Сергей Смоленюк - 2015-й: пора Пробуждений, или Проспать нельзя проснуться

В общем, в тот день, не успев промокнуть под мелким сентябрьским дождем; ведь мальчик хоть и порывался идти снова первым, но все же – под влиянием внешнего ненастья – стихии, постоянно оглядывался и прижимался к тому небольшому защитному пространству, что предоставляла мама. А она, естественно, спешила за четырехлетним богатством, дабы прикрыть родное зонтом или собой – подобно медведице, от любой угрозы. Ведь вскоре, ей еще предстоит бежать назад – на остановку, и вступить там в гарантированный ежедневно, неравный бой. А защитившись от применения невероятных по изобретательности абордажных приемов, технично проникнуть внутрь автобуса девятнадцатого маршрута. Где также предстоит хорошенько постараться, чтобы удачно ввинтится в первую же освободившуюся щель: между стоящими и качающимися по ходу движения, наглыми как пираты – пассажирами. И так зависнуть, не придавая значения своим ощущениям, от чувства веса на себе целого – часто с нотками запахами перегара, общественного транспорта.

Внутри этой – своей невозможности пошевелится, она пробудет около часа: до самой конечной. Где легко вырвется из ненавистных наглых обезличенных объятий, и логично вспорхнув своей привычно летящей походкой, приземлится уже на территории автобазы, откуда обязательно сбежит вечерком, дабы не опаздывать за своим малышом в сад. Когда усталая и счастливая, будет смотреть и улыбаться только ему: своему коротконогому счастью.

– Отец все время у них ездил по командировкам: он строитель. Вот парнишка и не видел в детстве, – так объяснил эту ситуацию рассказчик.

– А может поэтому, с четырех лет отроду он и был самостоятельным? Верно! Во всяком случае, тогда, это именно так представлялось ребенку, – советовался со слушателем Лев.

И далее: так как деток в садике еще не было, встретившая их незнакомая воспитательница – ответственная другой группы; помогла переодеться и отвела мальчика в игровую центральную комнату, c постоянно включенным – дежурным, а значит неярким светом. Там малыш сидел в купе со своим одиночеством, при этом стараясь оставаться незамеченным: для стен, мебели и в связи с освещением – своего богатого воображения. А оно, что бывало нередко – самостоятельно включалось на полную…

Наконец-то, соблазнившись грудой ярких: мягких и твердых пластиковых, металлических и надувных – резиновых игрушек, ребенок подсел в центр игротеки; и началась его привычная Игра. Автоматически соображая, мальчик легко представил: что непрерывающиеся параллельные линии восточного ковра на полу, это дорога – по которой будет ездить понравившейся ему ярко-желтый – с зеленым кузовом самосвал. И соблюдая строгие правила дорожного движения; а это значит: не выезжать с ним за пределы придуманной трассы, молодой водитель стал лихо грузить цветные кубики и вести – направляя машину рукой, при этом добросовестно походил детским гудением на характерные звуки работы настоящего “КрАЗа”. С его турбо надувной мощью двигателя – выгружал сей груз и скорее возвращался на базу за новым. Игра продолжалась. Он перевез уже “н” – ое количество подобных стройматериалов, планируя вскоре приняться за постройку жилого дома. Для чего, естественно, ему предстояло стать еще и башенным краном – поменяв воспроизводимый губами звук. Ну, просто строить парень любил с детства. Ведь почему-то, ему очень нравилось создавать. И совершенно не понимал малыш тех ребят, которые начинали ломать и уничтожать сотворенные кем-то объекты. Будь то настоящие скульптуры: зимой из снега и льда, а летом из песка; или игрушечные: поделочные и сложенные изделия в бумаге. Так вот, проигрывая этот сюжет, парень так увлекся – своим придуманным, добрым миром, что уже не замечал ничего вокруг. Но вдруг, будто споткнувшись на мягком и ровном ковре, – словно по чьему-то желанию, внезапно покинул свой счастливый мир. А если честно – его просто вышвырнули оттуда. Вот тут-то, парень и увидел это… Но сначала – за секунду до произошедшего: кем или чем-то принужденного ему поворота головы; внезапно ощутил тяжесть. Безумный вес внутри себя и сопротивлявшуюся ему силу души, проявившуюся от присутствия в комнате плохого. И если кто спросит: Плохого инородного, из другого – чуждого людям мира? То я просто пожму плечами. Ведь не знаю достоверно: парень тот только чувствовал, что чужого и нехорошего. А вот увидев “его” – естественно онемел. Ведь на маленького мальчика смотрел и вероятно даже облизывался в своих недружественных мыслях, весьма большой и упитанный как докторская колбаса – удав. Но только не хищнически красный или оранжевый, а по-вегетариански любимый: почти салатового цвета. Это хитрое пресмыкающееся или просто большая змея, теперь важно раскачивала могучим хвостом, понимая, что мальчик сейчас один, и никто не помешает ей вкусно позавтракать. Вот и радовался зелененький под полированным пристенным шкафом, не торопясь покидать место своей удачной засады.

Оказывается: располагавшуюся между низом шкафа и линолеумом пола свернутую бухту змеи, давно не замечали. А она, идеально маскируясь, просто дожидалась своего часа. И наконец-то, он настал. Сделав несколько шагов назад – мальчик встал памятником, услышав даже как закапала слюна у змееподобного. Который, продолжал свое наблюдение.

Странно? – подумал маленький человек.

И словно читая чужие мысли, змей стал готовиться к нападению: подёргиваясь так сильно, что по длинному скользкому телу бежали волны. А еще, он принялся зевать: открывая пасть все шире и шире; словно разминая соответствующие желанному намерению сухожилия.

Вот тут ребенка и обнял ужас. Что уже не стесняясь, самолично распоряжался детским телом. И хотя парнишка давно считался большим – ну лично у самого себя. Но даже и такого большого, страх не торопился выпускать; становясь на время доминантной. В общем, это был тот самый непреодолимый детский – грузный и тяжелейший страх, который посещает любого ребенка – по любому, часто неоправданному поводу. Вероятно, физика этого дела была и в том, что змей оказался выше и тяжелее мальчишки. Вот и сковывалась как от мороза, его внешняя человеческая гладь. Даже язык сейчас превратился в студень. Поэтому крикнуть или позвать на помощь кого, ребенок уже не смог. Все возможные контакты с миром, кем-то или чем-то – были надежно заблокированы. И пареньку оставалось только одно: смотреть детскими глазами, на свою взрослую смерть.

– Вот такая ситуация…, – Лев обвел глазами каюту и, подтянувшись руками, заглянул наверх. Денис лежал завороженный, смотря вверх и не видя ничего кроме этой – представленной самим собой картинки. Слушатель был в рассказе.

А Лев упал на подушку, продолжая: