Эльвира Смелик - Моё чудовище

Тем более она его, можно сказать, спасла. Даже если вмешалась в драку не из благих побуждений помочь, а просто кулаки зачесались, ну и градус по мозгам ударил. А разве кто знал точно, что важнее – намерения или результаты?

Дымов сбросил скорость, но не остановился.

– А потом что? Живёшь-то ты где? Здесь?

– Нигде, – с особым нажимом выдала девчонка, и он почему-то ей сразу поверил, только, конечно, не порадовался.

– Тогда… – протянул задумчиво, хотя решил почти сразу и даже прекрасно понимал, почему. – Ну тогда поехали ко мне.

Девчонка ничуть не смутилась и не насторожилась, заявила с тем же равнодушным пренебрежением, с каким недавно сообщала, что готова выйти всё равно где:

– Поехали. Если у тебя выпить найдётся.

Дымов усмехнулся.

– А тебе мало?

– Так почти же всё пролилось, – с неподдельными досадой и сожалением пояснила она.

Вот уж беда так беда.

– А есть хочешь?

– Это ты типа в ресторан меня приглашаешь?

Дымов с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться – успел представить, как будет выглядеть в компании такой дамы: охренительная причёска, потрёпанное худи в пивных пятнах, и вишенка на торте – с каждой минутой всё сильнее заплывающий глаз, превращающийся в узкую щёлку между непомерно вздувшимися подсвеченными нехилым фонарём веками.

Правда он и сам сейчас выглядел не слишком презентабельно. Разбитые губы обметало кровавой корочкой, и их слегка саднило, костяшки пальцев на правой руке тоже немного ободраны, ну и пиджачок чуток пострадал. Да на них даже в самой затрапезной забегаловке поглядывали бы с опаской.

– Пожалуй, сегодня обойдёмся без ресторана. Домашняя еда тебя устроит?

– А готовить кто будет? – сразу спохватилась девчонка, заявила категорично, по-прежнему чередуя нормальные слова с матюгами примерно в равной пропорции: – Я не собираюсь.

Давно Дымову подобные девушки не попадались. В его теперешней жизни их уже вряд ли встретишь, но он до сих пор прекрасно помнил, отчего обычно такими становятся.

– У меня помощница по хозяйству есть. Думаю, она уже приготовила.

– Кто есть? – изумлённо переспросила девчонка. – Это типа прислуга? Ты миллионер, что ли?

Можно подумать, миллион сейчас – это очень много.

– Ну, где-то так, – признался Дымов, усмехнувшись, на что пассажирка экспрессивно выдохнула:

– Охренеть!

Примерно то же самое она сказала, и когда они подъехали к дому – единственным нормальным глазом выпялилась в окно, а потом поинтересовалась недоверчиво:

– Это твой? Весь?

– Мой. Весь, – заверил её Дымов.

Хотя сам он не считал, что отстроил нечто выдающееся. Тут рядом и пошикарней можно найти. Почти что замки – только что рва вокруг и подъёмного моста не хватало – с башенками, с большим количеством флигелей, с застеклёнными зимними садами на крыше и даже с вертолётной площадкой. А у него всё более чем по-скромному.

Дом как дом, всего-то два этажа. Правда есть небольшой бассейн на застеклённой веранде, уютное патио со специально оборудованным кострищем и отдельный, но совсем маленький гостевой домик, который, впрочем, был давно занят. Именно в нём и жила помощница по хозяйству Юля, вместе с мужем, который исполнял сразу несколько ролей – и телохранителя, и водителя, и курьера, и специалиста по мелким ремонтным работам.

Хотя Дымов и сам многое умел, но на подобное просто времени не хватало, если только вдруг действительно тянуло, требовалось отвлечься от настоящего, заняться обычной физической работой. Тогда он ненадолго возвращался в прошлое, опять становился тем, с чего начинал – рядовым промышленным альпинистом, которому не стрёмно самому прочистить водосток от нападавшей листвы или убрать снег с крыши. Но до снега ждать ещё полгода, или немного меньше.

Та самая Юля и попалась навстречу, когда они вошли в дом – скорее всего, заметила подъехавшую машину и пришла спросить про ужин, но, увидев их, взволнованно охнула и всплеснула руками.

– О, господи! Вы что, в аварию попали?

– Можно сказать и так, – усмехнулся Дымов. – Но, скорее, разошёлся во взглядах кое с кем.

– С этим что ли? – Юля указала на топтавшуюся за его спиной девчонку, которая тут же вскинулась и возмутилась в характерной своей манере.

– Нет, – торопливо и твёрдо возразил Дымов. – Это как раз мой спаситель.

Домработница поджала губы. И в выражении её лица и во взгляде легко читалось ну очень большое сомнение. Она с недоверием и даже лёгкой брезгливостью посматривала на неожиданную гостью и, похоже, с трудом сдерживала желание сказать: «Ну что вы, Игнат Алексеевич, всякую гадость в дом тащите».

Хотя и сама Юля, и её муж были лет на пять старше Дымова, они всегда обращались к нему уважительно – по имени-отчеству – а вот переживали за него чисто по-родственному.

– Вот говорила же я, лучше было бы Игоря дождаться, – расстроенно пробормотала она, но Дымов возразил:

– Я же договаривался на определённое время и привык слово держать. Ну и не могу же я везде под охраной ходить. Смешно же. Тем более, Игорь всё равно в машине остался бы. А эти поджидали почти у выхода.

– Поджидали? – ещё сильнее разволновалась Юля. – Вы думаете, специально?

– Да не знаю, – отмахнулся Дымов, несмотря на то, что был уверен почти на сто процентов. – И всё, Юль, хватит об этом. Лучше скажите, у нас как с гостевой спальней?

– С гостевой? – озадачилась домработница. – А зачем она вам?

А услышав в ответ:

– Так… гостя разместить, – недоумённо свела брови, дёрнула плечами, осторожно предположила:

– Может, лучше его куда…

– Юля, – многозначительно перебил её Дымов, и она доложила, не сумев полностью скрыть из интонаций и с лица признаки лёгкой праведной обиды:

– Да всё там, как надо. Прибрано, бельё чистое, в ванной всё…

Договорить ей опять не дали, но уже не Дымов. Что-то громко брякнуло и звякнуло чуть в стороне, и они оба, одновременно повернули головы в направлении звука.

Гостья, раздражённо бухтя себе под нос, пыталась скрыть маленький разгром на каминной полке, выстроить в прежнем порядке опрокинутые безделушки, в том числе невысокий пузатенький стакан.

– Ты чего там шаришься? – сердито прикрикнула на неё Юля.

Девчонка мрачно глянула нормальным глазом. Второй заплыл окончательно, поэтому казалось, что она его нарочно прищурила, прицеливаясь и рассчитывая запустить в недовольную придиру зажатый в пальцах стакан.

– Мне выпить и пожрать обещали, – с не меньшей претензией выдала она, а стакан всё-таки поставила назад, на камин, но нарочно грохнула им посильнее.

Голос у неё был не слишком высокий и звонкий, немного грубоватый и даже чуть хрипловатый, с лёгкой картавинкой и тоже вполне походил на пацанский, ещё не до конца выровнявшийся и сформировавшийся.