Антон Ботев - Пьяный полицейский

Чего дальше делать-то будем, спросил я у шофера. Чего-чего… Его колесо мне подойдет. Тоже восемнадцать. Вообще повезло. Так что, предлагаешь правда его колесо себе взять? Не возьмем – убьет. Это я точно знаю. Ну, может, на буксир его тогда, с запаской? Это можно, сказал водитель. Ладно, пойду поссу, – и он отошел. Иностранец с Галей стояли на платформе и сверху наблюдали за нами.

Таким образом, я временно оказался один рядом с машиной со спящим полицейским внутри. И вот что случилось дальше. Дальше вдруг спящий полицейский проснулся, заорал: А? Что? Ты кто, падла? – и выстрелил в меня, но по причине крайней алкогольной интоксикации не попал. Я отскочил в сторону и укрылся за ближайшим валуном. Остальные попутчики тоже сразу куда-то исчезли. Еще одна пуля ударилась о валун с той стороны. Не стреляй! Свои! – закричал я. Я друг Паши Матанцева, профессор! Какого такого Паши Матанцева? Ну из Кирова, армейского корешка твоего. А откуда мне блять знать, что ты профессор? А у тебя в кармане моя книжка! О некоторых свойствах корреляционно-иммунных функций с высокой нелинейностью! О бля, точно, донеслось через минуту. Выходи, профессор.

Из дальнейшей беседы снова выяснилось, что в Шалю нужно ехать то налево, то направо, то есть скорее сначала больше налево, а потом в основном направо. А потом снова налево. Вдоль железки только по просеке не едьте, сказал полицейский, там в болото попадете, не выберетесь. Если тут зэка из зоны сбегают, их там даже не ищут, оттуда выхода нет. Никто в это болото и не суется. Через лес, мимо санатория есть хорошая дорога, в смысле короткая. Подробностей этой дороги полицейский сообщить не успел, поскольку опять заснул.

Пока он спал, водитель снял его колесо, поставил себе, а на полицейскую машину поставил свою запаску, значительно меньшего диаметра. Ну все, я поехал, сказал он. Погоди, а нас не возьмешь, что ли? До Шали подкинь? Сначала налево, потом направо, потом опять налево. Да у меня места тут мало, не влезете. Да полно у тебя места! Да нет, не хватит. А ты смотри, ты эти все доски выкинь, а мы тебе вдвойне заплатим. Ну нет, я не могу, у меня заказ. А так мы подохнем тут все, помрем. Совесть у тебя есть? Совесть у меня есть, но этого больного я точно не могу взять. Проснется и начнет снова стрелять. Ну, может, протрезвеет, сказал я. Может, протрезвеет, а может, и не протрезвеет. Ну мы на буксире его. Ну ладно, попробовать можно, но вы тогда возместите все то, что он у меня взял, и за солярку платите. У меня мало осталось. Идет. И ты успокаиваешь этого своего ебанутого друга, раз уж вы такие кореша с Пашей Матанцевым. Хорошо. И еще даешь мне такую же книжку, что и менту. На родине всем буду хвастаться, что настоящего ученого возил. Да у меня мало осталось! Или книжка, или оставайся здесь, твердо сказал водитель. Тогда за дизель сам платишь, сказал я. Договорились, быстро сказал водитель.

Водитель прицепил к ментовской машине буксировочный трос и осторожно поехал. Я сел рядом с полицейским и стал рулить. Просто рули, сказал мне водитель. Куда я, туда и ты. Налево, направо, налево. Ясно? Как не понять, ведь я же ученый. И мы поехали. Для начала въехали на платформу, чтоб добраться до санатория, где творили Альчиков и прочие (платформа с обеих сторон имела удобный пологий скат). Я рулил, как и говорил мне водитель: налево, направо, снова налево. Налево, направо, снова налево. Налево, направо, снова налево. Таким образом машина стала уходить все больше налево, потому что каждый раз я рулил два раза налево и только один раз направо. Поэтому я стал рулить так: налево-направо, налево-направо, налево-направо, примерно как Джеймс Бонд в исполнении Шона Коннери в фильме «Доктор Но». Так дело пошло лучше. В общем, приноровился. Мимо платформы проехал грузовой состав. Мне показалось, что он идет слишком близко, я инстинктивно повернул налево и чуть не свалился с платформы. Учитывая, что я вел машину первый раз в жизни и не знал, куда нажимать в такой ситуации (когда чуть не падаешь с платформы), где тормоз, где красная кнопка, а где, может быть, катапультирование или парашют, я стал жать на все подряд и, кажется, выровнял машину. Так мы доехали почти до противоположного ската, когда полицейский справа от меня забормотал во сне и потянулся к кобуре. От страха я опять повернул налево, и машина упала с платформы. Раздался стук, будто камнем попали в стекло, отдалось в задницу. Я вжал голову в плечи, но полицейский снова заснул.

