеры, брокеры, дилеры, киллеры, – сказала, что «спонсор» переводится как «подачкодатель». 2 2 Слово ‘’sponge'' в английском – омонимы. Это и «губка», и «жизнь за чужой счёт».

Ирина Николаевна, очень полная женщина с каре и в очках, застенчиво спрашивает:

– Вы не против, если мы вас сфотографируем?

– Пожалуйста!

Хотя фотографироваться я не люблю. Но со мной ещё никто не обращался по-человечески, поэтому неудобно отказать. Все шпыняют, как будто при крепостном праве живём.

– Вот зеркало, поправьте причёску, – суетится Ирина Николаевна. – Вот видите – фотографии. Это мы ходим в музеи…

А на 1-м Советском встречаю уже Наталью Николаевну.

– Я была сегодня в Старом нарсуде, в женской общественной организации «Надежда», меня пригласили, – сказала она. – Руководитель у них называется «президент». А вот наш психоневрологический диспансер. Я здесь была у одного, у Маликова. Провокатор! Хотел в партию вступить, а там всё Кулачихе рассказывал, чтобы ему комнату дали. Сам же он из Лосинки, 3 3 Лосинка, а также Лос-Петрос – обиходное название маленького старинного городка в Московской области. В описываемое время город был разграблен и не имел многих жизненно важных социальных ообъектов. там ПНД закрыли…

Книжку «Светлый лик смерти» в мягкой фиолетовой обложке проглотила за вечер. И почему меня так манит вся эта низость? Я и не думала, что такие книги вообще бывают! Хамство, мат, моральные уроды. Но сотрудники милиции мне здесь нравятся, такие хорошие, надёжные люди.

В сентябре я ездила на дальний конец Москвы, на Клязьминскую улицу. Помню эти гигантские, синеватые дома-муравейники. Пасмурная погода, полный мрак. Вот именно в таких безнадёжных домах и районах должны жить все эти страшные люди, герои покетбуков А. Марининой, шикарной дамы в очках и с гладкой причёской. В квартирах, куда никогда не заглядывает солнце…

А с другой стороны, Марина Алексеева собрала на своих страницах всё самое страшное. Надежда Цуканова, которую ищет, чтобы мучить, противная психиаторша Лариса Михайловна, её сын Витя и дочь Наташа, пережившие страшное самоубийство матери. Просто не надо мата, а так всё правда, и хуже бывает. Предательство, удар в спину. Присвоить все деньги и бросить подыхать в рабстве в Турции… Чем моя история отличается от Любы Сергиенко? Только кто «моя» Мила? Олеся? Сафронов? Лепёхина?

Но конец – новая мораль. Прибитая маньячкой Наташей психиаторша мечтала, чтобы насильником Нади Цукановой оказался ненавистный Владимир Стрельников. И тот действительно берёт вину на себя, выгораживая товарища. Один подонок покрывает другого. И в молодости спокойно смотрел на изнасилование девушки в беспомощном состоянии, и сейчас. И это высшее благородство по-маринински. Вот так и живём.

Вчера вновь забегала к Наташе, относила книжку. Встреча вызвала отвращение. Бурундукова говорила всякие гнусности и гадости.

Она собиралась куда-то ехать.

– А может быть, мне длинное платье надеть? – спохватилась она. – А то мне стыдно…

На ней нечто чёрное, короткое и облегающее. Прям на панель!

И мы пошли к её матери, что живёт на соседней улице. Почему-то именно там хранятся все её шмотки.

Хотя, что меня здесь удивляет? Бабушка тоже постоянно наши зимние вещи туда-сюда таскает!

Я долго ждала во дворе. Наташа спустилась в длинном, наверное, дорогом, но всё равно нелепом чёрном платье с разрезом. Вечернем. Потом что-то забыла и вернулась назад.

А когда я тащилась домой мимо четвёртой школы, мне навстречу шла Яна Летова с каким-то пожилым мужиком. Нет, не отцом: отец у неё седой и совсем старый. Хотя в памяти всё путается, может, я его неправильно запомнила. А других родственников, насколько я знаю, не имеется.