Лейла Рин - В объятиях мести

Генри дёрнул мою руку, притянув к себе. Его губы нежно коснулись моих, язык властно прорвался внутрь. С нарастанием возбуждения наши поцелуи становились все более жадными и страстными. Он схватил меня за попу, спустил руку вниз к колену, поднял его, затем резко кинул меня на мягкую, прохладную и гладкую постель.

Это что-то новенькое, подумала я. Сегодня Генри прямо на вершине своей актёрской игры. Но я не понимала тогда, насколько же была права. Это была очень жестокая игра.

Вопреки остальным 15-тиминутным утехам, этот марафон продлился около получаса. И за это время он буквально выжал меня всю, как лимон. Не сказать, что совсем не понравилось, но меня преследовало неприятное ощущение того, что я будто попала в один из его любимых фильмов для взрослых, и это очень сбивало с толку и мешало сконцентрироваться. Чего не скажешь о нём.

Когда все закончилось, мы оделись, но Генри не стал спускаться со мной вместе. Я вышла в коридор, свернула к лестнице и наткнулась на выпученные на меня взгляды толпы, которая бешено завопила, как только я попала в их поле зрения. Где-то на заднем плане, за всеми гостями, послышался голос Генри.

– Кэт, я давно хотел тебе предложить это, но нужны были веские аргументы.… Чтобы убедить тебя.

Толпа расступилась и я увидела в экране огромного телевизора уже голого Генри, сидящего не постели, на которой мы только что занимались театральным сексом.

– Сегодня мои друзья встречают тебя, как будущую звезду. Я решил всерьёз заняться этим бизнесом, и это был наш премьерный с тобой ролик. Пока такой коротенький, но мы всё настроим.

Все громко засмеялись, захлопали и закричали. Я не могла понять ничего. Мне было так стыдно. Они все видели нас, они видели все то, что должно оставаться только между двумя.

В слезах я прибежала в нашу комнату в общаге. Нина уже спала, но мой топот и громкие всхлипывания разбудили её. Я рассказала ей все в мельчайших подробностях, захлёбываясь солёными реками, стыдом и унижением. Она не стала причитать или твердить «а я говорила». Нет. Она просто отвела меня в ванну, наполнила её тёплой водой, добавила мягкую душистую пену, помогла раздеться и усадила меня в неё. Сама же сделала тоже самое.

Мы сидели напротив друг друга, я в слезах, с распухшим лицом, она серьёзная как никогда.

– Я просто не понимаю, как можно было так поступить?

– Кэтрин, милая моя девочка, – Нина придвинулась ко мне вплотную и прижала к своей объёмной, тёплой и нежной груди. – Я же просила тебя быть осторожной. Мне невыносимо видеть твою боль.

Неловко было оттого, что всю ночь проспала у неё на руках. Из-за чего Нине пришлось буквально спать сидя.

Наутро было очень неудобно. Она же предупреждала, я не послушала, так ещё и плакаться пришла.

– Нина, – я попыталась начать нелёгкий для меня разговор.

– Ой, только не надо мне этих: «мы совершили ошибку».

– Но…

– Кэтрин, мы вместе с самого детства. Я знаю о тебе все, я видела тебя всю, подумаешь, теперь я побывала и внутри. К чему придавать ТАКОЕ значение обычной близости. Это все было между нами и раньше. Я тебя просто утешила, что и должна была сделать любящая подруга. Мне важнее всего наша дружба. Просто запомни, я никогда не предам нашу дружбу. Это слишком ценно. И не буду упрекать тебя из-за какого-то негодяя, не перестану помогать и давать советы. Успокойся.

– Спасибо.

Предыдущая ночь сделала меня знаменитостью в университете. Казалось, что уже весь мир посмотрел наш с Генри секс. Я не знала, куда себя деть от назойливых взглядов и двусмысленных шуток. Генри же, напротив, ходил повсюду гордым павлином и совершенно искренне не понимал причины моей злости и обиды.

Так я постепенно начинала понимать, насколько парни толстокожи и как далеко им до нашей тонкой и нежной души. И это понимание все ближе толкало меня к Нине. Ценность нашей дружбы возводилась на новый уровень, становясь родственными. Наши души были едины, мы не претворялись друг перед другом, не строили из себя кого-то другого.

Казалось, ничто и никогда не сможет встать между нами. У нас были отношения, у каждой свои. Нина продолжала искать отношения мечты, а я просто искала свободных отношений, хватит с меня боли.

И как это обычно бывает, на первых порах молодые люди просто порхали от такой идеальной, понимающей и неревнивой девушки, как я. Но когда степень их привязанности переходила на более сильный и высокий уровень, появлялось и стремительно нарастало недовольство, растерянность и непонимание сложившейся ситуации. И как следствие, активные попытки приструнить меня, привязать к себе. А затем, когда мне начинала надоедать эта канитель, следовал жёсткий и однозначный разрыв, без малейших шансов на воссоединение.

Моменты особой радости или же, наоборот, депрессии мы проводили с Ниной вместе. Могли лежать целый день в постели и уплетать мороженое или другие вкусняшки, все зависело от настроения. Казалось, что никто лучше нас не понимает, что нужно каждой. Так и укрепилась наша женская дружба.

– Эй, ты куда пропала? – Нина махала рукой у моего лица.

Мы стояли на заснеженной улице у самой обочины дороги.

Машины дружным и шумным потоком неслись каждая по своим делам. Неподалёку виднелась остановка.… И там уже почти уезжал наш автобус. Мы со всех ног бросились бежать, махая руками и крича «Стой!». Наши ладони были сплетены, щёки раскраснелись. Снежинки вместе с ветром кружились вокруг нас. Было весело, как в детстве.

На автобус мы успели, в последний момент, запрыгнув в него. А как иначе? Когда мы вместе, сама природа не сможет нам противостоять, а тут всего лишь автобус.

Полчаса спустя мы стояли перед огромным стеклянным зданием торгового центра. Несмотря на то, что ещё было утро, будний и рабочий день, людей на распродаже уже было, как в улье. Все жужжали, шуршали и буквально летали от лавочки к лавочке, от бутика к бутику. Мы были переполнены волшебным ожиданием.

– Кэтрин? Тебе тоже кажется, что скоро, совсем скоро с нами произойдёт какое-то чудо?

Магазины, наряженные и раскрашенные, сверкали и пестрили новогодними афишами. Вход сувенирной лавки «Сувенирочка» был украшен необычной электрической гирляндой. Свет в круглых лампочках постепенно нарастал, а потом взрывался радужными маленькими фейерверками. На витринах булочной «Тётушка Роззи» разместилась сверкающая голограмма с бегущим по снегу оленем и снегопадом. Бутики подороже и элитней были украшены более скромно и презентабельно, в тонах своих эмблем, но тоже не были лишены праздничного духа.

Но самая главная красота была в центре. Там возвышалась огромная живая ель, метров двадцать в высоту, ровная и красивая. Огромные игрушки украшали пушистые ветки, сверкающие огни переливались радужным светом, освещая длинные иголки. С потолка свисали огромные блестящие звёзды, олени и прочие фигуры. А какой от неё исходил хвойный аромат, это непередаваемо. В воздухе летал огромный красно-рыжий проекционный дракон, дышащий виртуальным племенем. Всё было выдержанно в алых тонах грядущего года и переливалось золотым светом. А зелень ели контрастировала с ними.