Василий Рем - Пограничные рассказы (первый сборник прозы). Иллюстрации Анны Ивахненко

Без паники и суеты все проследовали в последний вагон. Ударом ноги мне удалось открыть дверь последнего вагона, ту, что вела в тоннель. Спрыгнув на шпалы, стал помогать остальным выбираться из вагона, предупреждая, что идти нужно только по шпалам и ни в коем случае не прикасаться к рельсам, которые обычно находятся под напряжением. Я ведь не знал, отключен контактный провод или нет.

Когда люди из последних двух вагонов оказались в относительной безопасности, начали помогать выбираться тем, кто находился в застрявшем вагоне справа. Надо отдать должное спасательным службам метро – помощь пришла очень быстро. Прикатил какой-то локомотив с двумя вагонами, оттуда вышли спасатели и посадили в вагоны всех пострадавших. Мы поехали к ближайшей станции метро, но в обратном направлении. На станции было пусто, только повсюду стояли милиционеры и медики.

Нас всех тут же осмотрели, оказали необходимую медицинскую помощь, и строгий дядя в гражданке предупредил: «Никому ни слова, государственная тайна, потом всё узнаете из газет». Когда поднялись наверх, там уже ждали автобусы, которые повезли нас по наземному маршруту в сторону следующей станции метро.

Теперь-то мы знаем, что это были первые теракты в московском метро. В СССР до этого никогда не сталкивались с национальным терроризмом, и, конечно же, наша великая страна об этом не узнала. Ни в одном СМИ не было сообщений о случившемся. Эта тема оказалась под запретом. Только позже, когда уже были задержаны (или назначены) исполнители и они во всём признались (или их вынудили признаться), появилась краткая статья в газете: «Террористы изобличены, осуждены и приговорены к высшей мере социальной защиты – расстрелу».

Я тоже молчал об этом, до тех пор, пока не прочитал в газете о возмездии. Но мои друзья мне, а вернее тому, что я там был, не верили. Они решили, что я всё это придумал, чтобы их развлечь.

Снова не припомню точно, когда именно, но дело было примерно в 1975—1976 году. Нас подняли по тревоге. Приказали надеть спортивную форму и перчатки. Последнее особенно удивило, ведь было еще довольно тепло. Но мы люди подневольные и вопросов лишних не задаем. Перед строем поставили задачу. Как говорится, разъяснили, что и как. Оказывается, по словам командира, к Красной площади движутся колонны врагов Родины, которые хотят опозорить нашу страну на весь мир. Наша задача – пресечь эту провокацию: разогнать «врагов народа», изъять у них все фотоаппараты и видеокамеры, а фото – и кинопленки привести в негодность. Иначе говоря, засветить, чтобы не осталось документального свидетельства.

Посадили нас на автомашины – и вперед. Улица Горького и другие прилегающие к маршруту шествия улицы были оцеплены сотрудниками милиции. Прибывших высадили во дворах и разбили на группы по десять человек. Каждой группе уточнили задачу и определили направление действий. Я оказался в той, что выходила к демонстрантам в районе памятника Маяковскому. Под видом возмущенных горожан и простых рабочих мы должны были завязать с демонстрантами разговор и убедить их разойтись и не позорить нашу Родину.

Вспыхнула перебранка, дошло до оскорблений, а дальше началась драка. Били мы демонстрантов, не жалея, будучи уверенными, что это самые настоящие «враги народа». Ну а учитывая нашу подготовку к рукопашному бою, долго «уговаривать» их уйти не пришлось. Ряды протестующих редели, кто-то просто убежал, кто-то лежал без сознания. Некоторым пришлось вызывать скорую помощь.

Переодетых курсантов милиционеры демонстративно арестовывали за нарушение порядка и уводили во дворы. Там нас отпускали, и, обогнув здание с другой стороны, мы снова выходили на улицу и продолжали бить непокорных, отбирая при этом фотоаппараты и кинокамеры. Засветив пленку, отдавали обратно. Но если фотоаппарат не открывался, просто били его об асфальт до тех пор, пока не выскакивала пленка. В течение одного часа нас «задерживали» и отпускали так раз десять. Но и демонстранты до Красной площади не дошли. Всех зачинщиков арестовали, остальные разбежались по домам.

Сейчас я понимаю, что это было с нашей стороны неправильно, нельзя так делать. Но тогда я слепо верил всему, что нам говорили, был ярым патриотом своей родины – СССР – и готов был бить за нее любого, только прикажите. Потом, правда, выяснилось, что это была демонстрация против запрета правительством СССР выезда евреев из страны. Приношу свои извинения всем демонстрантам, которых по приказу командования избивал у памятника Маяковскому.

Все изображали возмущённых рабочих

Был и еще один случай, когда мы засвечивали пленки. Нас, как обычно, подняли по тревоге с полной выкладкой и доставили на Красную площадь. Курсанты шептались между собой: война, что ли? Но когда высадились из машин, поняли – горит здание гостиницы «Россия». Люди вокруг суетятся и кричат. Стоя в оцеплении, мы предупреждали всех, кто пытался фотографировать, о том, что это строго запрещено. А если кто-то не подчинялся, вырывали фотоаппараты из рук и засвечивали пленки. В те времена сотовых телефонов еще не было, да и фотоаппаратов не густо, не говоря уже о фотокамерах. Так что мы быстро управились со всеми любопытными.

Очень тяжело было видеть, как с верхних этажей падали тела охваченных огнем и дико кричащих людей. Страшная это картина, когда пылающий, как факел, человек летит вниз с двадцатого этажа. Пока он долетает до земли, вся одежда на нем успевает сгореть. После удара об асфальт от упавшего отлетали части тела и брызги крови в виде фонтанов. Жуткое зрелище. Я уже не говорю о нечеловеческих криках падающих и заживо горящих людей. Хочется все это стереть из памяти, забыть, но не забывается.

Все события реальные, автор был свидетелем или принимал непосредственное участие в них, иное услышал от участников реальных событий.

Изучая документы, которые могли бы помочь в подготовке бойцов, я получил допуск для работы с архивными свидетельствами с грифом не только СС, но и ОВ. В основном это были документы времен Великой Отечественной войны, в которых особое внимание уделялось диверсионным и мобилизационным ресурсам бойцов и командиров.

Там было написано, что один офицер-пограничник в тылу врага должен в кратчайший срок собрать не менее роты повстанцев, вооружить их и обучить диверсионным методам борьбы с врагом. Судя по документам, таких специалистов в период войны у нас было немало, и они реально сражались с фашистами в их тылу, используя местное население, отступающих бойцов Красной армии и убегающих от немцев жителей захваченных районов.