Александр Коваленко - Событие, которое перевернуло жизнь

Живу, изучаю этот мир, прошлая жизнь, как предыдущая серия, воспринимается как уже, что-то далекое, не твое. Прихожу домой, включаю телевизор, новости и показывают разложенные на взлетной полосе трупы, накрытые простынями, над горным селом «Латы» был сбит вертолет с беженцами, в вертолете в основном находились дети! Те чувства, которые я испытал, невозможно описать русским языком, неделю плакал точно, так втихаря, чтоб никто не видел. Потом я принял решение, плакать мне уже не хотелось, у меня была цель! Как-то странно конечно, но вечером проще делать решающий шаг и вот вечером я собрал пакет с бутербродами и вышел из дома. Я намерен ехать в Абхазию, чтоб поймать того, кто стрелял по вертолету. Наш дом стоял в спальном районе, примыкающем к Волоколамскому шоссе, в районе было темно, выход из спального района представлял собой дорогу между двух зданий и получалось надо сделать шаг с темени в освещённое место, вот здесь я и остановился. Я не понимал, что происходит, но я не мог сделать это шаг. Некая сдерживающая сила в моей голове не давала сделать мне этот шаг, поняв, что у меня не получиться идти дальше я пошел обратно. У нас пред домом была голубятня и возле нее припаркованный мотоцикл с коляской, вот к нему я и пошел, стряхнул снег с тента коляски, залез в нее и начал есть бутерброды. На улице зима, долго не просидишь в коляске, решил подняться послушать, что дома происходит, поднялся на этаж, подошел к двери и слушаю в замочную скважину, оказывается папа сидел у окна и смотрел, он видел, как я залез в люльку мотоцикла, потом вылез и зашел в подъезд, он вышел из квартиры и поднялся на площадку выше. В общем я ухом прислонился к замочной скважине, а тут папин голос за спиной: ладно, давай домой заходи! На следующее утро я первый раз прогулял школу. Я пошел к тому проезду между магазинов, я спокойно его прошел, не мог понять почему вчера вечером я не смог его пройти. Я пошел, сел в трамвай номер шесть и доехал до конечной остановки. В общем я начал работать над этим вопросом, приходил в школу, оставлял портфель, шел на остановку и на трамваях, автобусах, троллейбусах ездил на конечные остановки. У меня в классе учился Витя Шаболдин, я понимал, что он сможет составить мне компанию и он стал таким же прогульщиком, как и я. Один раз он заигрался и что-то украл из кабинета физики, кажется набор гирек, но он был мне нужен для моральной поддержки и я организовал возврат этого набора гирек и пресек выпады одноклассников в его сторону. С Витей Шаболдином мы объездили всю Москву, самое интересное, это была зима, мы приходили в школу, а вылавливал я его в раздевалке, потому что чтоб выйти со школы, надо было обойти уборщицу она же и раздевалку контролировала, так что выйти со школы можно было только без верхней одежды, это потом уже я понял, что надо потеплей одеваться, а куртку сдавать для отчетности уборщице. В то время уборщица школы, была самым авторитетным человеком в школе. Я предпринял следующую попытку поездки в Абхазию, подкопил денег, прошел этот проем, сел на трамвай, отъехал от дома и понял, что я не знаю, что мне делать. Я знал где есть таксофоны в ближайших районах, набрал домой, трубку подняла мама, я попросил позвать сестру как будто я одноклассник, поговорил с ней, потом поехал в свой район и решил купить что ни будь покушать, я уже не знал, что мне делать и просто плыл по течению, я это уже осознавал. К счастью в очереди я встретил маму, и пока мы ждали свою очередь она предложила идти мне домой, я тогда купил батон и пакет молока, съел я это уже дома. Все эти события происходили в неком временном промежутке и за это время. Картинка с новостей и мое отношение к этому, как-то сгладилось, детское сознание имеет такую особенность.

В сентябре 93года объявили об освобождении Сухума, и мы начали собираться домой. Помню с мамой поехали покупать мне обувь на Арбат, проходили возле белого дома, а он весь обгоревший и окна заколочены фанерой, я тогда настоял, чтоб мне купили берцы. Самое интересное, мама звонила в Пицунду, спрашивала, что нужно привезти, все говорили, что не хватает продуктов и мы ехали с полными сумками продуктов, потом помню мама говорит: сказали, что продуктов нет, а здесь нет проблем с тем чтоб купить продукты, людям просто покупать не за что.

