Максим Сумароков - Продавец перемен. История вторая. Виктор.

Он даже попросил родную тетку разрешения называть ее мамой. Так как у всех во дворе были и мама, и папа. В первое время, тетка растерялась, но видимо потом посовещавшись с другими взрослыми она конечно согласилась. Это была такая красивая игра, в которой сохранялась психика маленького Виктора от неразрешимых противоречий и ощущений. И эта игра, на тот момент объясняла мальчишке новое мироустройство и его место в нем. Виктор просто переживал это внутри себя. Нет, он не рос замкнутым, наоборот, он был гиперактивный. Всегда находил друзей и легко сходился со сверстниками. Из-за маленького роста, чтобы никто не думал, что он слабак, парень всегда был заводилой во дворе, ни одна мальчишеская выходка не обходилась без его участия и предводительства. Как любой мальчишка он часто дрался, может быть чуть больше, чем все остальные, но таким образом он доказывал всем, что его рост никак не влияет на его смелость и отвагу.

Ну вы понимаете.

И только когда мальчишке исполнилось шесть лет, его наконец-то забрали родители к себе.

– Джеймс, а это реальная история, или из серии терапевтических сказок – прозвучал вопрос из зала.

– Друзья, скажите, а какая разница? Быль это или легенда? Мы с вами занимаемся третий день. И вы знаете – важно, одно: у каждого из нас есть набор решений, которые мы принимаем об этом мире, о том какой этот мир, как он реагирует и как нам жить или выживать в нем. И эти решения складываются в детстве. Для безопасности детской психики эти решения хороши. Но, ведь мы с вами растем и некоторые решения не соответствуют тому, что нас окружает. И именно этот конфликт приводит вас ко мне на занятия.

Да, я люблю истории.

Считаю, что истории, а вернее ваши переживания за героев, дают вам ключ к своим решениям, которые вы когда-то приняли. И дают возможность, осознать какие из них работают, а какие пора выбросить на свалку истории. За это мне и платят большие гонорары – засмеялся г-н Сайзерленд. Зал расслабился, засмеявшись в ответ.

– Я продолжу историю – резюмировал гуру.

– Всхлипывая от унизительной обиды и боли, свернувшись калачиком в своей комнате и вытирая горячие слезы, маленький Виктор шептал своему молчаливому кукле-африканцу вопросы.

За что? Почему так происходит? За что его так не любят? В чем он виноват? В чем он не такой?

Почему мама никогда не останавливает отца и не защищает его – ее сына?

Он шептал своей кукле-другу пожелания, чтобы он передал его бабушке с дедушкой, там в далекой деревушке, затерянной между тайгой и сопками, его мольбы о том, чтобы они приехали и забрали его.

Он больше не хотел и не мечтал быть с мамой и папой. Его детские мечты о том, как он будет счастливо жить с родителями, улетучивались с очередным ударом ремня по его спине и с очередным оскорблением, адресованным личности мальчишке. Через некоторое время он успокаивался и засыпал, обняв куклу.

После очередных воспитательных процедур какое-то время в семье было спокойно. Нет, это не было гармонией, но просто его не трогали, не одёргивали. Самое непонятное для маленького мальчишки было то, что с ним никто не разговаривал, не выяснял, что он чувствует и почему иногда, ведёт себя действительно несносно.

Осознать то, что таким образом ребёнок просто показывает нехватку родительской любви и внимания, не дано было понять ни ему самому, в силу малого возраста, ни его молодым родителям в силу неопределённых причин.

Как же он ждал и мечтал, что будет жить вместе со своими родителями, что теперь ему не придется стесняться, что его родители не с ним. Придумывать сказочные истории во дворе, чтобы не стыдиться и не чувствовать себя брошенным. Теперь, когда он живет со своими родителями вот уже почти год, его детские мечты разрушились. Он вдруг увидел и, дико, до боли в груди ощутил, что он не нужен ни отцу и, как ни странно, и матери. Та безусловная любовь, которая исходила раньше от его бабушки и дедушки, осталась с ним, но ее не было между ним и его молодыми родителями. Все было для него большим удивлением в отношениях с ними.

Он такого не встречал. Отец мог запросто оскорбить, унизить словами и ударить мать мальчишки – свою жену, а она, в свою очередь, могла одновременно рыдать, а потом зло шептать проклятия в адрес мужа, отца мальчишки, но при этом она никому не жаловалась и продолжала жить с таким мужчиной.

Он не мог понять, почему его отец очень часто напивается крепким алкоголем, а когда напивается, начинает гонять и его, и её. В такие моменты он пытался улизнуть из дома на улицу во двор, но когда приходил, то и мать часто срывала свою обиду, копившуюся на мужа, на него – своего сына. Мальчишка был в шоке от тех гадких слов, которые он выслушивал совершенно не заслуженно в свой адрес от матери. Было одновременно очень обидно и удивительно видеть дикую боль и злость в ее глазах.

Это точно было не справедливо.

– Друзья, я рассказываю вам эту историю, в ней есть несколько смыслов и, конечно же персонажей. Следите пожалуйста за моей мыслью, и в конце истории вы поймете к какому выводу я вас веду – снова обратился к залу продавец перемен и продолжил.

– Все хорошо, – сказал г-н Валявский, лицо детского психолога было спокойным и приветливым. Ты позволил себе вспомнить первые обиды и пережить эти чувства снова, ты молодец Виктор, ты сильный мальчик. Нет ничего стыдного, в том, что ты разрешил своим чувствам вырваться из твоего сердца наружу. И ты знаешь, даже взрослые мужчины иногда плачут.

– г-н Валявский, что со мной не так? – спросил подросток психолога.

– Кто тебе это сказал? С тобой все в норме. То, что твой отец привел тебя ко мне – это очень здорово и правильно. Хоть и надо было это сделать намного раньше, но то, что мы с тобой сейчас разговариваем это очень позитивно для ваших отношений.

– А Вы точно не расскажете отцу о моих мыслях, я не хочу, чтобы он знал.

– Мальчик мой, твои переживания останутся здесь и не выйдут дальше за пределы моего кабинета. Не волнуйся и будь в этом уверен. Все, что я хочу сделать это снять с тебя много всего того не нужного, что ты накопил и, одновременно вместе, общаясь, помочь выстроить отношения между твоим отцом и тобой. Ты ведь убежал из дома именно из-за того, что ты не можешь изменить эти отношения, так?

– Спасибо, да это так, но я больше сегодня не хочу ничего вспоминать. Можно я пойду?

– Хорошо мой маленький друг, на сегодня действительно достаточно. У меня к тебе будет только одно короткое домашнее задание. Я тебя попрошу выполнить его до следующей нашей встречи. Хорошо?!

Читать дальше