Игорь Евтишенков - Римская сага. Далёкие степи хунну

К его огромному удивлению, никто из товарищей не обрадовался этой новости. Лаций стоял перед ними и растерянно переводил взгляд с одного на другого, не понимая, почему они отводят взгляд в сторону и вздыхают. Атилла первым прервал странное молчание.

– Понимаешь, тут всегда много слуг. Готовят они. И всегда у них есть мясо. У этого старика большие стада. Его племя богатое. Так что еды тут много… – с кислым выражением лица протянул он. – А там как? Сами будем готовить? Саэт одна не сможет всё делать. К тому же, двое маленьких детей. И как эту палатку ставить? Кто будет за ней следить? – печально закончил Кроний, и ему в тон сразу же добавил Павел Домициан:

– Боги посылают нам испытание, а не награду. Так мне кажется. Я вижу только тёмные цвета. Нет ничего светлого. Мне становится холодно от мысли о новом гэре, как ты сказал. Тут, насколько я знаю, шесть костров. Шкуры на полу застланы под края войлока. Мех на них ещё не вытерся. Тепло. А там у нас будет один костёр. Он будет быстро прогорать. И кто за ним будет всё время следить, когда вас с Атиллой не будет?

– Не слушай их, – неожиданно с болью в голосе произнесла Саэт, и Лаций почувствовал, что она очень волнуется и почему-то пытается его поддержать. – Мы как-нибудь выживем. Только вот зима скоро придёт. Уже холодно. Надо просто побольше запасти дров и навоза… и что-то придумать с костром. Под утро он будет прогорать. Если бы кто-то из наших был рядом, но они все далеко. Я попробую поговорить с Фазирой, может, она что-то подскажет. И мясо тоже можно будет у неё брать. Она часто мне отдаёт кости. И молоко для малышей приносит. Ты же знаешь.

– Да, да, конечно, – растерянно пробормотал Лаций, ещё не в силах смириться с тем, что для его друзей приспособленный быт и удобство жизни в большом гэре оказались важней, чем своё маленькое независимое жилище. Ему было больно признать, что его мечта и радость не нашли понимания в их сердцах, но, с другой стороны, он понимал, что они были по-своему правы.

– Слушай, может, пойти и попросить у этого старика ещё пару слуг? – неожиданно предложил Атилла, не в силах смотреть на расстроенного друга.

– Что? – не поняв, переспросил тот. – Слуг? Ты что, с ума сошёл? Лучше сразу выкопай себе могилу за рекой, – с горечью произнёс Лаций.

– Ну я как лучше хотел. Может, он такой добрый, что ты его сына спас… и за это что-то ещё даст?

– Нет, не получится, – Лаций задумчиво смотрел на тёмный войлок и думал, что делать дальше.

– Прости, мы не хотели тебя обидеть, – негромко произнесла Саэт, но это было скорее признание того, что они были не на его стороне и им было очень жаль покидать этот большой и тёплый гэр. Лацию стало душно и захотелось глотнуть свежего воздуха.

– Пойду, пройдусь, – выдавил он из себя и провёл рукой по вспотевшему лбу. Внутри действительно было жарко – старая кормилица позаботилась о том, чтобы сын её господина отлежался в тепле.

– Может, мне пойти с тобой? – осторожно предложил Атилла, но Саэт схватила его за руку и дёрнула назад. Старый друг пожал плечами и остался сидеть на месте.

Холодный осенний ветер к вечеру стих, и теперь на стойбище было тихо. Струйки дыма, расширяясь, поднимались над островерхими жилищами хунну в тёмное небо, и в свете полной луны напоминали длинные хвосты лошадей. Позади гэра возились несколько слуг Тай Сина вместе с кутлугом Ногусэ. Судя по его недовольному голосу, льстивого слугу заставили делать что-то очень неприятное. Лаций присмотрелся и от удивления замер – они крепили высокие длинные палки для нового жилища. Это было неожиданно… неожиданно быстро. Тай Син не любил ждать и привык, чтобы его приказы выполнялись немедленно. Поэтому ленивому и хитрому Ногусэ в этот вечер не повезло – ему пришлось делать гэр для раба. Это было унизительно и обидно. Поэтому теперь в его лице Лаций приобрёл ещё одного врага.

Не желая попадаться на глаза хунну, он осторожно обошёл это место с другой стороны и направился к реке. Там он сел на длинную большую ступеньку недостроенных терм и, прислонившись спиной к брёвнам, поднял взгляд на звёзды. Где-то там, в вышине, боги решали его судьбу, и он мысленно просил их о помощи, потому что чувствовал в душе неясность и смутную тревогу. Все его товарищи по несчастью уже давно обзавелись семьями и детьми, все стали как-то приспосабливаться к жизни в этой дикой стране, и только он один не стремился привязать себя к ней узами семьи и быта. Прошло уже много времени, но боги ничего не посылали ему. Ни одного знамения или намёка. Хотя он просил их об этом почти каждый день. И теперь, сидя на толстом бревне, Лаций снова обращался к ним с просьбой о помощи, моля их хоть как-то изменить его существование среди дикарей, которые жили вместе со своими бесчисленными стадами коней, волов, оленей и верблюдов, размножаясь так же быстро, как эти животные, и по характеру ничем не отличались от них.

Однако Лаций ещё не знал, что старый лули-князь приказал всем своим кутлугам отдать по одному буйволу и десять локтей войлока для спасителя его сына. Но и эта новость не вызвала у друзей Лация радости, потому что за животными надо было следить, а это было нелегко. Воистину, дорога в ад всегда выстлана благими намерениями. Получилось, что спасение сына Тай Сина принесло Лацию одни неприятности – в стане хунну его стали теперь бояться и ненавидеть, а среди римлян и особенно близких друзей поддержки он так и не получил.

В это время в огромном гэре верховного вождя хунну происходили совсем другие события. Посол, несмотря на предупреждения и подробные инструкции брата императрицы, не смог сдержать своё недовольство по поводу того, что воины Тай Сина уделили ему мало внимания во время перехода, и высказал это Чжи Чжи сразу после традиционного приветствия. Удивлённый вождь хунну, ещё не знавший, что произошло с сыном лули-князя, сразу же позвал Тай Сина и стал с искренним интересом расспрашивать того о происшествии. Это вызвало у молодого и неопытного посланника императора ещё большее раздражение, о чём он не преминул напомнить шаньюю, перебив старого князя. Чжи Чжи сдержался и, изобразив на лице доброжелательную улыбку, ответил:

– Разве спасение сына нашего верного воина и известного главы рода не прекрасное событие для твоего приезда к нам? Спасённая жизнь – хороший знак. Поэтому нам надо это отпраздновать. Тебе и твоим людям надо немного отдохнуть. Я приглашаю тебя отведать с нами вечером самое вкусное мясо и рыбу, которые только есть в нашем хурээ. Нам никто не будет мешать, потому что все набьют себе рты и будут молчать, – рассмеялся Чжи Чжи и развёл руки в стороны, как бы приглашая посла согласиться с его предложением. Тот вспыхнул, возмущённый таким бесцеремонным обращением и откровенным игнорированием его важности. В это время сзади к нему приблизился один из советников и что-то коротко сказал на своём языке. Посол поджал губы и набрал в грудь воздух. Затем медленно выдохнул и встал.