Ольга Брюс - Конечная станция. Повесть

– Кушай, я сейчас налью тебе сок, – всхлипывала женщина, – не торопись.

– Почему папа всё время ругается? – недоумевала Анечка, накалывая на вилку непослушный горошек.

– У него неприятности на работе, наверное, вот он и сорвался.

Утром Николай разбудил жену криком.

– Что за хрень? Что с моей курткой? – рассматривал порванный рукав.

– Я не знаю. Ты пришёл в такой домой, – Галя вышла из комнаты, завязывая на ходу халат.

– Могла бы и зашить, – поворчал Коля и взял старую фуфайку, – на черта я тебя кормлю…

– Вообще-то я работаю, а ты денег не носишь, – женщина взяла куртку мужа, чтобы заштопать дырку.

– Тебе слова не давали! – рявкнул озлобленный Новиков, – сегодня не жди, ночевать буду в бытовке.

Галя почувствовала, как к горлу подобрался ком, всю грудь сдавило. Не выдержав, она заревела и побежала в ванную.

– Не могу так больше! Не могу! – открыла кран на всю мощь, чтобы дочь не услышала истерики.

Заливая лицо холодной водой, пыталась успокоиться.

– Ну вот, глаза распухли, – промокнув лицо махровым полотенцем, Галя посмотрела на своё отражение в зеркале.

По-быстрому сварив кашу, пошла будить дочь.

– Анечка, вставай, мне нужно на работу.

Девочка открыла глаза.

– Мамочка, я такой сон видела! – Аня вскочила с кроватки и обняла мать, – я взрослая и вся в белом, платье такое белое-белое! И на голове у меня корона белая! И я всем дарю счастье! Люди смотрят на меня и улыбаются!

– Хороший сон, – Галина взяла дочь на руки и понесла в ванную, – а теперь быстренько умываемся и завтракать.

Детский садик в деревне давно уже закрыт, и, чтобы ребёнка не оставлять одного, Галя вела дочь к соседке – бабе Маше.

Одинокая старушка радовалась, как маленький ребёнок, когда видела в окно идущих к ней соседей. Бабушка Маша всю жизнь прожила одна. В молодости семейная жизнь не сложилась. Муж её бросил давным-давно, а детей так и не нарожали.

– А кто это ко мне пришёл? Анечка пришла! – баба Маша улыбалась беззубым ртом, открывая дверь, – проходи, деточка, у меня как раз кисель сварился.

Аня перешагивала высокий порог дома, волоча за собой детский рюкзак с игрушками и карандашами.

– Баба Маня, я сегодня позже буду, мне ещё почту разносить.

– Иди-иди, милая, за нас не переживай, справимся.

Галина работала на почте три дня в неделю, когда приезжала машина из города с газетами и письмами. В остальные же дни женщина ухаживала за лежачей бабушкой Мариной.

– Ты чего такая зарёванная, Галь? – принесла посылку Катерина, – твой опять бузил? Как ты терпишь его? Давно бы уже выгнала.

– Не надо, Кать, он изменится, я знаю. Не всегда же мой Коля был таким, – вздыхала Новикова.

– И сколько ты ещё будешь это выносить? Я же вижу, вон синяк у тебя! Ну и глупая же ты, Галька! – Катя оставила коробку и ушла.

– Ничего, это временно, – прошептала Галя и принялась разбирать почту.

Вечером в дом Новиковых прибежала подруга Ира.

– Галька! Галька, открой! – тарабанила в дверь запыхавшаяся женщина.

Галя накинула вязаную кофту и вышла.

– Галька, мой приехал, говорит, бытовка горела на стройплощадке, где твой работает!

Галина не спала полночи. Волнение и страх за жизнь мужа не давали покоя. Она тихонько плакала в комнате, чтобы не разбудить дочь. Уснула лишь под утро.

Проснувшись, Галя встала, села на кровати и вспомнила о своём Николае.

– Я не верю, этого не может быть, – слёзы с новой силой потекли по щекам.

Женщина зажала рот подушкой. Потом поднялась, оделась и на автомате пошла во двор покормить кур.

Выходя из двери, она остановилась на крыльце, уставилась на сарай.

Неожиданно краем уха услышала скрип калитки. Обернулась. Во двор входил Николай. Галя тут же ринулась к нему.

– Коля! Коленька мой! – кричала и плакала женщина, обвив руками мужа за шею, – живой! Живой, мой родной!

– Сдурела? – Николай одёрнул руки жены с недовольным видом, – совсем с головой плохо? Что ты несёшь?

Новикова уставилась на мужа, не понимая, что происходит.

– Коля, мне сказали, что ваша бытовка сгорела, – всхлипнула женщина.

– Какая бытовка? Когда сгорела? – нахмурился Николай и двинулся к дому, – что за бред?

– Ты же сказал, что будешь ночевать там… – Галя вытерла нос, – я подумала…

– Глупая ты баба! Подумала она… – мужчина открыл дверь и обернулся, – есть, чё пожрать? Я тороплюсь.

Галька вбежала на крыльцо.

– Да-да, я сейчас.

Накрыв на стол, она села рядом с мужем. Смотрела с улыбкой, как он поедает котлеты и подумала:

«Трезвый, он сегодня трезвый, как хорошо!»

– Я устроился на другую работу, буду ездить вахтой, – жевал Николай, набив полный рот, – через две недели вернусь. Собери мне с собой вещи. Денег сейчас нет. Вы уж тут сами как-нибудь.

– Хорошо-хорошо! – засуетилась женщина, копаясь в шкафу, – Коля, а что сгорело-то?

– Не знаю, что у кого сгорело, меньше сплетни слушай.

Через час Николай Новиков уехал.

Галька просто воспряла духом. Она тихонько разбудила дочь, покормила её и отвела к бабушке Маше.

– Какая ты сегодня, – обратила внимание бабулька на лицо Гали, – прям светишься вся. Видно, хорошие новости узнала.

– Хорошие, – улыбалась женщина, – очень хорошие.

Галина пришла к старушке Марине. Пожилая женщина не могла сама себя обслуживать. Ноги не двигались, всё время лежала или сидела она с помощью посторонних. Женщина плохо говорила, но понять, о чём она рассказывает, можно было. Марина Игоревна очень любила кроссворды. Галя приносила ей толстый журнал с ребусами и загадками, бабушка их разгадывала за несколько дней.

Соседка бабули подменяла Галю, когда та находилась на почте.

– Здравствуй, бабушка Марина, я принесла тебе очередную порцию ребусов, – Новикова подала журнал и ручку. – Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – прошептала старушка, – Таня мне суп принесла и хлеба.

– Это хорошо, – Галя наблюдала, как бабуля что-то писала в клеточках кроссворда, – может, тебя переодеть нужно?

– Нет, Таня всё сделала, – не поднимала глаз Марина Игоревна, читая очередной вопрос из журнала.

– Баб Марин, – Новикова присела рядом, – тебе письма давно не было, как думаешь, может, твой Гришка на Новый год приедет?

– Не приедет, – женщина взглянула на помощницу из-под очков, – не нужна я ему.

– Да ну, не может такого быть, – пыталась подбодрить Галя старушку, – сын всё-таки.

Марина Игоревна тяжело вздохнула и отложила журнал в сторону.

– Сын… – женщина загрустила, – обидела я сына шибко.

– Не верю, – Галька удивилась, – ты? Я же тебя с детства знаю. Кого ты можешь обидеть?

– Не знаешь, – бабушка повернула голову в сторону окошка, – никто ничего не знает. Чужая семья – потёмки.