Игорь Евтишенков - Римская сага. Битва под Каррами

– Нет, спасибо, – поблагодарил он. – У меня – свой. Мои боги берегут меня по-другому.

– У тебя чёрный амулет. На шее. Очень странный. Я такой никогда не видела.

– Да, он очень старый. Из далёкой страны. Но для тебя это неважно. Что ты там говорила про бога с глазом?

– Это – не бог, это – глаз бога, – поправила его Тхао.

– Какая разница? Наши боги дружат. Вот, видишь, даже тебя послали мне, – он улыбнулся и потрепал её по голове. Тхао опустила взгляд и замолчала. Этот римлянин нравился ей всё больше и больше. Но даже ночью, когда она жалась к нему всем телом, он думал о другой. Она это чувствовала и во всём винила странный амулет с завитушками. Это он мешал ей. И она мечтала, чтобы Лаций снял его хоть на одну ночь! Тогда Тхао смогла бы покорить его сердце навсегда.

Она рассказывала ему много легенд своего народа, и вместе с ней Лаций уносился в древние страны, удивляясь совпадению её историй с преданиями римлян. Через несколько месяцев, когда Красс неожиданно решил начать подготовку к походу против парфян, Тхао заболела, и Лацию пришлось продать её почти за бесценок жившему в соседнем доме купцу Талакубу. Однако он был уверен, что, заплатив деньги, расчётливый торговец не бросит девушку и будет о ней заботиться. Для таких людей всегда было важно, чтобы деньги не пропали даром. Как показало будущее, в этом Лаций оказался полностью прав.

Ещё задолго до своей болезни Тхао не раз уговаривала Лация зайти к одной старой гадалке на рыбном рынке, чтобы узнать свою судьбу. Однако он не верил в предсказания этих восточных Фурий и в душе посмеивался над ними. Его оберегали Марс и Аврора, поэтому он прислушивался только к их знамениям. Но Тхао была так настойчива, что однажды он согласился. Что может быть страшного в этой гадалке? Какая разница, гадалка на рынке или жрец в храме Изиды, Афины или другом месте? Лаций не раз слышал их непонятные завывания в храмах палестинских и финикийских городов и открыто посмеивался над ними. Однако времени было много, и он согласился. И ещё ему не хотелось видеть расстроенное лицо Тхао.

Наступившая весна раскрасила виноградники и редкие кусты ярким зелёным цветом, после чего их листья стало нещадно палить солнце. Лацию казалось, что весна от лета здесь почти не отличается. Только вода в море была весной холоднее, а летом – теплее. И ещё летом было больше караванов с верблюдами, которые, качая изогнутыми шеями, медленно тянулись по дороге в направлении берега и обратно, всегда навьюченные мешками и всегда безразлично спокойные.

Лаций и Тхао вышли из дома ближе к вечеру, когда зной немного спал и можно было спокойно дышать. В центре города, сразу за рынком, они свернули на узкую улочку, в конце которой виднелась толпа мужчин. Гони громко что-то обсуждали, наблюдая за боями скорпионов, и делали ставки. Лаций попросил Тхао ненадолго остановиться. Здесь собрались непохожие друг на друга люди, одетые в разные одежды, высокие и низкие, толстые и худые, говорящие на разных гортанных языках, но, тем не менее, понимающие друг друга, потому что всех их объединяло одно общее чувство – азарт. Сгрудившись вокруг небольшой площадки, зрители смотрели вниз, на землю, где была выкопана яма локоть глубиной и три локтя шириной. Именно там происходили основные события.

Обычно два конкурента договаривались о правилах с толстым судьёй, тот принимал от них монеты и после этого спорщики, развязав свои кожаные мешочки, аккуратно вытряхивали в яму скорпионов. Когда Лаций и Тхао приблизились к толпе, на них никто не обратил внимания. Держатель залогов поднял на мгновение взгляд, оценил их и сразу же забыл, переключившись на события в яме. Первым на дне оказался большой чёрный скорпион, которого, судя по выкрикам, все считали его победителем. Вторым туда попал его маленький собрат жёлтого цвета, который казался безобидным и не таким грозным, как его противник. Он был в два раза меньше чёрного и вёл себя так, как будто совсем не собирался сражаться.

Наконец большой скорпион выдвинулся вперёд, держа над собой изогнутый, как лук, хвост. Он стал угрожающе помахивать им над головой и один раз почти коснулся жёлтого малыша. Но тот даже не пошевелился. Наконец, чёрный гигант подполз на такое непочтительно близкое расстояние, что почти упёрся головой в своего неказистого соперника. Зрители почувствовали близость развязки и замолчали. Никто не хотел пропустить этот захватывающий момент. Сгрудившись над ямой, они, затаив дыхание, смотрели на чёрного великана, который уже отвёл хвост назад, готовясь нанести смертельный удар. Лаций стоял на носочках, вытянувшись вперёд как можно дальше, и не спускал глаз с двух противников. В тот момент, когда чёрный скорпион собрался рвануться вперёд, его жёлтый соперник опередил его, выбросив вперёд свой маленький короткий хвост. Это произошло так быстро, что почти никто не заметил, куда попало жало. Лацию показалось, что удар пришёлся прямо в голову. Большой скорпион замер, его хвост, занесённый для страшного удара, на какое-то мгновение завис над телом, а потом медленно опустился на землю. Над толпой пронёсся вздох удивления и разочарования. Через мгновение зрители взорвались криками и стали взбудоражено размахивать руками, тыча себя пальцами в лоб. Хозяин чёрного скорпиона никак не мог поверить в гибель своего любимца и осторожно переворачивал того короткой палочкой с одного бока на другой. Второй игрок, спрятав маленького победителя в кожаный мешок, с явным удовольствием получал выигрыш, смешно раздувая от удовольствия пухлые, потные щёки.

Лаций отошёл к Тхао и рассказал ей, как прошёл бой скорпионов. Та улыбнулась и сказала:

– Вот видишь, маленький иногда бывать сильнее большого, если уметь ждать.

– Не только ждать, – с горячностью подхватил Лаций, – тут видно, что он – опытный боец. Не первый раз дерётся.

– Но ты же его слабым не называть?

– Хм-м, – задумался Лаций. – Смотря, что называть слабостью. Он слабее, потому что меньше. Но сильнее, потому что опытнее и мудрее. Наверное, опыт – важнее. Значит, ты права, маленький скорпион был сильнее.

Она улыбнулась ему очаровательной улыбкой, и они продолжили путь в сторону небольших глиняных домиков. Тхао шла чуть впереди, слегка покачивая бёдрами и двигаясь так мягко, как будто плыла над землёй. Вскоре впереди показался ряд старых ветхих строений, похожих на лесные палатки, которые римляне обычно строили в лесу из хвороста и веток. Лаций и Тхао с трудом протиснулись в одно из таких жилищ, посреди которого сидела старая женщина неопределённого возраста. Ей могло быть шестьдесят, или восемьдесят, или даже сто лет, но понять это по количеству морщин или подслеповатому взгляду было невозможно. Лишь высохшая кожа на руках, сквозь которую выпирали чёрные нитки вен, говорила о её преклонном возрасте. Из-за большого количества намотанных на тело разноцветных тряпок старуха была похожа на большой неподвижный кувшин, из которого, как палки, торчали две полуголых руки и испещрённая морщинами голова в тёмной накидке. В растянутых мочках ушей болтались огромные серьги, а на руках до самых локтей висели многочисленные браслеты.