Ольга Арсид - Сенсеры. В забвении

Виктор резко перевел взгляд с Артура на нее. Чуть склонил голову, прищурился. Она поняла: дядя почувствовал ее ненависть.

– Я надеюсь, вы извлекли урок. Особенно ты, Эллен.

«О чем он говорит? Какой урок я должна извлечь из убийства?» А учитывая, сколько крови вытекло из Артура, жить ему оставалось считанные секунды.

Но вопреки мыслям, Артур выпрямился, убрал руки от раны. Эллен ошарашенно оглядела рубашку, брюки и ковер: чистые, без единого пятнышка. Артур осматривал себя, сам не верил, что с ним все в порядке.

– Встань с колен, – с презрением сказал Виктор, словно ему было противно видеть Артура таким сломленным, – и воспользуйся своим шансом.

Парень неспешно поднялся, отряхнулся. Эллен посмотрела на свои руки и, убедившись, что на них тоже нет крови, стерла слезы.

– Вставай, Эллен, вставай, – как всегда ласково обратился дядя, отчего она разрыдалась еще громче.

«Как он мог заставить меня пережить такой ужас?!»

Артур молча подал ей руку, но у Эллен не было сил подняться. Она завертела головой, уткнулась в ладони. Неудержимый плач не собирался останавливаться.

Тогда Артур поднял ее и обнял. Эллен обхватила его за талию.

«А если бы он правда умер?! Это было так страшно! Так по-настоящему!»

– Каждый даже самый безобидный проступок, – заговорил дядя поучительным тоном, – ведет к необратимым последствиям. Из-за одной неправильно поставленной карты рушится весь карточный дом. Из-за одной непотушенной спички горят леса. Из-за одного необдуманного слова ломаются жизни. – Дядя замолчал, выдержал паузу. – Вы разочаровали меня.

– Разве я когда-нибудь подводил тебя прежде? – осмелел Артур.

– Никогда, – спокойно ответил дядя. – Не должен был и вчера.

– Этого больше не повторится.

– Уж постарайся. Мой самый сильный воин, мой сын щеголяет с разбитой рожей. Что обо мне подумают? Это ли не признак слабости и неподготовленности моей организации?

– Я виноват, прости.

Виктор тяжело вздохнул.

– Иди, займись делами.

– Да, Виктор Романович, – смиренно ответил Артур и заторопился к двери.

Эллен стояла посреди кабинета, окаменевшая и ошеломленная. Всхлипывала, стирала слезы рукавами.

– Прости меня, дорогая, но когда не понимают слов, приходится действовать. Ты присядь, присядь. – Виктор махнул в сторону кресла.

Эллен подкатила его к столу и присела напротив дяди, по-прежнему избегая взгляда молчаливого Михаила.

– Мне сказали, ты искала меня, что-то случилось?

Она несмело посмотрела Виктору в глаза. Пожалуй, самое страшное только начинается. Врать ему невозможно! А после короткого общения с Нелли и того, что она сейчас увидела, говорить правду она не хотела.

Эллен постаралась выкинуть из головы образ окровавленного Артура и сосредоточиться на ответе. Дядя не Олег или Тимур. Чувствование парней по сравнению с его – детские шалости. И сильнейший видящий «Элиты» начеку!

– Я боялась, что ты будешь ругать меня за вчерашнее.

Вполне себе правда!

– Эллен, ты – мое лицо, когда ты это запомнишь?

– Я запомнила.

– Поэтому напилась в стельку и на глазах у всех подцепила какого-то парня? Ты вдвойне меня опозорила, потому что и Артура выставила идиотом. Вот уж никогда не подумал бы, что мне придется воспитывать такого бестолкового подростка.

Эллен виновато опустила взгляд в колени. Виктор поднялся, размеренным шагом направился к ней.

– Артур не был таким. С ним никогда не было проблем. Если он и вел разгульный образ жизни, то делал это по-тихому, не позоря меня. А ты… вся в мать! Устраиваешь шоу!

