Лейла Рин - В объятиях мести

К сожалению, возвращение в реальность оказалось полным фиаско. Я вернулась домой. И спустя буквально неделю поняла, что в душе у меня не легко и не светло, там пусто. Да, ушло ощущение полного разрушения, отрицания и боли, но теперь не осталось ничего.

Не скажу, что зря потратила эти два месяца. Не скажу, что перестала любить Нину. В конце концов, всё это время её сосуд с остатками праха был со мной. И я не собиралась от него избавляться. Но дело в том, что очистив душу от горя и злобы, оказалось так, что возвращаться-то мне некуда. И перспектива всю жизнь прожить маменькиной дочей не дарила мне огромного счастья.

Эти размышления привели меня к тому, что я собрала свои вещи и переехала на съёмную квартиру, как взрослая 25-летняя особа. Арендовала я не что иное, как Нинино жильё.

Пока путешествовала и очищалась от озлобленности и горя, завершилось её дело. Наличие велосипедиста доказывали камеры, но вот кто он и куда подевался, так и не выяснилось. Водитель машины был официально признан невиновным, а дело залегло в пыльный архив.

На работе же меня ждал ещё больший сюрприз. Всего несколько месяцев назад я твёрдо решила уволиться, всё-таки мы работали там с Ниной бок о бок и каждая вещь била в грудь воспоминаниями, но отложила всё на время своей поездки. Вернувшись же, передумала.

И вот иду я такая в знакомую лабораторию, а меня оттуда разворачивают и отправляют в кабинет главного. Оказывается, что у нас сменилась голова, и новый начальник не одобрил мой отпуск длиной в три месяца. Но меня-то уже тут не было, поэтому он не смог ничего сделать.

Я остановилась перед массивной и угрюмой тёмной дубовой дверью. Помедлила. Глубоко вобрав воздух в лёгкие, медленно выдохнула через рот и уверенно постучала.

– Войдите.

Я открываю эту тяжеленую дверь и снова резко закрываю.

Не может быть! Точно привиделось.

Повторяю свой ритуал с вдохом-выдохом, зажмуриваю глаза и вхожу, так сказать на одном дыхании.

Надо же. Не привиделось.

В роскошном кожаном кресле сидел не менее роскошный брюнет, ухоженный и крайне симпатичной наружности. Чёрный каскад волос, густые прямые брови, огромные пронзительные глаза, идеально прямой нос, небольшие, слегка припухлые губы и острый подбородок….

Мистер Шайн! Собственной персоной. Тот самый человек, автомобиль которого забрал у меня Нину.

К своему удивлению я не поняла, что ощущала в этот момент. Стоя вот так, перед человеком, которого не так давно готова была разорвать. А сейчас же, была оглушена бешеным биением сердца. Дрожь рассеялась по всему телу, я еле стояла на ногах.

Такая странная реакция организма породила суматоху в моей голове. Я спрашивала сама себя:

Что это? … Злость? …. Не похоже? … Скорее,… Больше похоже на… СТРАХ?! Я его боюсь?! … Да быть не может…

Стук ручки о стол выкинул меня в реальность.

– Я вас слушаю, мисс…? Вообще, кто вы?

О-о-о, ну да, конечно. Знакомый приёмчик: типа я тебя не помню, ты мне в рожу не плевала, но ты уволена. Просто так, а нет, за некомпетентность, или прогулы? Хорошо. Поиграем в неузнавалочку.

– Здравствуйте. Меня зовут Кэтрин Касс. Я помощник старшего лаборанта мистера Эндрю Сайраса на 207 участке. Сегодня закончился мой внеочередной отпуск, который я брала в связи с… потерей близкого человека, заверенный предыдущим руководителем. Со своего рабочего места была сразу же направлена к вам для разъяснений, которые, в общем-то, сейчас и предоставила.

Он смотрел мне прямо в глаза. Несмотря на то, что они были тёмного коричневого оттенка, меня всю пробирала дрожь, будто я полизала льдинку на морозе и прилипла, конечно.

– На мой взгляд, не позволительно оформлять работнику отпуск величиной в четверь года, какой бы ни была причина. Вам так не кажется?

Я молчала.

– И дело не в каких-то принципах. Ваш непосредственный начальник, старший лаборант Сайрас вмиг лишился двух помощниц, но темпы работы не уменьшились.

– Насколько мне известно, одну уже явно не вернуть, мистер Шайн, – огрызнулась я, подавляя предательскую дрожь в голосе. – Следовательно, лаборатория обязана была предоставить претендентов на освободившееся вакантное место. Это значительно улучшило бы положение мистера Сайраса. Не так ли?

Его глаза сузились, сухожилие на щеке заиграло, но общий вид так и остался расслабленным.

– А я смотрю, вы тут самая умная, мисс Касс? Не желаете ли присесть на моё место, думаю, что я тут зря протираю штаны?

Его ледяной тон проникал под кожу, просачивался в вены и вместе с моей бушующей кровью растекался по всему телу. Ужасное ощущение, нервы на пределе. Сопротивление огня и льда.

– Прошу прощения, мистер Шайн.

Я резко в два шага добралась до его стола и села напротив. Он сконцентрировано следил за каждым моим движением. Оглядевшись вокруг, не нашла ни ручку, ни бумагу, поэтому поднялась и потянулась через стол к нему, мистер Шайн замер. Мне даже показалось, что он перестал дышать. Вытянув руку немного правее него, двумя пальчиками я осторожно ухватила белый лист бумаги из лотка принтера. Возвращаясь обратно на свой стул, выдернула из его рук ручку и благополучно устроилась напротив, где и была минуту назад.

Пара секунд напряжённого молчания под звуки пишущей ручки и перед ним резко опустился тот самый лист бумаги, на котором теперь красовалось моё заявление об увольнении по собственному желанию с подписью и датой написания.

Пока он разбирал мои каракули, я встала и направилась к выходу. Едва успела поднять руку, чтобы дотянуться до золочёной ручки двери, как в спину вонзилось:

– Стой.

Я развернулась, попутно думая, что бы ответить такого остроумного, но не успела и рта раскрыть.

– А кто тебе сказал, что ты заслуживаешь уволиться отсюда по собственному желанию?

– Не вижу причин для увольнения по статье, мистер Шайн, но к вашему сведению, – я яростно сверкнула глазами, слегка улыбнувшись уголком рта. – Поступайте, как знаете. Мне всё равно.

Я снова развернулась к нему спиной и попыталась снова открыть тяжёлую дверь.

– Я не отпускал тебя.

– Значит, я сама себя отпустила. Всего доброго, Мистер Шайн.

Я вылетела из его кабинета, как ошпаренная. Первой мыслью было поскорее добраться до дома, но, как бы то ни было, день доработать я должна. Хотя бы для того, чтобы прояснить ситуацию с увольнением. Может, к обеду он известит мистера Сайраса о том, что я уволена и с завтрашнего дня начнут искать нового помощника, а может, сообщит, что я дорабатываю несколько дней. Посмотрим.

Коллеги встречали меня, как выжившую, после того как попала в эпицентр цунами. Да, если честно, я себя ощущала не лучше. Этот тип вызывал во мне странную бурю, но определённо не злость. Скорее, какое-то соперничество, на инстинктивном уровне. Будто, моя жизнь стоит на кону, и я просто обязана ему противостоять. Конечно, это было не так, но всё внутри так и подстёгивало дать ему отпор. И теперь, моё внутреннее я купается в аплодисментах, держа кубок победителя, а моя персона уволена, да ещё и не понятно на каких условиях.