Глеб Пудов - Зеркало

© Глеб Пудов, 2022

ISBN 978-5-0051-3337-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Новелла – один из видов небольшого рассказа, который обязан своим происхождением устному народному творчеству. Как литературный жанр новелла окончательно оформилась в середине XIV столетия. Наибольшего развития она достигла в Италии – классической стране Ренессанса.

Известный литературовед Н. И. Балашов определял новеллу как «один из специфических для литературы Возрождения и замечательно ее характеризующих жанров» 1 1 Балашов Н., Хлодовский Р., Михайлов А. Эпоха Возрождения и новелла // Европейская новелла Возрождения. Сост. и вступ. статья Н. Балашова, А. Михалова, Р. Хлодовского. М.: Художественная литература, 1974, С. 5. . А Н. Б. Томашевский писал, что «именно в новеллистике полнее всего выразились черты того умственного движения, которое сопряжено с открытием „мира и человека“ и с утверждением того великого переворота, который был назван Возрождением» 2 2 Томашевский Н. Новелла итальянского Возрождения // Итальянская новелла Возрождения. Сост., вступ. статья, прим. Н. Томашевского. М.: Художественная литература, 1984, С. 3. . Со временем новелла получила широкое распространение в европейской литературе. Этот жанр не потерял актуальности и сегодня.

Что свойственно новелле? Лаконизм повествования; описание одного или нескольких событий с ограниченным количеством действующих лиц; наличие чего-то необычного, фантастического; яркая занимательность, остроумие; быстрота и неожиданность концовки 3 3 Егерман Э. Итальянская новелла эпохи Возрождения // Итальянская новелла эпохи Возрождения. Самара: ABC, 2001, С. 3. .

Эта книга состоит из новелл, пародирующих – или, лучше сказать, имитирующих – новеллы итальянского Возрождения. Большинство сюжетов, представленных в ней, встречаются в Италии уже в XIV – XVI веках: о двух влюбленных из соперничавших родов, о сестре, заступившейся за брата, об ошибочно похороненной и потом «воскресшей» девушке и многие другие. Все они приближены автором к современной действительности. Одна из целей такой адаптации – показать не только то, что в мире ничего не меняется на протяжении веков, но и то, что древние произведения, несмотря на нынешние социально-экономические коллизии, остаются по-прежнему актуальны.

Впрочем, не все сюжеты новелл этой книги имеют прототипы в итальянской литературе Возрождения. Некоторые события происходили в действительности, пусть и кажутся выдуманными, другие почерпнуты из местной периодики и соответствующим образом переработаны, третьи были услышаны автором от других лиц и также обработаны для целей повествования. Разнообразие источников стало причиной разнообразия сюжетов новелл этой книги.

В случаях, когда сюжет заимствовался из итальянской литературы, автором использовались скрытые цитаты. Поэтому в тексте встречаются слова героев новелл Джованни Боккаччо, Франко Сакетти, Мазуччо Гуардати, Поджо Браччолини, Маттео Банделло, Джованфранческо Страпаролы и других авторов (не случайно книга начинается словами Джованни Боккаччо, которого справедливо называют отцом итальянской новеллы, а заканчивается «Речью автора к своей книге» подобно сборнику новелл Мазуччо Гуардати). Это не только литературная игра, но и указание на источник.

Несмотря на попытки максимально сблизить произведения итальянских гуманистов и современные новеллы, в некоторых аспектах они значительно отличаются. Во-первых, в предлагаемых читателю новеллах нет четкой антиклерикальной направленности; во-вторых, автор старался минимизировать поучительность итальянской новеллы, ее склонность к публицистичности; в-третьих, в книге есть несколько рассказов, не обладающих жанровыми особенностями новеллы, но которые автор по ряду причин счел необходимым включить в сборник.

По многим причинам композиция книги сложна, поэтому во избежание путаницы необходимо сделать несколько уточнений: фразы зеркала выделены курсивом и оформлены как прямая речь; реплики главного рассказчика просто оформлены как прямая речь; каждая новелла ограничена кавычками.

Глеб Пудов

– Соболезновать удрученным – человеческое свойство. Но так бывает не всегда… Моя родина – Италия. Неизвестный мастер вырезал меня из дерева несколько веков назад. По краям он прикрепил несколько путти 4 4 Путти — изображения маленьких мальчиков (иногда крылатых), распространенный декоративный мотив в искусстве. вполне благопристойного вида, а между ними поместил завитки стеблей неизвестного мне растения. В целом получилось неплохо.

В этой большой квартире с высокими потолками я нахожусь уже пятнадцать лет. Прежний мой владелец был антикваром. Когда он умер, его многочисленные наследники в суете и волнениях забыли про меня. Так что товарищи мои уехали, а я осталось на прежнем месте.

Но что это я все о себе да о себе? Ведь вовсе не я – главный персонаж этой книги. По замыслу автора, моя задача – служить красивым обрамлением. А главным героем будет чудаковатый господин, мой нынешний хозяин. Так что, выполняя поставленную мне задачу, я немного расскажу о событиях, которые случились сегодня утром. Итак…

Он опять лежал около меня и громко храпел. Повсюду валялись пустые бутылки. Запах сигарет пропитал одежду, стены, ковер. Даже оконные рамы, казалось, потемнели не от пыли, а от клубов дыма. На стопках книг, расставленных вдоль стен, стояли грязные тарелки и стаканы.

Неинтересное было утро. Обычное. Вернее, такие утра начали повторяться все чаще и чаще только в последнее время. Раньше он бодро вставал около восьми утра, завтракал, напевая, и куда-то убегал до шести вечера. Иногда даже ставил на меня вазы с цветами. Он служил в каком-то театре специалистом по костюмам. Но потом что-то произошло, и жизнь его стала такой, как сейчас: он выходил из дому все реже и реже, а приходил ночью грустный-грустный, часто – нетрезвый.

…Кажется, зашевелился. Попробовал встать, пошарил рукой в поисках сигарет. Наткнулся на пустую бутылку и что-то медленно прошептал. Через несколько минут он сидел, сгорбившись, на одной из книжных стопок и смотрел в меня. Лицо его сильно обрюзгло за последние дни, побледнело. А потом он ушел.

Вернулся около семи вечера, в руках нес какие-то большие пакеты и продуктовую сумку. Вид был не прибито-подавленный, а как будто даже решительный. Он, вероятно, что-то придумал. Что ж… посмотрим. Зачем он на все замки запирает дверь? Зачем уносит телевизор и компьютер? Зачем принес из кладовки старые темные шторы, главным преимуществом которых была полная светонепроницаемость, и завесил ими окна? Проходя мимо меня, он глянул на свое лицо и удовлетворенно ухмыльнулся.