И вот мы едим по Абхазии, Гагра- сожжённые дома, изрешечённые осколками заборы, сгоревшая бронетехника. Стоим на Пицундском повороте, мы не одни, в основном женщины, останавливается дядь Саша Пузоченко на фуре, в то время машина не проезжала мимо голосующих.

В Абхазии, когда ловишь попутку, нельзя предлагать деньги, это пошло с послевоенного времени, тогда была блокада и люди выживали благодаря взаимопомощи, в любое время дня и ночи редко проезжающая машина, всегда остановиться если кто-то голосует на дороге, сейчас это уже редкость, но, если кто-то остановил, чтоб подвести и искренни возмущается, когда ему предлагают деньги, находит такая приятная грусть, о тех тяжелых, но добрых временах.

Мы все загрузились в фуру, до нас там перевозили лук, и мы стояли на шелухе от него, и все радовались тому, что сейчас доедут до дома, как удачно, что дядь Саша ехал, а так бы пешком пришлось идти.

Мне 13 лет, послевоенная Пицунда, ко мне подходит пацан младше меня, достает с кармана гранату РГД-5 и предлагает поменяться на мой велосипед. Сидим в подъезде с Вовчиком Литевко, он младше меня, он достаёт с кармана патроны и объясняет мне: одни семь шестьдесят два, но почти все трассера, уже нормально. Тут узнаю, что Леха Кузнецов в Пицунде, не скажу, что я рад, сумбур в голове. Я еще в школу не пошел, октябрь месяц, но Леха уже ходит в школу, он узнал, что я приехал и пришёл ко мне. Стоим в подъезде у Лехи портфель очень тяжелый, что там у тебя? Он расстёгивает замок, и я вижу снаряд от пушки, они его разобрали, гильзу с порохом « семидырка» поделили, а сам снаряд он забрал, помню чувствительный капсюль, это такой железный колпачок, закручивающийся на головку снаряда, потом уже спустя много лет узнал его назначение.

В Москве меня оставили на второй год, и я пошел в школу на класс меньше. В классе были, и мои одноклассники с кем учился с первого класса и ребята с параллельных классов, они пропустили учебный год из-за войны, я попал в класс к Диме Шведу с кем мы эвакуировались на корабле. Он раньше меня вернулся в Абхазию и мне было интересно принимал ли он участие в войне, на что он мне ответил, что он записан в Пицундский батальон. Как так, мои сверстники здесь геройствовали, а я в Москве сидел. После школы я пошел в поссовет записываться добровольцем. На входе в поссовет с левой стороны стоял стол и за ним сидела девушка, я с портфелем подошёл к ней и спросил: здесь записывают в добровольцы? Она рассмеялась, так по-доброму, и сказала: мальчик, война уже кончилась. Я смутился и можно сказать выбежал из здания. Я хотел найти Леху Кузнецова, чтоб обсудить с ним этот вопрос, в Пицунде его не было, и я поехал на велосипеде к нему в Гагру, у него там бабушка жила. От его мамы узнал, что он убежал из дома с Игорем Чебоченко, куда поехали она не знает, ищут их. На Гагрском вокзале встретился с местными пацанами, они мне и рассказали, что они поехали на восточный фронт на Латское наступление. Так мне сказали, что война уже кончилась и тут мы видим, как железнодорожные пути переходят человек пять, бородатых дядек, в военной форме с оружием, видно они все грязные, но лица счастливые идут смеются, тогда я первый раз увидел гранатомет он висел у одного на плече, я еще удивился, что на гранатомете стоит оптический прицел, я его тогда называл «метанический прицел». Пацаны, махнув на этих дядек сказали: вот ребята с позиций приехали. Я ждал возвращение Лехи. После возвращения Леха пришёл ко мне, Леха ты что меня не позвал с собой? Возмущался я. Давай поедем, ты ж знаешь над Латой вертолет сбили с беженцами? Мы должны поймать того, кто стрелял! Ты же знаешь: если сильно захотеть, можно в космос полететь. В ходе обсуждения, Леха предложил поехать втроем вместе с Ромкой Буянским.