Василий Рем - Пограничные рассказы (первый сборник прозы). Иллюстрации Анны Ивахненко

К слову сказать, был у нас один курсант, к которому при выпуске явились сразу две жены, и обе официально зарегистрированы. Одна в военном билете, а вторая в паспорте, который он умудрился не сдать при получении военного билета. Ему предложили выбрать любую и уехать на границу. Он предпочел ту, что была лимитчицей (из деревни), – для офицера это более надёжная спутница на границе, чем москвичка.

Но вернёмся на овощную базу. За примерную работу после обеда начальник овощной базы поставил нашу группу на виноград. Тут, конечно, уже не побросаешь, нужно сидеть над каждой корзиной и перебирать: большие кисти – в отдельные корзины, а мелкие и россыпь – в специальный контейнер, на вино или компот. Но зато во время перекуров, выбрав с разрешения начальства самые крупные грозди винограда и хорошенько вымыв сначала руки, а потом и ягоды, мы медленно, с превеликим удовольствием их съедали.

Но вот рабочий день подошёл к концу. Нас снова погрузили в машины и, угостив на прощание апельсинами, которые были тогда большим дефицитом – за ними нужно было выстаивать в магазинах длинную очередь, отправили в родное училище.

Многие курсанты потом еще долго созванивались с новыми знакомыми и бегали к ним на свидание, получив очередное увольнение. Кто-то даже женился на москвичке, работавшей на базе. Но это уже другая история.

Неоднократно мы ездили на уборку урожая и в подшефный колхоз – было тогда такое понятие: «подшефный». Кто над кем брал шефство – колхоз над нами или мы над ним, я точно не знаю. Но осенью, в период уборки овощей, мы регулярно отправлялись на колхозные поля, где сначала собирали огурцы, затем помидоры, картофель, ну а по первому морозцу – капусту.

На этот раз мы поехали на картофель. Большинство курсантов были, конечно, из деревень и знали об уборке картофеля не понаслышке. А вот городские жители никак не могли понять, зачем, после того как комбайн выкопает картофель, нужно еще шуровать в земле руками и искать то, что не извлеклось на поверхность. На рядках, где работали городские, председатель колхоза обнаружил много оставшихся клубней картофеля, заставил курсантов вернуться и по новой собрать то, что лежало под грунтом. Проверив наши рядки, он остался доволен и спросил:

– Видать, из деревень, раз так хорошо знаете своё дело?

Мы ответили утвердительно, тогда он снял нас с нашего участка и поставил на те рядки, которые уже прошли городские курсанты. Естественно, мы набрали ещё по пять, а то и десять мешков картофеля.

Урожай был огромный, и я заподозрил, что тракторист нарочно мелковато копает комбайном, чтобы быстрее выполнить свою норму. Этой мыслью мы поделились с председателем.

– И что вы предлагаете? – спросил председатель?

– У нас в колхозе таких уборщиков заставляли повторно проходить рядки на комбайне. Наверх поднималось примерно ещё столько же картофеля.

Председатель, подозвав тракториста, заставил его взять поглубже и заново пройти один рядок. Несмотря на его сопротивление, настоял на своём, и на-гора подняли ещё один урожай картофеля.

После этого председатель поочерёдно пожал нам руки и сказал:

– Эх, ребята, не ту вы профессию выбрали! Вам бы в агрономы надо с таким знанием сельского хозяйства.

Во время обеда мы с разрешения нашего курсового офицера пошли купаться на речку, которая протекала рядом с картофельным полем. Поскольку трусы у нас у всех были «семейные», которые после купания, как ни выкручивай, всё равно будут мокрыми – ходи потом в промокших брюках, мы их, естественно, сняли. В общем, купались в чём мать родила к превеликому удовольствию отдыхавших на противоположном берегу колхозных девчат, которых мы не заметили. И только услышав их смех и визг, поняли, что лоханулись. Но стесняться было поздно, и мы выскакивали из воды, стыдливо прикрываясь руками. Зато трусы остались сухими, брюки тоже, и не надо бояться, что вся филейная часть будет в колхозной пыли.

Осмелевшие девушки на том берегу решили в ответ устроить для нас колхозный стриптиз и тоже стали купаться, раздевшись догола. Не нашлось ни одного курсанта, который бы не залюбовался красотой нагих женских тел. Все молча присели на траву, курящие тут же потянулись за сигаретами – им было легче наблюдать за всей этой барахтающейся в воде молодостью и красотой. Некурящие скрипели зубами, глядя на четвёртый размер упругих грудей колхозных доярок.

Закончив купание, они вышли из воды, покачивая крутыми бёдрами, и картинно прошествовали за кусты одеваться. Да, не видел этого наш замполит! Он бы не упустил возможности прочитать нам лекцию о моральной стойкости будущих офицеров границы. Точно бы сказал, что мы за сиськи Родину продадим. А как не продать, когда красота такая, а ты два года в армии на высокогорной заставе и третий год в училище?

Долго ещё курсанты не могли встать с травы и приступить к работе по понятной всем причине. Та уборка картофеля запомнилась всем надолго.

После обеда, к удивлению председателя, работали все без болтовни и шуток, не разгибаясь на перекуры. Закончив ранее намеченного срока и получив благодарность от председателя, погрузились в родные ЗИЛ-130 с тентом и укатили в родное училище.

Но этой ночью всем нам снились одинаковые сны, в которых мелькали красивые тела колхозниц.

Из «Мои короткие рассказы, фантастика и стихи»

Не помню точно, в каком году это было, наверное, где-то между 1974 и 1976. Нас, курсантов пограничного училища, подняли по тревоге и велели для выполнения специального задания переодеться в рабочую форму. По привычке мы решили, что будет такое же задание, как и в прошлый раз. А в предыдущий раз мы искали «носителя секретов». В общем, пропал курьер с документами особой важности. Позже я расскажу и об этом случае.

Итак, мы ждали, что последует серьёзное задание. Всех посадили в крытые машины ЗИЛ-131, и дружной колонной мы выехали с территории пограничного училища, где я учился. Ехали долго, петляя по разным улицам сначала Москвы, затем пригорода, и наконец-то наша колонна подъехала к воротам огромного завода, над которыми красовалась надпись огромными буквами – ЗИЛ. Ворота открылись, и машины въехали на территорию завода. Ну а дальше все спешно выпрыгнули из кузовов, построились, получили инструктаж – и вперед, за работу. Оказывается, заводу ЗИЛ должны были вручить орден Октябрьской Революции, но выяснилось, что нужного количества выпущенных автомашин не хватает, и нас бросили на прорыв. Надо было помочь. Мне досталось навешивать правое крыло автомашины ЗИЛ-130. В начале работы это крыло показалось мне пушинкой. Я ведь спортсмен, да и от природы силой не обижен. Но уже к середине смены я понял, что такое изнурительный «японский конвейер».