Эллен подняла на него взгляд, вновь ощутила прилив необъяснимой ненависти.

– Но она-то делала это, чтобы позлить меня, а ты просто потому, что не думаешь. Включай голову, Эллен, иначе у нас с тобой будут большие проблемы. Отцов и детей, так сказать.

И на слове «отец» ненависть вспыхнула ярким костром.

Виктор встал у нее за спиной, положил руки на плечи и, чуть склонившись, сказал:

– Не надо на меня злиться, злись на себя. Иди и подумай о своем поведении.

– Почему я не чувствую твою энергию? – вырвался вопрос.

Эллен оцепенела. Зачем она это спросила? Дядя ведь поинтересуется причиной!

Виктор вернулся к столу, ослабил галстук, потянулся к графину с водой. На его губах застыла легкая улыбка. Эллен не могла подобрать ей эпитет: то ли насмешливая, то ли задумчивая, то ли опасная.

– А я все ждал, когда ты об этом спросишь.

Он наполнил стакан, протянул его Эллен. Она с радостью смочила пересохшее горло.

– Мы немного изменили твои импульсы, чтобы ты легче пережила смерть отца, не так тосковала по его энергии. – Виктор сел в кресло.

«Мы надеялись на это касание».

« Алекс был искренне удивлен отсутствию связи. Что, если он действительно мой брат? Что, если я правда живу во лжи?»

– Почему ты спросила? – Виктор немного сощурил глаза. Это выдавало его. Так Эллен понимала, что дядя въедается ей в мозг.

– Просто задумалась об этом.

– Почему ты спросила?

Мороз пробежал по коже. Виктор никогда не кричал «не ври мне!», он просто повторял вопрос. Спокойно, монотонно, но устрашающе.

– Мне не хватает этого чувства.

Это была самая настоящая правда! Слезы вдруг сорвались из глаз. Эллен так ясно ощутила пустоту внутри себя.

– Дорогая, я могу вернуть прежние импульсы, но так будет только хуже. Моя энергия не даст тебе того удовлетворения, кое дала бы энергия отца или матери. Я беспокоюсь о тебе, поверь, это ради твоего блага.

– Да, я знаю. Жаль, что у меня нет сестры или брата.

– Мне тоже жаль.

Эллен ощутила его искреннее сожаление. Но что конкретно оно значит? Она запуталась.

– Иди, отдохни. Наберись сил. Все занятия на сегодня я отменил.

Эллен поднялась и пошла к двери. Она чувствовала, как Виктор копается в ее эмоциях, а Михаил прожигает вездесущим взором.

Что они выискивают? Чего опасаются?

Эллен не хотела возвращаться в свою шикарную клетку, поэтому вышла подышать свежим воздухом.

Деревья в парковой зоне давно сбросили листву и ждали, когда их укутают в белые одеяльца. Синоптики называли погоду ноября аномальной: снег не спешил спускаться на землю. Эллен с нетерпением его ждала.

Она присела на скамейку, окруженную полукругом из туи. Высокий забор по периметру Института создавал ощущение, что ты действительно псих и находишься в изоляции от внешнего мира.

«Может, все мы тут психи?» Эллен никак не могла выкинуть из головы дядино внушение. А каково было Артуру?! Его Виктор заставил чувствовать боль и думать, что он вот-вот умрет.

Слишком жестоко для поучительного урока.

Эллен потерла руки. Свитер ажурной вязки не грел, да и ногам в туфлях было холодно. Идти одеваться ей не хотелось. Конечно, можно было поймать чей-нибудь поток и заставить принести куртку и сапоги. Еще утром Эллен так и сделала бы. Сейчас не смогла. Все еще была в ужасе. Она знала, что Виктор постоянно сканирует ее эмоции, но внушение на ней он использовал впервые. В душе остался неприятный осадок.