Бля, ты ось сломал, сказал водитель. Профессор хуев, долбоеб. Теперь мы точно не сможем его взять. Ну, может, в салон, спросил я. Да ты посмотри на это тело! Нет, брать его не буду, есть только три места. Или на, хочешь, забери свою книжку, пускай он вместо тебя едет.

Стало понятно, что полицейского все же придется оставить. Я пересел в машину к водителю, и мы начали свое путешествие до Шали вчетвером, без пьяного полицейского. Впрочем, нет, еще не начали. Около закрытого санатория, на асфальтовой хорошей дороге, сквозь которую, правда, начали пробиваться хвойные (или лиственные) растения, я закричал «Стой!». Чего тебе еще, сказал водитель. Он ведь там один остается. Ну мы всё же решили, как-нибудь выберется, для него поезд остановится, как протрезвеет, он же мент. Но все-таки… Поехали давай, нечего мне голову морочить! Все-таки я ему дам свою сухую куртку, его форма вся промокла, замерзнет, решил я. Давай скорее, сумерки скоро, закричала на меня Галя. Иностранец же смотрел как сова. Когда я уходил, я слышал, как Галя спрашивает у водителя: как вам моя прическа?

Я подбежал к полицейскому, с большим трудом снял с него форму. Во сне он причмокивал губами. Я друг Паши Матанцева, я друг Паши Матанцева, как мантру, повторял я. Потом надел на него свою куртку и, чтобы самому не замерзнуть ночью, взял его форму. Где-нибудь просушу. Нагрудный знак, на котором было написано «Сергей Захваткин», я перецепить не мог, взял форму со знаком. Теперь совесть у меня была чиста или уж, по крайней мере, очищена: полицейский был укрыт от ветра, в сухой одежде, рядом с ним на сиденье сушились его ботинки и носки. Открыл ему окно, чтоб он не задохнулся от скверного запаха спирта. Хоть ты и полицейский, но все-таки все равно же человек, негоже тебя оставлять замерзать, сказал я в порыве сентиментальности. Потом вернулся к машине. Увидев меня в полицейской форме, водитель сказал, вот мои права, сейчас покажу техпаспорт. Некогда шутить, сказал я, поехали, надо успеть до темноты, извините за задержку.

И мы поехали, чтоб успеть в Шалю до темноты.

День клонился к своему закату. Дорога рядом с санаторием была отличная, но она быстро закончилась, началась грунтовка, потом от нее отделилась вторая грунтовка (налево), потом еще одна (направо). В соответствии с советами пьяного полицейского мы повернули сначала налево, потом направо. Потом снова налево. Потом опять направо. Я мог бы долго перечислять, но выбираю сэкономить время читателя. Общий принцип понятен. В целом мы пытались выдерживать направление к Шале, то есть на запад, но, поскольку погода была пасмурной, мы не могли ориентироваться по солнцу. Галя несколько раз проверяла телефон – сети так и не было. Ни телефона, ни интернета. Как тут сориентируешься? Водитель при этом выглядел уверенно. Он производил (внешне, по крайней мере) впечатление человека, который знает, что делает. Может быть, это общее свойство всех водителей. Чтоб приручить зверя, дрессировщик должен казаться уверенным, иначе зверь его сожрет. А машина – это тот же зверь в сто двадцать лошадиных сил. Был ли он так же уверен изнутри, неизвестно. Помимо дрессировщика машин, он был похож на старого морского волка, который собаку съел в этих путешествиях. Да и то подумать, в океане никаких ориентиров, кроме облаков, да и те изменчивы. Присутствие иностранца тоже обнадеживало. Уж он-то, иностранец, за границей повидал всякого, сюда добрался без посторонней помощи, глядишь, и обратно как-нибудь выберется. И мы вместе с ним. И не в таких передрягах побывали, как бы говорил нам его внешний вид. Времени прошло много, все, должно быть, проголодались. Я предложил собранию пива из поездных запасов, никто не отказался, кроме водителя, который сказал: Я за рулем. Я за рулем. Таким образом, пива ему не досталось. Зато он достал откуда-то из-под сиденья бутерброды с докторской колбасой и стал их есть на ходу, вернее, не сходя со своего водительского сиденья при езде, и этих бутербродов не досталось нам (точнее, иностранцу удалось урвать один).